Дмитрий григорьевич павлов где похоронен. Военное образование Павлова

Катастрофа на Западном фронте, созданном на базе Западного особого военного округа, стала одной из самых трагических страниц в первые дни войны. Уже 28 июня были захвачены Минск и Бобруйск, западнее белорусской столицы попали в окружение 3-я и 10-я армии, а остатки 4-й армии отошли за Березину. Создалась угроза быстрого выхода подвижных соединений врага к Днепру и прорыва к Смоленску. Руководители Западного фронта — командующий генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник связи генерал-майор А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков и ряд других военачальников в первые дни июля они были отстранены от своих постов. А затем преданы суду военной коллегии Верховного суда СССР и расстреляны. Чуть позднее, в сентябре 41-го та же участь постигла командующего артиллерией фронта генерал-лейтенанта Н.А. Клича.

Роковая ошибка Сталина

Среди историков нет разногласий в том, что эта мера была не чем иным, как попыткой Сталина переложить на военачальников всю вину за поражения в начале войны и тем самым сохранить в неприкосновенности собственную репутацию. Комплекс документов, имеющихся в распоряжении специалистов, позволяет именно на вождя возложить основную ответственность за то, что войска Красной Армии встретили вражеское нападение на положении мирного времени.

Из опасения дать немцам хоть малейший повод к агрессии (хотя их целенаправленная подготовка к войне не оставляла сомнений), Сталин запрещал военному руководству самые элементарные действия по приведению войск в необходимую степень боевой готовности. Жестко пресекались все попытки командующих войсками округов, в том числе Западного особого, заранее выдвинуть на боевые позиции к границе хоть какие-то дополнительные силы.

Просчет в определении вероятных сроков нападения Германии стал наиболее роковым в ряду трагических ошибок руководства СССР. Вследствие него не было сделано главное — войска прикрытия, предназначавшиеся для отражения первого удара противника и выигрыша времени для развертывания второго эшелона оборноы, своевременно не привели в полную боевую готовность.

Политическая расправа

Сама процедура установления круга виновных выглядела политическим заказом. 30 июня Павлов был отстранен от должности и вызван Сталиным в Москву. Генерал пробыл в столице несколько дней, встретившись лишь с начальником Генштаба генералом армии Жуковым . Сталин его не принял и приказал возвращаться «туда, откуда приехал», хорошо зная, что бывший командующий до штаба фронта не доедет.

4 июля по дороге в Гомель, где к тому времени размещался штаб Западного фронта, Павлов был арестован. Процедуру ареста контролировал начальник Главного управления политической пропаганды РККА армейский комиссар 1 ранга Мехлис, по совместительству назначенный членом военного совета фронта. Ему же было поручено определить круг лиц из командного состава фронта, которые вместе с бывшим командующим должны были предстать перед судом, и сформулировать правдоподобное обоснование расправы над ними.

6 июля 1941 г. Мехлис собственноручно составил на имя Сталина телеграмму следующего содержания, которую, кроме него, подписали командующий фронтом Маршал Советского Союза Тимошенко и еще один член военного совета фронта Пономаренко:

«Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение. Военный совет решил:

1. Арестовать быв[шего] нач[альника] штаба фронта Климовских, быв[шего] заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клич[а].

2. Предать суду военного трибун[ала] командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42 сд Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.

3. Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев…

Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц…"

В тот же день последовал ответ вождя, от имени Государственного Комитета Обороны одобрявшего произведенные аресты и приветствовавший «эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта».

Судя по материалам следствия, Павлова и его бывших подчиненных жестоко пытали. Бывшего командующего фронтом вынудили дать признательные показания, что он был выдвиженцем «врага народа» Уборевича, расстрелянного в 1937 г. вместе с Тухачевским. На вопрос: «Вы как заговорщик открыли фронт врагу намеренно?» Павлов по существу дал утвердительный ответ.

22 июля в ходе скоротечного судебного заседания под председательством Ульриха он нашел в себе мужество отвергнуть обвинения во враждебной деятельности, признав себя виновным лишь в том, что войска округа заранее не были приведены в состояние полной боевой готовности.

По приговору суда Павлов, Климовских, Григорьев и Коробков были признаны виновными в том, что они проявили трусость, бездействие, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия и боеприпасов противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями фронта, тем самым дезорганизовали оборону страны и создали возможность противнику прорвать фронт советских войск. Их приговорили к расстрелу, и в тот же день приговор был приведен в исполнение.

Это была расправа, прикрытая инсценировкой суда, ибо приговор основывался только на показаниях подсудимых, никакие оперативные документы при этом к разбирательству не привлекались, и показания свидетелей не заслушивались.

Записка генерала Сандалова

Первым, кто официально поднял вопрос о невиновности расстрелянных генералов, был генерал — полковник Л.М. Сандалов. Его дочь Татьяна Леонидовна передала редакции его докладную записку и письмо, которые публикуются впервые.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА Л. М. САНДАЛОВА НАЧАЛЬНИКУ ВОЕННО-НАУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР ГЕНЕРАЛУ АРМИИ В.В. КУРАСОВУ

Войска Западного Особого военного округа, в том числе и 4 А, в течение начального периода Великой Отечественной войны почти целиком были разгромлены. В тот период я был начальником штаба 4-й армии.

Виновато ли командование войсками ЗОВО (переименованное с первых дней войны в командование войсками Западного фронта) и командование 4 А в разгроме войск в начальный период войны?

Для того чтобы ответить на этот важный и сложный вопрос, следует, на мой взгляд, предварительно ответить на другой вопрос: смогло ли бы любое другое командование войсками округа и армии предотвратить этот разгром?

Едва ли кто возьмется доказать возможность предотвращения разгрома войск округа и при другом более талантливом составе командования войсками округа.

Ведь войска соседних с ЗОВО Прибалтийского и Киевского военных округов были также разгромлены в начальный период войны, хотя главный удар врага и не нацеливался против войск этих округов.

Следовательно, поражение войск наших западных приграничных военных округов зависело, в конечном счете, не от качества управления войсками, а случилось:

— во-первых, вследствие более слабого технического оснащения и более слабой подготовки войск и штабов Красной Армии по сравнению с армией гитлеровской Германии

— во-вторых, вследствие внезапности нападения полностью отмобилизованной и сосредоточенной к нашим границам фашистской армии против не приведенных в боевую готовность наших войск.

В этих основных причинах разгрома войск приграничных военных округов доля вины командования войсками округов и армий невелика, что, на мой взгляд, не требует особых доказательств.

Против войск ЗОВО был направлен главный удар и, в частности, из четырех танковых групп, игравших основную роль в наступательной операции немцев, две танковые группы наступали против войск ЗОВО. С другой стороны, быстрота разгрома войск Западного округа, несомненно, в чем-то зависела и от слабого управления войсками со стороны командования войсками ЗОВО и армий.

Причиной слабого управления войсками ЗОВО в значительной мере является более чем неудачный состав командования войсками ЗОВО и в первую очередь несоответствие своей должности самого командующего войсками округа.

Генерал армии ПАВЛОВ, не имея опыта в командовании войсковыми соединениями (исключая командование в течение непродолжительного срока танковой бригадой), после участия в войне в Испании был назначен начальником АБТУ Красной Армии, а за год до войны командующим войсками ЗОВО. Не имея ни опыта в управлении войсками, ни достаточного военного образования и широкого оперативного кругозора, генерал армии ПАВЛОВ растерялся в сложной обстановке начального периода войны и выпустил из рук управление войсками. Такими же случайными и не соответствующими своим должностям были командующий ВВС ЗОВО КОПЕЦ и командующий артиллерией округа КЛИЧ.

И тот, и другой, так же, как и сам ПАВЛОВ, были участниками войны в Испании и опыта в управлении войсковыми соединениями не имели: КЛИЧ до командировки в Испанию весьма продолжительное время был преподавателем и начальником кафедры артиллерии в академии, а КОПЕЦ до войны в Испании командовал авиаэскадрильей (в первые дни войны КОПЕЦ застрелился).

Можно ли было назначать ПАВЛОВА, КОПЕЦ и КЛИЧА с их легким военно-научным багажом и опытом на такие высокие должности в самый важный военный округ Красной Армии? Ответ очевиден.

Резюмирую изложенное:

1. Основная вина в разгроме войск ЗОВО в начальный период войны должна быть с командования войсками ЗОВО снята.

2. Более тяжелая доля вины командования войсками ЗОВО в разгроме войск округа по сравнению с командованием соседних военных округов проистекает из-за неудачного состава командования ЗОВО предвоенного периода, и часть этой вины поэтому ложится на тех, кто утвердил такой состав командования округа.

3. Никакого заранее намеченного умысла по разгрому войск округа или способствованию разгрому войск со стороны всего командования округа и его отдельных лиц не было.

4. Судимость с представителей командования войсками ЗОВО должна быть снята.

Фрагмент письма генерал-майора И.И. Семенова

генерал-полковнику Л.М. Сандалову:

«Я лично от начала и до конца был непосредственным участником этих событий. Со всей ответственностью могу сказать, что ни паники, ни растерянности с их (Павлов и его заместители — Ю.Р.) стороны не было. Все, что можно было сделать в тех тяжелых условиях, делалось, но было поздно, мы расплачивались за упущенное время и за то, что были успокоены и верили, вернее, нас заставляли верить, что немцы наши чуть ли не друзья, вспомните заявление ТАСС и снимки в газетах.

Лично я предлагал Климовских и Павлову за две-три недели до начала войны поднять войска по плану прикрытия, но они на это не пошли, было прямое указание не делать этого.

Эх, Леонид Михайлович! Если бы мы это сделали хотя бы за неделю до войны, разве бы мы дали немцам так быстро продвигаться, даже несмотря на их превосходство?"

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 июля 1957 г. приговор от 22 июля 1941 г. в отношении Д.Г. Павлова, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова и приговор от 17 сентября 1941 г. в отношении Н.А. Клича были отменены, и дела на них производством прекращены за отсутствием в их действиях состава преступления.

Юрий Рубцов — полковник, член Российской ассоциации историков Второй Мировой войны

Павлов Дмитрий Григорьевич (23.10.1897, деревня Ванюх Костромской губернии - 16.10.1941), военачальник, генерал армии (1941), Герой Советского Союза (21.6.1937). Образование получил в Военной академии имени Фрунзе (1928) и на академических курсах при Военно-технической академии (1931). Участник 1-й мировой войны. В 1919 вступил в РКП(б) и Красную армию. В Гражданскую войну командир взвода, эскадрона, помощник командира полка. С 1928 командир кавалерийского и механизированного полков, командир и комиссар механизированной бригады. В качестве инструктора участвовал в Гражданской войне в Испании. Участник боев с японцами на КВЖД и советско-финской войны 1939-40. С 1937 нач. Автобронетанкового управления РККА. С 1937 депутат Верховного Совета СССР. В 1938 вместе с другими военными обратился с письмом к И.В. Сталину с призывом прекратить репрессии в армии. С 1939 кандидат в члены ЦК ВКП(б). С июня 1940 командующий войсками Белорусского (с июля 1940 Западного) Особого военного округа. В 1940, выступая на совещании, заявил: "У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь, что все они были врагами". В середине июня 1941 направил Сталину и в Наркомат обороны две шифровки с просьбой о выводе войск на полевые позиции, пытался добиться разрешения на частичное отмобилизование частей округа, просил усилить округ частями связи и танками. С началом Великой Отечественной войны стал командующим Западным фронтом. В результате полной неподготовленности СССР к войне, а также отказа Сталина и высшего военного и политического руководства принять во внимание многочисленные сообщения о грядущей войне войска фронта Павлова попали в практически безвыходное положение. При этом Ставка требовала наступления, а у Павлова не было сил даже на оборону. Не имевшие оборудованных оборонительных позиций, что соответствовало предвоенной концепции войны, войска фронта были разгромлены: за 17 дней из 625 тыс. человек фронт потерял около 420 тысяч. Вызван в Москву и арестован. В связи с тем, что Сталин не собирался брать на себя ответственность за поражения, Павлов (вместе с нач. штаба генерал-майором В.Е. Климовских, нач. связи генерал-майором А.Т. Григорьевым и командующим 4-й армией А.А. Коробковым) был обвинен в трусости, преднамеренном развале управления фронтом и сдаче противнику без боя. Приговорен к лишению воинского звания и к смертной казни с конфискацией имущества. Расстрелян. В 1956 реабилитирован.

Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000

АРЕСТОВАТЬ КАК ТРУСА И ПРЕДАТЕЛЯ.

ВИНОВАТ ЛИ ГЕНЕРАЛ ПАВЛОВ?

РАССТРЕЛ ПАВЛОВА.

(отрывок из книги Владимира Карпова "Генералиссимус")

26 июня Сталин позвонил на командный пункт Юго-За-падного фронта в Тернопольи пригласил к аппарату Жукова:

На Западном фронте сложилась тяжелая обстановка. Противник подошел кМинску. Непонятно, что происходит с Павловым. Маршал Кулик неизвестно где,маршал Шапошников заболел. Можете вы немедленно вылететь в Москву?

Сейчас переговорю с товарищами Кирпоносом и Пуркаевым о дальнейшихдействиях и выеду на аэродром, - ответил Жуков.

Поздно вечером 26 июня Жуков прилетел в Москву, и прямо с аэродрома егоповезли к Сталину. В кабинете Сталина стояли навытяжку нарком Тимошенко ипервый заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Ватутин.

Оба бледные, осунувшиеся, с покрасневшими от бессонницы глазами.

Здесь до прихода Жукова произошел, как говорится, крупный разговор. Сталинпоздоровался с Жуковым лишь кивком головы и сразу же раздраженно сказал:

Не могу понять путаных предложений наркома и вашего зама. Подумайте вместеи скажите: что можно сделать?

Сталин при этих словах показал на карту, развернутую на столе. На ней былаобстановка Западного фронта. Верховный находился в таком состоянии, когданичего путного из разговора не могло получиться, надо было дать ему остыть,а потом уже говорить о деле. Поэтому Жуков, стараясь подчеркнуть свое спокойствие и как бы призывая к тому же Сталина, сказал:

Мне нужно минут сорок, чтобы разобраться с обстановкой.

Хорошо, через сорок минут доложите! - все так же раздраженно бросилСталин.

Жуков, Тимошенко и Ватутин вышли в соседнюю комнату. Без долгих проволочек,обменявшись лишь понимающими взглядами по поводу происшедшего в кабинетеСталина, они начали анализировать обстановку на Западном фронте.

Западнее Минска были окружены и дрались в окружении остатки 3-й и 10-й армийЗападного фронта. Остатки 4-й армии отошли в припятские леса. Остальныечасти, понесшие большие потери, отступали к реке Березине. И вот на этиослабленные и разрозненные войска фронта наступали мощные группировкипротивника.

Через полчаса военачальники вернулись к Сталину и предложили немедленнозанять оборону на рубеже Западная Двина - Полоцк - Витебск - Орша -Могилев - Мозырь и для обороны использовать 13-ю, 19-ю, 20-ю, 21-ю и 22-юармии. Кроме того, срочно приступить к подготовке обороны на тыловом рубежепо линии Селижарово - Смоленск - Рославль - Гомель силами 24-й и 28-й армийрезерва Ставки. Срочно сформировать еще 2-3 армии за счет дивизиймосковского ополчения.

Все эти предложения Сталин утвердил и приказал немедленно довести их досведения войск.

29 июня поступили сообщения о том, что наши войска оставили Минск. Наркомуобороны Тимошенко позвонил Сталин и спросил:

Что под Минском? Как там дела?

У Тимошенко не хватило духу доложить Сталину о том, что Минск сдан, он ещенадеялся, что положение будет восстановлено, поэтому сказал неопределенно:

Я не могу сейчас доложить, товарищ Сталин... Тимошенко не успел закончитьфразу, потому что Сталин его перебил:

А вы обязаны постоянно знать все детали, товарищ Тимошенко, и держать насв курсе событий.

Не желая продолжать разговор, Сталин положил трубку.

В это время в кабинете Сталина находились Молотов, Маленков и Берия.Некоторое время стояло тягостное молчание, потом Сталин сказал:

Не нравится мне это их поведение. А может быть, мы сейчас поедем в Генштаб исами посмотрим карты и донесения с фронтов?

От Кремля до здания Наркомата обороны по улице Фрунзе ехать всего несколькоминут. Когда члены Политбюро вошли в массивные двери, часовой, увидевСталина и следовавших за ним Молотова, Маленкова и Берия, настолько,оторопел, что даже не мог спросить пропуска или что-то вымолвить. ЧленыПолитбюро молча прошли мимо часового и поднялись на второй этаж, гдерасполагался кабинет наркома обороны. В кабинете в это время были Тимошенко,Жуков, Ватутин, генералы и офицеры Генштаба, они стояли около большихстолов, на которых были расстелены карты с обстановкой на фронтах.

Появление Сталина и других членов Политбюро было настолько неожиданно, чтовсе присутствующие на некоторое время просто онемели. Тимошенко дажепобледнел, однако будучи старым служакой, быстро пришел в себя и подошел кСталину с рапортом, как и полагается в таких случаях:

Товарищ Сталин, руководство Наркомата обороны и Генеральный штаб изучаютобстановку на фронтах и вырабатывают очередные решения.

Сталин выслушал доклад, ничего не ответил и медленно пошел вдоль стола скартами. Тем временем на цыпочках, один за другим удалились из кабинетаработники Генерального штаба. Остались Тимошенко, Жуков и Ватутин.

Сталин довольно долго стоял у карты Западного фронта и разглядывал ее. Затемповернулся к генералам и, явно сдерживая себя, изо всех сил стараясь бытьспокойным, сказал:

Ну, мы ждем, докладывайте, объясняйте обстановку. Тимошенко хорошо зналСталина, не только уважал его, но и побаивался. Он понимал, что у Сталинавнутри все клокочет, иначе он не появился бы здесь так внезапно. Не ожидаядля себя ничего хорошего, Тимошенко стал сбивчиво докладывать:

Товарищ Сталин, мы еще не успели обобщить поступившие материалы. Многое неясно... Есть противоречивые сведения... Я не готов к докладу.

И тут Сталин сорвался:

Вы просто боитесь сообщить нам правду! Потеряли Белоруссию, а теперьхотите поставить нас перед фактами новых провалов?! Что делается на Украине?Что в Прибалтике? Вы управляете фронтами или Генштаб только регистрируетпотери?!

Желая как-то разрядить обстановку и помочь Тимошенко, Жуков обратился кСталину:

Разрешите нам продолжить работу. Тут вдруг иронически спросил Берия:

Может, мы мешаем вам?

Обстановка на фронтах критическая. От нас ждут указаний, - сказал Жуков,стараясь быть спокойным и ни к кому не обращаясь, но затем, взглянув прямо вглаза Берии, с некоторым вызовом спросил: - Может быть, вы сумеете дать этиуказания?

Если партия поручит, дадим, - отрезал Берия.

Это если поручит! - твердо парировал Жуков. - А пока дело поручено нам.

Повернувшись к Сталину, Жуков, опять-таки стараясь быть спокойным, сказал:

Простите меня за резкость, товарищ Сталин. Мы разберемся и сами приедем вКремль...

Все молчали, ожидая, что решит и скажет Сталин. Но и Тимошенко не захотел втрудную минуту оставлять без поддержки своего начальника Генерального штабаи, пытаясь прийти ему на помощь, сказал:

Товарищ Сталин, мы обязаны в первую очередь думать, как помочь фронтам, апотом уже информировать вас...

Попытка Тимошенко сгладить ситуацию обернулась против него. Сталин опятьвспыхнул:

Во-первых, вы делаете грубую ошибку, что отделяете себя от нас! Аво-вторых, о помощи фронтам, об овладении обстановкой нам теперь надо думатьвсем вместе. - Сталин помолчал и, видимо, решив, что все-таки в сложившейсяситуации лучше действительно дать военным возможность собраться с мыслями,сказал, обращаясь к своим спутникам: - Пойдемте, товарищи, мы, кажется,действительно появились здесь не вовремя...

Члены Политбюро направились к двери и ушли, никем не сопровождаемые, так же,как и появились здесь несколькими минутами раньше.

30 июня Сталин приказал вызвать Павлова в Москву. В этот день в штаб Павловаприбыл генерал Еременко с приказом о том, что командующим Западным фронтомназначается он. Павлов прилетел в Москву на следующий день, и первый, к комуон зашел, был Жуков. Как вспоминает Георгий Константинович, он не узнал Павлова, так похудел и осунулся тот за восемь дней войны. Состоялся нелегкийразговор. Павлов нервничал, искал оправдания неудачам не только в силепротивника, но и в неправильном руководстве сверху. Он был прав, но судьбаего уже была решена. И не только тем, что на его место назначен новый командующий: Еременко пробыл в этой должности всего несколько дней - Сталинизменил свое решение и назначил командующим Западным фронтом маршалаТимошенко, а членом Военного совета фронта Мехлиса. Причем, напутствуя наэту должность, Сталин сказал Мехлису:

Разберитесь там, на Западном фронте, соберите Военный совет и решите, кто,кроме Павлова, виноват в допущенных серьезных ошибках.

Эту короткую фразу Мехлис забыл сразу, как только вышел из кабинета Сталина.

Он не стал разбираться, выяснять причины ошибок, как требовал Сталин. У негобыла своя четкая и определенная позиция и программа действий: Павловвиновен; надо подыскать еще и других виновников "серьезных ошибок". Поприбытии в штаб Западного фронта Мехлис применил все свои способности и опытпо компрометации военачальников, чем он особенно отличился в годы репрессий.Чтобы подвести под расстрел командование Западного фронта, надо было найти исформулировать веские обвинения. И Мехлис нашел их. Он обвинил Павлова и егосоратников в "трусости", "бездействии", "развале управления", "сдаче оружия противнику", "самовольном оставлении боевых позиций" и многих другихдеяниях, преступных в условиях войны.

Все эти формулировки были внесены в текст "Постановления государственногоКомитета обороны Союза ССР от 16 июля 1941 года". Согласно этомуПостановлению, были преданы суду Военного трибунала и по его приговорурасстреляны:

1. Командующий Западным фронтом генерал армии Павлов;

2. Начальник штаба Западного фронта генерал-майор Климовских;

3. Начальник связи Западного фронта генерал-майор Григорьев;

4. Командующий 4-й армией Западного фронта генерал-майор Коробков;

5. Командир 41-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майорКосубуцкий;

6. Командир 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майорСелихов;

7. Заместитель командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронтаполковой комиссар Курочкин.

Сталин единолично подписал это Постановление. Он, наверное, считал -обстановка требует твердой руки. Постановление было зачитано всемВооруженным Силам и на промышленных предприятиях, связанных с производствомпродукции для фронта, а тогда все работали на армию.

Проще всего, конечно, обвинить Сталина в чрезмерной жестокости. Это легковысказать в нашей спокойной невоенной жизни. Но не следует забывать икритической ситуации тех дней.

И все же, при всем уважении к Сталину и понимании его ответственности засудьбу страны и армии, скажем прямо: не было необходимости принятия такихэкстраординарных, крутых мер в той ситуации. В данном случае Сталин чересчурдоверился Мехлису и "перегнул палку".

Зададим только один вопрос: у кого, на каких участках фронта в первую неделювойны не было таких же бед, как у Павлова (30 июня Павлов уже былотстранен)? Подобные обвинения можно было предъявить очень многим, ктоотступал, терял управление и оружие.

Теперь невинно расстрелянные реабилитированы "за отсутствием составапреступления". Но несмотря на это, все еще тянется за ними тень фальши илжи, сфабрикованной Мехлисом и следователями.

Я получил письмо из Минска от дочери генерала Павлова - Ады Дмитриевны, онапросит защитить доброе имя отца. Приводит несколько примеров публикаций (в"Известиях" 9.05.1988 г., "Московских новостях" 17.07.1988 г. и другихизданиях), в которых повторяются обвинения времен войны, несмотря на полнуюреабилитацию Павлова еще в 1957 году. Удивительна сила порочной инерции! Вотбы о добрых делах так устойчиво помнили!

Давайте же мы добрым словом помянем Дмитрия Григорьевича Павлова. Хулителинизводили его по способностям до уровня командира батальона, объявляли чутьли не выскочкой, за несколько лет незаслуженно пролетевшим через несколькоповышений. Но Павлов не был "скороспелым командующим", и одаренностьюприрода его не обделила. Служба Павлова проходила не хуже, чем у другихкомандующих фронтами, а в отношении образования он даже обошел некоторых изних.

Судите сами, можно ли человека с такой биографией и прохождением службыобъявлять "выскочкой". По возрасту Павлов (родился в 1897 году) ровесникдругих маршалов (Мерецков - 1897, Василевский - 1895, Малиновский - 1898,Баграмян - 1897). В первой мировой войне был рядовым. В Красную Армиювступил добровольцем, участвовал в боях на Южном, Юго-Западном,Туркестанском фронтах. Прошел путь от взводного до помощника командираполка. В 1922 году окончил Омскую высшую кавшколу, в 1928 году - Академиюим. М. В. Фрунзе и в 1931 году - академические курсы Военно-технической академии. В 1934-1936 годах командовал мех-бригадой. Его бригада былаотмечена, а сам Павлов награжден орденом Ленина. Аттестован на командиракорпуса перед отъездом в Испанию. Три современные войны прошел Павлов донападения Германии: за плечами были Испания, Финляндия, Халхин-Гол. ЗваниеГероя Советского Союза получил в Испании, где был советником приреспубликанской армии по применению танковых и механизированных войск,принимал участие в разработке крупных операций. Как военачальника его высокоценила Долорес Ибаррури, называла в числе семи "выдающихся советских военныхдеятелей".

В 1937 году, после возвращения из Испании, Павлову было присвоено званиекомкора. Он стал начальником Автобронетанкового управления РККА и членомГлавного Военного совета (в числе одиннадцати!), где был и Сталин. Павловприложил много сил и знаний при создании лучшего танка второй мировойвойны - Т-34. На стратегической игре в 1941 году Павлов делал один изосновных докладов. Все разговоры о том, что он неглубоко разбирался вискусстве вождения танковых и механизированных войск, являются неправдой.Павлов являлся одним из теоретиков и практиков применения этих войск всовременной войне. Не было у нас более опытного военачальника в вопросах стратегии и тактики применения мехвойск. Именно поэтому и был назначенгенерал армии Павлов на главное направление возможного удара германскойармии - командующим Белорусским Особым военным округом - в 1940 году.

Если бы его не постигла трагедия в первую неделю войны, Павлов, несомненно,вырос бы в одного из крупнейших военачальников, одержал бы немало побед истал бы Маршалом Советского Союза.

75 лет назад, ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны, был расстрелян командующий Западным фронтом генерал армии Дмитрий Павлов.

Павлова казнили в Москве и похоронили на полигоне НКВД в Бутове.

Еще недавно он, наряду с Георгием Жуковым, считался самым сильным и перспективным командующим Красной армии.

«За трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти», — значилось в приговоре.

В проект приказа наркома обороны № 0250 с объявлением приговора, доведенного до войск 28 июля, эти слова были вписаны рукой Сталина.

Участь Павлова одновременно с ним или чуть позже разделили еще шесть генералов: начальник штаба фронта Владимир Климовских, начальник артиллерии Николай Клич, заместитель начальника ВВС Андрей Таюрский, начальник связи Андрей Григорьев, командующий 4-й армией Александр Коробков и командир 14-го механизированного корпуса Степан Оборин.

Начальник ВВС фронта генерал-майор Иван Копец 22 июня, по одним данным, покончил с собой, по другим — был убит при оказании сопротивления приехавшим за ним чекистам.

Жена, сын, родители и теща Павлова были сосланы в Красноярский край как семья изменника родины, хотя в приговоре измена не упоминалась. Кроме сына, никто из Сибири не вернулся.

31 июля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговоры в отношении командования Западного фронта за отсутствием в действиях осужденных состава преступления. Они были посмертно восстановлены в званиях и наградах.

Важную роль сыграла записка генерал-полковника Леонида Сандалова, в июне 1941 года начальника штаба 4-й армии.

Юридически точки над «i» расставлены. Историки продолжают спорить о мере личной вины Павлова за поражение Западного фронта, и о том, почему поплатился именно он, хотя у соседей на Украине и в Прибалтике ситуация была не лучше.

Разгром

За первые 18 дней войны Западный фронт потерял из 625 тысяч человек личного состава почти 418 тысяч, в том числе 338,5 тысячи пленными, 3188 танков, 1830 орудий, 521 тысячу единиц стрелкового оружия.

В окружении побывали 32 из 44 дивизий, откуда вышли, согласно записи в «Журнале боевых действий Западного фронта», «небольшие группы и отдельные лица».

Погибли, попали в плен или получили серьезные ранения 34 генерала и полковника на генеральских должностях.

28 июня, на седьмой день войны, пал Минск. Территории, присоединенные ценой колоссальных репутационных издержек по пакту Молотова-Риббентропа, были полностью утрачены за пять дней.

Вермахт заплатил за это потерей 15723 человек убитыми и ранеными.

22 июня Сталин и руководство СССР рассматривали германское нападение как крупную неприятность, но отнюдь не катастрофу. Директива № 2 (07:15 22 июня) требовала «обрушиться на вражеские силы и уничтожить их», а директива № 3 (21:15) — к 24 июня овладеть Сувалками и Люблином, то есть перенести боевые действия на территорию противника.

Из 10743 советских самолетов в приграничном эшелоне первый удар по «мирно спящим аэродромам» уничтожил около 800. Было еще, чем воевать.

В первые дни войны Сталин был спокоен и деятелен. Ступор, когда он уехал на Ближнюю дачу, ни с кем не контактировал, и, по воспоминаниям Анастаса Микояна, бросил приехавшим членам политбюро: «Ленин оставил нам пролетарское советское государство, а мы его про…ли», случился с ним после падения Минска, 29-30 июня.

Выдвиженец советской власти

Дмитрий Павлов родился 23 октября 1897 года в деревне Вонюх Костромской области, впоследствии переименованной в Павлово. Окончил два класса, в Первую мировую войну дослужился до унтер-офицера, в 1916 году попал в плен.

Вернувшись в январе 1919 года в Россию, был мобилизован в Красную армию и почти сразу вступил в РКП(б). Служил в «продовольственном батальоне» в Костроме, то есть занимался продразверсткой. Воевал с Махно, потом с басмачами в окрестностях Худжанда и Бухары.

В 1931 году пересел с коня на танк, предварительно окончив Академию имени Фрунзе и курсы при Военно-технической академии.

Историк Владимир Бешанов на основании анализа учебных планов и воспоминаний преподавателей и слушателей выражает сомнение в качестве образования в советских военных академиях того времени, но у большинства коллег Павлова не было и этого. Георгий Жуков учился только на краткосрочных курсах и говаривал: «Что ни дурак, то выпускник академии».

В 1936-1937 годах Павлов был советником республиканского правительства Испании под псевдонимом «генерал Пабло». Вернувшись, получил звезду Героя и назначение начальником Автобронетанкового управления РККА. Участвовал в операции на Халхин-Голе и войне с Финляндией. В июне 1940 года возглавил Западный особый военный округ.

Первый танкист Союза

Никита Хрущев писал в воспоминаниях, что в 1940 году присутствовал на испытаниях танка Т-34 и был поражен тем, как тот под управлением Павлова «летал по болотам и пескам», но в разговоре после окончания заездов генерал «произвел удручающее впечатление, показался мне малоразвитым человеком».

Одни авторы саркастически вопрошают, каков же был Павлов, удручивший Хрущева, тоже не слишком отягощенного культурным багажом. Другие указывают, что Павлов, вероятно, и правда не читал Канта и даже Маркса, но имеется одно обстоятельство, мешающее считать его примитивным.

Из опыта боев в Испании Павлов вынес уверенность в необходимости создания дизельных танков с противоснарядным бронированием и длинноствольными пушками, и сумел убедить Ворошилова и самого Сталина, начертавшего на его докладной записке резолюцию: «Я — за».

Благодаря Павлову Красная армия накануне войны получила не имевшие аналогов в мире танки КВ и Т-34, которые разрабатывались и строились соответственно в Ленинграде и Харькове и были приняты на вооружение в один день: 19 декабря 1939 года.

Только вперед!

На всех учениях ЗапОВО под руководством Павлова отрабатывалось исключительно наступление с «преодолением укрепрайонов» и «форсированием водных преград». Очередные маневры были запланированы на 22 июня 1941 года.

На совещании высшего начсостава РККА в присутствии Сталина 23-31 декабря 1940 года основные доклады делали Жуков и Павлов.

Выступление Жукова было озаглавлено: «Характер современной наступательной операции», Павлов конкретизировал задачи применительно к механизированному корпусу, главной ударной силе РККА.

«Танковые корпуса, поддержанные массово авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему противотанковой обороны, бьют попутно артиллерию. Пара танковых корпусов должна будет в течение пары часов охватить тактическую глубину порядка 30-35 километров, а за ними пойдут стрелковые части. Конечно, наиболее важным является фактор внезапности», — описывал Павлов свое видение предстоящей войны.

Подумал он и о деталях: «продовольственные машины в прорыв не брать, мясо можно достать на месте, хлеб нужно отыскать на месте»; «брать наверх танка бидоны и бочонки, дизельное топливо не горит».

По воспоминаниям участников совещания, 43-летний Павлов, приземистый и широкоплечий, «дышал вулканической энергией».

Единственный доклад об обороне сделал командующий Московским военным округом Иван Тюленев, да и то о сдерживании противника на отдельных участках, которые придется оголить ради концентрации сил для общего наступления.

Историк Игорь Бунич указывает, что из 276 присутствовавших маршалов, генералов и адмиралов, долгая жизнь была суждена лишь каждому третьему. Остальных вскоре ждала смерть в бою, в гитлеровском лагере или от чекистской пули.

Загадочная игра

Из жуковских «Воспоминаний и размышлений» широко известна история о том, как во время последовавшей за совещанием командно-штабной игры на картах Павлов отражал германскую агрессию, командуя условными «красными», Жуков наступал во главе «синих» и разбил Павлова, действуя практически так же, как станет действовать через полгода реальный противник.

Отчего итоги игры не были учтены при подготовке обороны Белоруссии? И почему Сталин не сместил «некомпетентного» Павлова, а через полтора месяца уравнял его с Жуковым, присвоив звание генерала армии?

Рассекреченные документы, которые цитирует историк Петр Бобылев, свидетельствуют, что во время игры отрабатывалась, опять-таки, не оборона, а наступление, и проходила она в два этапа: 2-6 и 8-11 января 1941 года.

Атаковать Германию можно было двояко: из Белоруссии и Прибалтики на Восточную Пруссию и Северную Польшу, либо с Украины и Молдавии на Румынию с выходом в Венгрию, Чехию и Южную Польшу.

Первый вариант открывал кратчайший путь на Берлин, зато на этом театре было значительно больше германских войск и укреплений, а также сложные водные преграды.

Второй отодвигал окончательную победу, но позволял сравнительно легко овладеть румынской нефтью и выбить из войны союзников Германии. Первая фаза игры, где советское наступление вел Павлов, а отражал его Жуков, продемонстрировала трудности «северного» варианта.

На втором этапе военачальники поменялись ролями. Сталин, который для себя уже все решил, не присутствовал, а нарком обороны Семен Тимошенко и его заместитель Семен Буденный, поддерживавшие «южный» вариант, составили условия так, чтобы максимально подыграть «красным».

Традиционная версия верна в одном: Павлов и правда действовал против Жукова без успеха.

Как явствует из последнего по времени плана войны с Германией, известного как «записка Василевского» и доложенного Сталину 19 мая 1941 года, окончательный выбор был сделан в пользу «южного» варианта.

Но вождь, очевидно, не имел в связи с этим претензий к Павлову: так и было задумано.

Как командовал Павлов?

Весь день 21 июня 1941 года Павлов и Климовских докладывали в Москву о подозрительном движении и шуме по ту сторону границы.

Хотя секретным приказом от 19 июня округ был преобразован во фронт с предписанием штабу выдвинуться из Минска на командный пункт в районе станции Обузь-Лесна, вечер субботы Павлов провел в столице республики на спектакле в Доме офицеров, старательно демонстрируя, как писал впоследствии генерал армии Сергей Иванов, «спокойствие, если не беспечность».

Сосед слева, командующий Киевским округом Михаил Кирпонос в это же время смотрел футбольный матч, а затем отправился в театр.

Спать Павлов, разумеется, не лег. В час ночи 22 июня в Минск позвонил нарком обороны: «Ну, как у вас, спокойно?».

Павлов доложил, что к границе последние сутки беспрерывно шли немецкие колонны, и что во многих местах со стороны немцев сняты проволочные заграждения.

«Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, — ответил Тимошенко. — Штаб соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но, смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации, позвоните».

Следующий раз Павлов позвонил с сообщением, что немцы бомбят и обстреливают советскую территорию и переходят границу.

С одной стороны, разрешение поступать, кто во что горазд, на профессиональном языке называется потерей управления.

По оценкам многих исследователей, приказ, продемонстрировавший растерянность командования, положил начало деморализации войск и развалу фронта.

С другой стороны, до получения директивы № 2, которую Жуков в Москве лишь в 07:15 начал писать от руки, единственной действующей инструкцией являлась директива № 1 от 00:25, главным содержанием которой было требование «не поддаваться ни на какие провокационные действия».

Павлов, на худой конец, разрешил открывать огонь по неприятелю, а более конкретных задач поставить не мог, поскольку сам их не имел.

Провал под Гродно

Получив директиву № 3, Павлов в 23:40 22 июня приказал своему заместителю генерал-лейтенанту Ивану Болдину сформировать группу в составе 6-го и 11-го мехкорпусов и 6-го кавалерийского корпуса (семь дивизий и 1597 танков, в том числе 114 КВ и 238 Т-34) и ударить во фланг наступавшим немцам в районе Гродно.

«Вследствие разбросанности соединений, неустойчивости управления, воздействия авиации противника сосредоточить группировку в назначенное время не удалось. Цели контрудара не были достигнуты», — констатируют авторы монографии «1941 год — уроки и выводы».

Шоссе Волковыск-Слоним было завалено брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками так, что движение на транспорте было невозможно. Колонны пленных достигали 10 км в длину«, — записали со слов местных стариков активисты белорусского поискового клуба «Батьковщина».

Судя по мемуарам противостоявшего Болдину командующего 3-й танковой группой вермахта Германа Гота, контрудара в районе Гродно он просто не заметил.

Начальник генштаба Франц Гальдер в «Военном дневнике» упомянул о русских атаках в направлении Гродно, но уже в 18:00 25 июня записал: «Положение южнее Гродно стабилизировалось. Атаки противника отбиты».

24 июня Павлов бессильно взывал из штаба фронта: «Почему 6-й МК не наступает, кто виноват? Надо бить врага организованно, а не бежать без управления».

25-го констатировал: «В течение дня данных о положении на фронте в штаб фронта не поступало».

Собственно, на этом самостоятельное руководство войсками со стороны Павлова закончилось. Управление взяли на себя прилетевшие из Москвы маршалы Тимошенко и Кулик, но овладеть ситуацией не удалось и им.

Скорая расправа

30 июня Павлова вызвали в Москву, где с ним разговаривали Молотов и Жуков, и назначили заместителем командующего Западным фронтом.

4 июля особисты остановили машину ехавшего в штаб фронта в Гомеле Павлова в районе города Довска.

Следователи раскручивали дело стандартным образом, интересуясь не столько причинами неудач Западного фронта, сколько отношениями подозреваемого с «врагами народа Уборевичем и Мерецковым».

Жестоко избиваемый Павлов подписал признание, что состоял в заговоре и умышленно открыл фронт неприятелю, но на суде отказался от этой части показаний.

Сталин решил ограничиться обвинением в некомпетентности и трусости, вероятно, посчитав нецелесообразным в сложной обстановке усиливать панику заявлением, что у нас фронтами командуют изменники.

Как все

Павлов, конечно, не увенчал себя полководческими лаврами, но был не хуже других.

Развернувшаяся 23-30 июня на Украине под руководством командующего Юго-Западным фронтом Михаила Кирпоноса и прилетевшего из Москвы начальника генштаба Георгия Жукова танковая битва в районе Дубно-Луцк-Броды (3128 советских и 728 немецких танков, больше, чем под Прохоровкой), закончилась разгромом пяти мехкорпусов Красной армии. Потери составили соответственно 2648 и 260 танков.

В Прибалтике темпы продвижения вермахта доходили до 50 км в сутки. 24 июня пал Вильнюс, 30 июня Рига, 9 июля Псков, к середине июля бои шли в сотне километров от Ленинграда.

Иван Болдин, второй человек на Западном фронте, к тому же прямо ответственный за поражение под Гродно, и командующие 3-й и 10-й армиями Василий Кузнецов и Константин Голубев к ответственности не привлекались и командовали армиями до конца войны.

Причина проста: в начале июля они находились в окружении и были недоступны, а когда вышли, политическая необходимость отпала. К тому же в 1941 году только в плену очутились 63 советских генерала, так что оставшихся пришлось беречь.

И уж во всяком случае, не Павлов в предвоенные годы запрещал даже говорить об обороне.

Не Павлов выдвинул к самой границе аэродромы и склады вместо устройства окопов и минных полей.

Не он придумал, что, если немцы и нападут, то главный удар нанесут по Украине, в результате чего 4-я армия, находившаяся на оказавшемся в реальности главным брестском направлении, стала единственной армией первого эшелона, не имевшей в своем составе бригады противотанковой артиллерии.

Русская рулетка

Объявленное понижение было не таким большим, если учесть, что командование фронтом принял сам нарком обороны Тимошенко.

Очевидно, за четыре дня что-то изменилось — и связано это было не с действиями Павлова, а с настроением Сталина.

Одна из версий гласит, что 30 июня вождю, находившемуся в прострации на даче, было не до Павлова, а придя в себя, он начал наводить порядок в свойственной ему манере.

Возможно, было принято политическое решение показательно расстрелять одного командующего фронтом, как в начале нулевых годов — посадить одного олигарха.

Выбор пал на Павлова, потому что Сталина особенно шокировала и возмутила потеря Минска. По словам историка Алексея Кузнецова, «до Киева было еще далеко, а „Вильнюс“ звучало не так трагически».

Определенную роль могло сыграть назначение членом Военного совета Западного фронта Льва Мехлиса, особо доверенного сталинского эмиссара, известного обыкновением, прибыв на любое новое место, через несколько дней посылать предложение, кого тут следует расстрелять.

Наконец, Марк Солонин и некоторые другие исследователи предполагают связь между «делом Павлова» и «делом Мерецкова».

Бывший начальник генштаба, затем командующий Ленинградским военным округом генерал армии Кирилл Мерецков был арестован за несколько часов до начала войны в поезде «Красная стрела» на пути из Москвы к месту службы.

В сентябре его освободят, он будет командовать Волховским и Карельским фронтами и станет маршалом. Но к моменту ареста Павлова Мерецков почти две недели находился в Лефортово, где его избивали так, что заботливый Сталин впоследствии предлагал ему докладывать сидя.

Какие и на кого дал показания Мерецков, неизвестно, потому что его следственное дело в 1955 году было уничтожено по распоряжению председателя КГБ Ивана Серова.

Среди признаний, выбитых у Павлова, есть и такое: якобы в январе 1940 года, на финском фронте, выпивая с Мерецковым, он заявил: «Даже если придет Гитлер, нам от этого хуже не будет».

Генерал Павлов (Биография)

Павлов Дмитрий Григорьевич (рожд. 23 октября (4 ноября) 1897 г. — смерть 22 июля 1941 г.) — командарм 2-го ранга (1939 г.), генерал армии (1941 г.), Герой Советского Союза (1937 г. — «Золотая Звезда» № 30). Род войск: кавалерия, танковые войска, пехота. Депутат Верховного Совета СССР первого созыва.

С 1940 г. командующий войсками Западного Особого ВО. В начале Великой Отечественной войны (ВОВ) командовал войсками Западного фронта. Член КПСС с 1919. Репрессирован; реабилитирован посмертно.

Происхождение. Ранние годы

Павлов Дмитрий Григорьевич родился в деревне Вонюх Костромской губернии. Сын крестьянина-бедняка. Окончил сельскую школу в родном селе, двухклассное училище в селе Суховерхово и экстерном сдал экзамены за 4 класса гимназии.

После начала Первой мировой войны Павлов добровольцем вступил в ряды русской армии, был рядовым. Дослужился до старшего унтер-офицера, в ходе боевых действий был ранен, попал в плен. Находясь в плену работал на шахтах в Германии. Был освобожден по окончании войны в январе 1919 г.

Служба в Красной Армии

В Красной Армии Павлов Дмитрий Григорьевич с 1919 г., в том же году вступил в ряды РКП(б). В ходе гражданской войны сражался на Южном, Юго-Западном и Туркестанском фронтах, был в должности помощника командира полка и командовал эскадроном.

По окончании войны Дмитрия Григорьевича направили на учебу в Омскую высшую кавалерийскую школу, которую он успешно закончил в 1922 г. Потом поступил в Военную академию им. , по ее окончании (1928 г.) был командиром и комиссаром 75-го кавалерийского полка 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады. 1930 год, март — был отозван в Москву и направлен на учебу.

1931 год — Дмитрий Григорьевич становится слушателем академических курсов при Военно-технической академии.

1936 — 1937 гг. сражался добровольцем в Испании на стороне республиканского правительства, где командовал танковой бригадой. За Испанию Павлова удостоили звания Героя Советского Союза.

Возвратившись на родину, Павлов в ноябре 1937 г. назначается начальником Автобронетанкового управления РККА.

1939-1940 гг. — принимает участие в советско-финляндской войне.

1940 год, июнь — на должности командующего войсками Белорусского Особого военного округа.

Начало Великой Отечественной войны…

Павлов встретил ВОВ в звании генерала армии и 22 июня его назначили командующим войсками Западного фронта, прикрывавшего границу от Литвы до реки Припять.

Неожиданным ударом вражеских войск группы армий «Центр» в первые часы начала войны немцам удалось уничтожить авиацию и большую часть танков фронта. Удерживать позиции без их поддержки при мощном наступлении численностью превосходящего врага было невозможно. 1941 год, 28 июня — немцы взяли Минск, по сути все армии фронта перестали существовать как организованная военная сила.

После недели боевых действий войска Западного фронта оказались отброшенными примерно на 350 км. 1941 год, 30 июня — генерала отстранили от должности и вызвали в Москву. 2 июля его снова вернули на фронт, однако назначения на должность он так и не получил. 1941 год, 4 июля — генерала Павлова арестовали в селе Довск Гомельской обл. и доставили в Москву.

Суд. Расстрел

Генерала Павлова и начальника штаба округа В.Е. Климовского обвиняли в том, что «являясь участниками антисоветского военного заговора, предали интересы Родины, нарушили присягу и нанесли ущерб боевой мощи Красной Армии…» Но во время суда 22 июля 1941 г. Павлови и его ближайшее окружение были обвинены и им был вынесен приговор уже по другому обвинению. Их обвиняли в «халатности» и «неисполнении своих должностных обязанностей». Генерала армии Павлова и его заместителей обвинили не за то, что было совершено ими до 22 июня 1941 г. и что и привело к последующему разгрому, а за то, что произошло уже после вторжения немцев. В говорилось:

На вопрос: «Почему вы не докладывали Сталину правду о действительной обстановке»? Генерал ответил: «Я докладывал Сталину то, что он от меня хотел услышать».

На суде Павлов отказался от «признаний», сделанных в следственном кабинете, что не помешало приговорить его, начальника связи штаба фронта А. Григорьева, командующего 4-й армией генерала А. Коробкова, начальника штаба фронта В. Климовских к расстрелу.

В результате, Павлов Дмитрий Григорьевич со своими заместителями был осужден по статье «неисполнение своих должностных обязанностей», а не «измена Родине».

1941 год, 22 июля — военной коллегией Верховного суда СССР Павлов был приговорен к смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. В тот же день приговор был приведен в исполнение.

Ошибки генерала Павлова

Павловым и его заместителями было совершено большое количество ошибок. А именно, почти вся артиллерия была отправлена на учебные стрельбы, в глубокий тыл От места проведения учений до будущей линии фронта было несколько сот километров. Довольно медленно проходила постройка запасных аэродромов, которые предназначались для расположения боевых самолетов на случай нападения немцев. Из-за чего немцам удалось очень быстро уничтожить все советские самолеты, находившиеся на земле.

Не были закрыты при помощи минных полей и танкоопасные направления, хотя разговоры об этом велись среди военного начальства. Мосты тоже были не подготовленными к встрече с немцами. Незаминированные, они упростили форсирование фашистскими танками водных преград, так как те могли беспрепятственно передвигаться по мостам. Не охранялись и линии связи. Их в одну ночь смогли разрушить немецкие диверсанты, входящие в подразделение «Бранденбург-800».

Реабилитация

1957 год — Военной коллегией Верховного суда СССР был отменен приговор по делу Павлова «за отсутствием состава преступления», он был реабилитирован посмертно. Он также был восстановлен в звании. Хотя, скорей всего, время для того, чтобы объективно оценить деятельность генерала, еще не пришло.

Правообладатель иллюстрации AFP/Getty Image caption Катастрофическое начало войны с гитлеровской Германией вынуждало Сталина принимать меры устрашения в отношении собственных генералов (на снимке - захваченные в плен советские военные)

Павлова казнили в Москве и похоронили на полигоне НКВД в Бутове.

Еще недавно он, наряду с Георгием Жуковым, считался самым сильным и перспективным командующим Красной армии.

"За трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти", - значилось в приговоре.

Начальник ВВС фронта генерал-майор Иван Копец 22 июня, по одним данным, покончил с собой, по другим - был убит при оказании сопротивления приехавшим за ним чекистам.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption По меньшей мере 20 тысяч человек были расстреляны сталинским НКВД на полигоне в Бутове

Важную роль сыграла записка генерал-полковника Леонида Сандалова, в июне 1941 года начальника штаба 4-й армии.

Юридически точки над "i" расставлены. Историки продолжают спорить о мере личной вины Павлова за поражение Западного фронта, и о том, почему поплатился именно он, хотя у соседей на Украине и в Прибалтике ситуация была не лучше.

Разгром

В окружении побывали 32 из 44 дивизий, откуда вышли, согласно записи в "Журнале боевых действий Западного фронта", "небольшие группы и отдельные лица".

Погибли, попали в плен или получили серьезные ранения 34 генерала и полковника на генеральских должностях.

Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по независимым от меня причинам Дмитрий Павлов, заявление на суде

Вермахт заплатил за это потерей 15723 человек убитыми и ранеными.

22 июня Сталин и руководство СССР рассматривали германское нападение как крупную неприятность, но отнюдь не катастрофу. Директива №2 (07:15 22 июня) требовала "обрушиться на вражеские силы и уничтожить их", а директива №3 (21:15) - к 24 июня овладеть Сувалками и Люблином, то есть перенести боевые действия на территорию противника.

Из 10743 советских самолетов в приграничном эшелоне первый удар по "мирно спящим аэродромам" уничтожил около 800. Было еще, чем воевать.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Сталин собственноручно вписал в приказ о приговоре Павлову: "за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти"

В первые дни войны Сталин был спокоен и деятелен. Ступор, когда он уехал на Ближнюю дачу, ни с кем не контактировал, и, по воспоминаниям Анастаса Микояна, бросил приехавшим членам политбюро: "Ленин оставил нам пролетарское советское государство, а мы его про…ли", случился с ним после падения Минска, 29-30 июня.

Вернувшись в январе 1919 года в Россию, был мобилизован в Красную армию и почти сразу вступил в РКП(б). Служил в "продовольственном батальоне" в Костроме, то есть занимался продразверсткой. Воевал с Махно, потом с басмачами в окрестностях Худжанда и Бухары.

Историк Владимир Бешанов на основании анализа учебных планов и воспоминаний преподавателей и слушателей выражает сомнение в качестве образования в советских военных академиях того времени, но у большинства коллег Павлова не было и этого. Георгий Жуков учился только на краткосрочных курсах и говаривал: "Что ни дурак, то выпускник академии".

В 1936-1937 годах Павлов был советником республиканского правительства Испании под псевдонимом "генерал Пабло". Вернувшись, получил звезду Героя и назначение начальником Автобронетанкового управления РККА. Участвовал в операции на Халхин-Голе и войне с Финляндией. В июне 1940 года возглавил Западный особый военный округ.

Первый танкист Союза

Никита Хрущев писал в воспоминаниях, что в 1940 году присутствовал на испытаниях танка Т-34 и был поражен тем, как тот под управлением Павлова "летал по болотам и пескам", но в разговоре после окончания заездов генерал "произвел удручающее впечатление, показался мне малоразвитым человеком".

Танки Т-34 и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, явились мечтой Дмитрия Григорьевича Павлова, воплощенной в металл Кирилл Мерецков, Маршал Советского Союза

Только вперед!

На всех учениях ЗапОВО под руководством Павлова отрабатывалось исключительно наступление с "преодолением укрепрайонов" и "форсированием водных преград". Очередные маневры были запланированы на 22 июня 1941 года.

Выступление Жукова было озаглавлено: "Характер современной наступательной операции", Павлов конкретизировал задачи применительно к механизированному корпусу, главной ударной силе РККА.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Благодаря Павлову Красная армия накануне войны получила не имевшие аналогов в мире танки

"Танковые корпуса, поддержанные массово авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему противотанковой обороны, бьют попутно артиллерию. Пара танковых корпусов должна будет в течение пары часов охватить тактическую глубину порядка 30-35 километров, а за ними пойдут стрелковые части. Конечно, наиболее важным является фактор внезапности", - описывал Павлов свое видение предстоящей войны.

Подумал он и о деталях: "продовольственные машины в прорыв не брать, мясо можно достать на месте, хлеб нужно отыскать на месте"; "брать наверх танка бидоны и бочонки, дизельное топливо не горит".

По воспоминаниям участников совещания, 43-летний Павлов, приземистый и широкоплечий, "дышал вулканической энергией".

Загадочная игра

Из жуковских "Воспоминаний и размышлений" широко известна история о том, как во время последовавшей за совещанием командно-штабной игры на картах Павлов отражал германскую агрессию, командуя условными "красными", Жуков наступал во главе "синих" и разбил Павлова, действуя практически так же, как станет действовать через полгода реальный противник.

Отчего итоги игры на были учтены при подготовке обороны Белоруссии? И почему Сталин не сместил "некомпетентного" Павлова, а через полтора месяца уравнял его с Жуковым, присвоив звание генерала армии?

Кто решался задавать вопросы об обороне, считался паникером Леонид Сандалов, генерал-полковник

На втором этапе военачальники поменялись ролями. Сталин, который для себя уже все решил, не присутствовал, а нарком обороны Семен Тимошенко и его заместитель Семен Буденный, поддерживавшие "южный" вариант, составили условия так, чтобы максимально подыграть "красным".

Традиционная версия верна в одном: Павлов и правда действовал против Жукова без успеха.

Как явствует из последнего по времени плана войны с Германией, известного как и доложенного Сталину 19 мая 1941 года, окончательный выбор был сделан в пользу "южного" варианта.

Но вождь, очевидно, не имел в связи с этим претензий к Павлову: так и было задумано.

Как командовал Павлов?

Весь день 21 июня 1941 года Павлов и Климовских о подозрительном движении и шуме по ту сторону границы.

Хотя секретным приказом от 19 июня округ был преобразован во фронт с предписанием штабу выдвинуться из Минска на командный пункт в районе станции Обузь-Лесна, вечер субботы Павлов провел в столице республики на спектакле в Доме офицеров, старательно демонстрируя, как писал впоследствии генерал армии Сергей Иванов, "спокойствие, если не беспечность".

Спать Павлов, разумеется, не лег. В час ночи 22 июня в Минск позвонил нарком обороны: "Ну, как у вас, спокойно?".

"Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, - ответил Тимошенко. - Штаб соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но, смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации, позвоните".

Если бы я без приказа вывел войска из военных городков, а Гитлер не напал, мне бы снесли голову Дмитрий Павлов, заявление на суде

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Георгий Жуков потом писал в своих воспоминаниях, как во время командно-штабной игры на картах Павлов отражал германскую агрессию, командуя условными "красными". Жуков наступал во главе "синих" и разбил Павлова (на фото Жуков и французский генерал Катру, Берлин, сентябрь 1945 г.)

С другой стороны, до получения директивы №2, которую Жуков в Москве лишь в 07:15 начал писать от руки, единственной действующей инструкцией являлась директива №1 от 00:25, главным содержанием которой было требование "не поддаваться ни на какие провокационные действия".

Провал под Гродно

Получив директиву №3, Павлов в 23:40 22 июня приказал своему заместителю генерал-лейтенанту Ивану Болдину сформировать группу в составе 6-го и 11-го мехкорпусов и 6-го кавалерийского корпуса (семь дивизий и 1597 танков, в том числе 114 КВ и 238 Т-34) и ударить во фланг наступавшим немцам в районе Гродно.

"Вследствие разбросанности соединений, неустойчивости управления, воздействия авиации противника сосредоточить группировку в назначенное время не удалось. Цели контрудара не были достигнуты", - констатируют авторы монографии "1941 год - уроки и выводы".

Неудачи советских танковых войск объясняются не плохим качеством вооружения, а неспособностью командования и отсутствием опыта маневрирования Сын Сталина Яков Джугашвили, из показаний в немецком плену

"Шоссе Волковыск-Слоним было завалено брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками так, что движение на транспорте было невозможно. Колонны пленных достигали 10 км в длину", - записали со слов местных стариков активисты белорусского поискового клуба "Батьковщина".

Начальник генштаба Франц Гальдер в "Военном дневнике" упомянул о русских атаках в направлении Гродно, но уже в 18:00 25 июня записал: "Положение южнее Гродно стабилизировалось. Атаки противника отбиты".

24 июня Павлов бессильно взывал из штаба фронта: "Почему 6-й МК не наступает, кто виноват? Надо бить врага организованно, а не бежать без управления".

25-го констатировал: "В течение дня данных о положении на фронте в штаб фронта не поступало".

Скорая расправа

4 июля особисты остановили машину ехавшего в штаб фронта в Гомеле Павлова в районе города Довска.

Следователи раскручивали дело стандартным образом, интересуясь не столько причинами неудач Западного фронта, сколько отношениями подозреваемого с "врагами народа Уборевичем и Мерецковым".

Как все

Павлов, конечно, не увенчал себя полководческими лаврами, но был не хуже других.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Как писал в воспоминаниях Никита Хрущев, генерал Павлов "произвел удручающее впечатление, показался мне малоразвитым человеком"

В основе-то был виноват не Павлов, а Сталин Никита Хрущев, советский лидер

И уж во всяком случае, не Павлов в предвоенные годы запрещал даже говорить об обороне.

Не Павлов выдвинул к самой границе аэродромы и склады вместо устройства окопов и минных полей.

Русская рулетка

Очевидно, за четыре дня что-то изменилось - и связано это было не с действиями Павлова, а с настроением Сталина.

Возможно, было принято политическое решение показательно расстрелять одного командующего фронтом, как в начале нулевых годов - посадить одного олигарха.

Выбор пал на Павлова, потому что Сталина особенно шокировала и возмутила потеря Минска. По словам историка Алексея Кузнецова, "до Киева было еще далеко, а "Вильнюс" звучало не так трагически".

Да, он умел без оговорок, внезапно - как уж припечет - любой своих просчетов ворох перенести на чей-то счет Александр Твардовский, "По праву памяти"

Наконец, Марк Солонин и некоторые другие исследователи предполагают связь между "делом Павлова" и "делом Мерецкова".

Бывший начальник генштаба, затем командующий Ленинградским военным округом генерал армии Кирилл Мерецков был арестован за несколько часов до начала войны в поезде "Красная стрела" на пути из Москвы к месту службы.

Среди признаний, выбитых у Павлова, есть и такое: якобы в январе 1940 года, на финском фронте, выпивая с Мерецковым, он заявил: "Даже если придет Гитлер, нам от этого хуже не будет".