Быт Енисейской губернии конца XIX — начала XX века. Культурная жизнь енисейской провинции во второй половине XIX- начале XX века

Культурное развитие Енисейской губернии в 20-60-е гг. XIX века

Наиболее яркая страница культурной жизни Енисейской губернии связана с декабристами. В разное время в губернии находился на поселении 31 участник движения декабристов. Несмотря на тяжелые испытания и препятствия со стороны властей, декабристы не изменили своим идеалам и продолжали служить народу. Их деятельность носила главным образом просветительский характер. Декабристы обучали детей (Давыдов, Киреев, Беляевы), помогали юридическими советами местным жителям (С. Г. Краснокутский), вводили новые сорта культур и передовую агротехнику (Спиридов, Беляевы, Фаленберг, Фролов), лечили, оказывали материальную помощь беднякам (братья Бобрищевы-Пушкины, Давыдов, Шаховской, Митьков, Спиридов), занимались литературой (Давыдов, А. П. Беляев), научной деятельностью (Митьков, Шаховской, Якубович). Своей деятельностью декабристы будоражили тогдашний патриархальный быт, побуждали всех честных людей задуматься над социально-культурными вопросами. Неустанно пропагандируя прогрессивные идеалы, они многое сделали для образования в складывающейся местной интеллигенции.

Настоящим культурным очагом в Красноярске, куда тянулось все лучшее, был дом декабриста В. Л. Давыдова. Давыдов с женой создал домашнюю школу, куда ходили и дети близких друзей. Богатая домашняя библиотека Давыдовых стала по существу публичной городской библиотекой.

На заре капиталистической эры в Сибири стал отчетливее проявляться разрыв между материальной и духовной культурой господствующей верхушки и трудящихся. Богачи и крупные чиновники переселялись в каменные дома или обшитые тесом и выкрашенные деревянные особняки. С 30-х гг. на центральных улицах губернского, а позже и окружных городов стали появляться деревянные тротуары, уличные фонари, будки ночных сторожей.

Об усложнении духовной жизни и самосознания красноярцев свидетельствует и появление в губернском центре первых памятников. В Красноярске на Покровской горе, на месте караульной вышки казаков XVII в. вместо простого креста в 1855 г. на деньги золотопромышленника П. И. Кузнецова поставили каменную часовню, обозначавшую как бы символическую братскую могилу всех погибших красноярцев в первый, боевой период жизни города-острога.

Культурная жизнь енисейской провинции во второй половине XIX- начале XX века

В это время признаки оживления общественно-культурной жизни Красноярска особенно рельефно проявились в сфере образования. Либеральные реформы 1860-х гг. дали ощутимый толчок для приобщения к образованию широких демократических слоев населения. Большую роль в этом сыграли земства, взяв на себя основной груз по содержанию местных учебных заведений. Однако в Сибири нехватка общеобразовательных учреждений остро ощущалась. Так, на всю Енисейскую губернию к началу 1880-х гг. насчитывалось всего лишь 59 учебных заведений, в которых обучалось 2 687 учеников. Таким образом, одна школа приходилась более чем на 7 000 жителей губернии. Основным типом учебных заведений в губернии долгое время оставались двухгодичные приходские училища, где давали самое элементарное начальное образование. К 1863 г. в губернии действовало 36 двухклассных училища. Наряду с ними по инициативе общественности начинают создаваться школы, образовательные программы которых отличались более широким количеством предметов. Неполное среднее образование можно было получить в шестиклассных училищах, существовавших в Красноярске, Ачинске, Енисейске. Однако их выпускники не имели возможности продолжить свое дальнейшее образование кроме как в технических и ремесленных училищах. Таким образом, в начале 1860-х гг. в губернии не существовало учебных заведений, дававших полное среднее образование. Попытку восполнить этот недостаток в 1864 г. предпринял известный сибирский общественный деятель С. С. Шашков, открыв в Красноярске класс для мальчиков и девочек, обучение в котором шло по программе гимназии. Но поскольку это было частное учреждение, то доступ в него был возможен для ограниченного круга лиц, и потому его деятельность не сняла остроты вопроса. 1 февраля 1868 г. в Красноярске открылась мужская гимназия. Первый набор ее насчитывал 70 человек. Состав учеников комплектовался главным образом из детей дворян, чиновников и купцов. И в последующие годы он мало изменился. За 25 лет гимназию окончили всего лишь 144 ученика. Год спустя после открытия мужской гимназии в городе стала действовать женская прогимназия. По примеру Красноярска гимназии стали основывать и в других городах губернии. К 1890 г. их число выросло до шести, а количество учащихся составило 794 человека. Рост их численности сдерживался довольно высокой платой за обучение: к концу XIX в. она возросла до 30 руб. в год, и осложнялось многочисленными трудностями: отсутствовали библиотеки, не хватало учебной литературы, не были оборудованы кабинеты, плохо держались педагогические кадры.

Резкое увеличение переселенческого движения в Енисейскую губернию на рубеже XIX-XX вв. заметно актуализировало вопрос о расширении сети сельских школ. И хотя их число в это время начинает стремительно расти, все же общее количество - 781 школа к 1916 г. - не могло удовлетворить потребности в развитии народного образования. Нехватка школ приводила к тому, что только десятая часть детей могла получить образование. Между тем возраставшие потребности промышленного развития в квалифицированных кадрах поставили проблему введения всеобщего начального образования. Однако к ее практическому осуществлению оказался подготовленным только Красноярск. Здесь по решению городской думы в 1908 г. было объявлено о введении всеобщего начального образования. Во многом это стало возможным благодаря активной поддержке дела народного образования городской общественностью, по инициативе которой еще в 1884 г. было создано Общество попечения о начальном образовании. С января 1916 г. в Красноярске начал выходить педагогический журнал «Сибирская школа». Журнал знакомил учителей с новейшими методами обучения и воспитания, освещая проблемы сибирской школы и жизни сибирского учителя.

Малочисленность и разобщенность интеллигенции, удаленность от крупных научных центров тормозили становление местной науки. В итоге она делалась самоотверженными усилиями немногих энтузиастов. Так, уроженец Красноярска И.А.Лопатин в 1866 г. возглавил Туруханскую экспедицию, увенчавшуюся открытием Норильского медно-никелевого месторождения. М.Е.Киборт описал 219 видов птиц, обитавших в окрестностях Красноярска. Материалы экспедиций по исследованию орнитологической фауны Прикрасноярья сделали его имя известным в научных кругах страны и за рубежом. Известностью в научном мире пользовались труды по изучению флоры губернии и Сибири Я.Прейна, открывшего и описавшего ряд неизвестных ранее растений Сибири.

В начале 1890-х гг. в связи с проектированием Сибирской железной дороги развернулось геологическое изучение местности вдоль будущей трассы. По его результатам К. И. Богдановичем была составлена первая геологическая карта Красноярского, Канского и Ачинского округов. В 1893 г. известный исследователь Арктики Э. В. Толль изучил район Анабарской губы и Хатангского залива. Он впервые описал плоскогорье на междуречье Анабара и Попигая, сделал орографическое описание хребта Прончищева, собрал ценную палеонтологическую, зоологическую и этнографическую коллекции. Во время второй экспедиции в 1900 г. Толль организовал обширное геологическое исследование побережья Таймыра, провел геофизическое и метеорологическое изучение местности.

Важную роль в научном изучении сибирского края во второй половине XIX в. начинают играть местные музеи. В 1877 г. одним из первых краеведческих музеев в Сибири стал Минусинский музей. Инициатива его создания принадлежала городскому аптекарю Н. М. Мартьянову. Музей становится базой для многих научных экспедиций по изучению Енисейского Севера, в его работе принимают участие известные исследователи Арктики. В 1887 г. учителем Д.С.Каргополовым был открыт музей в Ачинске. Каргополову также принадлежала и заслуга создания в 1912 г. краеведческого музея в Канске.

Пионером в изучении археологических памятников палеолита на территории края можно назвать И.Т.Савенкова. В 1884 г. при раскопках на Афонтовой горе в окрестностях Красноярска он обнаружил стоянку древнего человека, отнесенную им к эпохе палеолита. Находка ученого имела сенсационный характер, так как коренным образом меняла научные представления о границах расселения человека в древности. Во второй половине 1880-х гг. Савенков совершает ряд экспедиций с целью обследования обширных районов среднего и верхнего Енисея и его притоков Кана, Бирюсы, Маны, Бузима. В 1907 г. возглавил Минусинский музей. Собранный им материал послужил основой для книги «Изобразительное искусство на Енисее», в которой он высказал новаторские мысли о датировке енисейских петроглифов и эволюции наскальной живописи к первобытным системам письменности. Исключительное значение для организации научного изучения Енисейской губернии имело создание в 1901 г. Красноярского подотдела Русского географического общества.

Заметная роль в культурной жизни края принадлежала печати. Ее начало было положено изданием «Енисейских губернских ведомостей» в 1857 г. Большую часть материалов газеты составляли официальная хроника и перепечатки из столичных газет. Лишь в 1889 г. красноярский учитель Е. Кудрявцев получил разрешение на издание газеты «Справочный листок Енисейской губернии». С 1895 г. газета стала издаваться под названием «Енисей», а с 1905 г. - «Сибирский край».

Рост культурных запросов проявился в отношении сибиряков к театру. Интерес к нему первоначально удовлетворялся главным образом за счет гастролировавших трупп, репертуар и постановки которых не отличались особенно высоким вкусом. Поэтому местная интеллигенция, жаждавшая видеть на сцене лучшие образцы театральной классики, нередко сама устраивала самодеятельные представления. В 1874 г. антрепренер А.Егоров организовал в Красноярске постоянную труппу. В 1887 г. красноярскими театралами было создано Общество любителей драматического искусства. С постройкой железной дороги в енисейскую провинцию все чаще стали приезжать столичные театральные труппы.

Большой популярностью у красноярцев пользовались музыкальные вечера, обычно проводившиеся в зале Общественного собрания. Концертировали в основном гастролеры. Увлеченность музыкой у отдельных красноярцев была столь велика, что возникло решение организовать свой музыкальный коллектив.

Самым ярким явлением в культурной жизни енисейской провинции в пореформенный период стало творчество выдающегося художника В.И.Сурикова, феномен которого выходит за рамки локальной культуры, приобретая общероссийское и мировое значение. Суриков в своем творчестве постоянно обращается к Сибири. Так с пребыванием в Красноярске связана картина Сурикова «Взятие снежного городка», сюжетом которой послужило любимое развлечение сибиряков, устраивавшееся обычно на масленичные гуляния.

На рубеже XIX-XX вв. в жизни населения Енисейской губернии происходят значительные перемены, так благодаря телеграфу и телефону до сибиряков начали быстрее доходить столичные новости, не так явно стала ощущаться изоляция провинции. Во внешнем облике городов губернии проступают новые черты. Если раньше в них преобладали деревянные постройки, мало чем отличавшиеся от деревенских усадеб, то к началу XX в. возрастает количество капитальных каменных строений, архитектуре которых присущ самобытный художественный стиль. В жизни горожан появляются новые увлечения, так в начале 1890-х гг. стала популярной езда на велосипеде.

Не менее популярным среди горожан становится кинематограф. Первый сеанс состоялся в Красноярске в 1897 г., а в начале XX в. в городе действовало уже три частных кинотеатра.

Городская интеллигенция стремилась как-то оживить и разнообразить досуг жителей. С этой целью было решено организовать народные чтения, которые по замыслу устроителей должны были популяризировать научные знания, приобщать к достижениям культуры и искусства. С 1885 г. такие чтения стали проводиться в Красноярске, а вскоре этому примеру последовала общественность и других городов губернии.

Таким образом, оживление в культурной жизни края, было связано с вовлечением его природных, экономических и культурных ресурсов в процессы, вызванные ускорением модернизации страны. Красноярцы внесли свой вклад не только в культурное развитие сибирского края, но и в сокровищницу всей русской культуры (и не только), дав миру имя своего земляка В.И. Сурикова.

Если вы любите разглядывать снимки из прошлого, то оцените эту подборку. Эти снимки запечатлели быт людей, которые жили в конце XIX - начале XX века в Енисейской губернии.

(Всего 38 фото)

1. Крестьяне-челдоны г. Красноярска.

Снимок сделан в Красноярске в конце ХIХ в. Фотография и негатив поступили в музей в 1916 г.
Парный фотопортрет красноярских крестьян, снятых на фоне бревенчатой постройки.

2. А.Д. Зырянов - крестьянин с. Шушенского Минусинского уезда Енисейской губернии.

Снимок сделан в с. Шушенском в 1920-е гг.
В 1897 г. А.Д. Зырянов поселил в своем доме прибывшего в ссылку в с. Шушенское В.И. Ленина.

3. Пожилые крестьяне д. Яркиной Енисейского уезда.

Снимок сделан в д. Яркиной в 1911 г.
Парный фотопортрет крестьян, снятых на фоне старинной часовни.

Приангарье - это район нижнего течения р. Ангары и ее притоков общей протяженностью более 1000 км, находящийся на территории Енисейской губернии. Это один из самых старых районов заселения Восточной Сибири, состоящий преимущественно из старожилов. В 1911 г. на средства Переселенческого управления была организована Ангарская экскурсия (экспедиция) во главе с музейным работником Александром Петровичем Ермолаевым с целью обследования материальной культуры ангарского населения.

4. Пожилые женщины д. Яркиной Енисейского уезда в праздничной одежде.

Фотограф неизвестен. Снимок сделан в д. Яркиной в 1911 г.
Парный фотопортрет двух пожилых женщин в праздничной одежде.

5. Крестьянская семья из д. Ловатской Канского уезда.

Снимок сделан в д. Ловатской Канского уезда не позже 1905 г.
Крестьяне в праздничной одежде стоят на ступеньках крыльца, застланного домоткаными половиками.

6. Крестьянская семья из д. Ярки Енисейского уезда в праздничный день на крыльце дома.

7. Семья старожилов-староверов на р. Мане.

Р. Мана, Красноярский округ, Енисейская губерния. До 1910 г.

8. Богатая крестьянская семья из с. Богучанского Енисейского уезда.

9. Подростки с. Богучанского Енисейского уезда.

1911 г.
Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

10. Молодые крестьяне с. Богучанского Енисейского уезда.

Парный фотопортрет молодых крестьян, стоящих около амбара с низкой дверью и лестницей.
Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

11. Девочки-крестьянки из д. Ярки Енисейского уезда в праздничной одежде.

Август 1912 г. Фотография поступила в музей в 1916 г.

12. Группа крестьян д. Ярки Енисейского уезда.

1911 г. Крестьяне сняты около саней, на фоне мельницы с низкой, подпертой жердиной дверью. Одеты в рабочую повседневную одежду.

13. Праздничный костюм приискателя.

Снимок сделан в с. Богучанском в 1911 г.
Фотопортрет молодого человека в праздничном костюме приискателя с золотых промыслов.

14. А. Аксентьев - смотритель прииска по р. Талой в Енисейском округе

Смотритель на золотопромывочной машине - это служащий, осуществлявший надзор и наблюдение за порядком проведения работ, он же принимал от промывальщиков золото.

Мужской костюм, запечатленный на снимке, весьма своеобразен: смесь городской и так называемой приисковой моды. Рубашку подобного типа носили рабочие приисков и крестьяне, такой фасон использовался чаще для выходной одежды. Сапоги с высоким каблуком и тупым носом были модной обувью в 1880-1890-е гг. Шляпа и часы на шейном шнуре или цепи - предметы городской роскоши - добавляли костюму своеобразие и приисковый шарм.

15. Мария Петровна Марковская - сельская учительница с семьей.

Г. Иланск. Июль 1916 г.

Справа налево: на руках с сыном Сережей (род. в 1916) сидит М.П. Марковская; рядом стоит дочь Ольга (1909−1992); сидит у ног на табуреточке дочь Надя (1912−1993); рядом, с сумочкой в руках, сидит мать - Симонова Матрёна Алексеевна (урожд. Подгорбунская). Девочка в клетчатом платье - старшая дочь М.П. Марковской - Вера (род. 1907); сидит на перилах дочь Катя (род. 1910); стоит рядом О.П. Гагромонян, сестра М.П. Марковской. Крайний слева - глава семьи Ефим Поликарпович Марковский, железнодорожный мастер.

16. Фельдшерица с. Больше-Улуйского Ачинского уезда Анастасия Порфирьевна Мельникова с больным.

Село Больше-Улуйское, являющееся центром Больше-Улуйской волости, находилось на р. Чулыме. В нем располагались врачебный передвижной пункт и крестьянский переселенческий пункт.

17. Кустарь-горшечник из с. Атамановское Красноярского уезда.

Начало ХХ в. Село Атамановское находилось на р. Енисее, в 1911 г. насчитывало 210 дворов. Каждый вторник в селе проходил базар.
Фотография поступила в музей в начале ХХ в.

18. Лов тугуна на станке Верхне-Инбацком Туруханского края.

Станок Верхне-Инбацкий. Начало ХХ в.
Тугун - пресноводная рыба рода сигов.

Фотография поступила в музей в 1916 г.

19. Ангарская крестьянка идет проверять уды. Приангарье.

Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

20. Подледная ловля рыбы удами на р. Ангаре. Енисейский уезд.

Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

21. Сплав убитого сохатого по р. Мане Енисейской губернии.

Р. Мана (в районе Красноярского или Канского уездов). Начало ХХ в.

22. Крестьянин, отправившийся на охоту.

Около д. Ярки. 1911 г.
Охотник стоит на широких коротких лыжах, крепящихся к ступне ремешками. На таких лыжах ходили без палок.
Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

23. Ангарский охотник с собакой.

Д. Яркина Енисейского уезда. 1911 г.
Снят охотник на фоне хлева с низкой дощатой дверью и поветью для сена наверху.
Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

24. На крестьянском дворе в с. Кежемском Енисейского уезда.

Коллекция Ангарской экскурсии 1911 г.

25. Мятье льна в Енисейском уезде.

Енисейский уезд. 1910-е гг. Из поступлений 1920-х гг.

26. Портомойня на Енисее.

Красноярск. Начало 1900-х гг. Фотография поступила в музей в 1978 г.

27. Прачки на Енисее.

Красноярск. Начало 1900-х гг. Репродукция с негатива 1969 г.

28. Витье веревок в д. Ярках Енисейского уезда.

1914 г. На обороте фотографии надпись карандашом: «Сватъ Капитонъ за витьем веревки».

29. Уборка табака в Минусинском уезде.

1916 г. На задах крестьянской усадьбы, на огороде, идет уборка табака, часть которого вырвана и уложена рядами.
Фотография поступила в музей в 1916 г.

30. Ткацкий стан-кросна в с. Верхне-Усинском Усинского пограничного округа.

Снимок 1916 г., поступил в музей в 1916 г.

31. Заготовка борисовских веников в с. Ужур Ачинского уезда.

Снимок конца ХIХ - начала ХХ века. В Борисов день, 24 июля, заготовляли свежие веники для бань, отсюда и название - борисовские веники.

32. Ряженые на улицах Знаменского стекольного завода в святки.

Красноярский уезд, Знаменский стекольный завод, 1913-1914 гг.
Группа мужчин и женщин пляшут под гармошку на улице. Ранее фотография была опубликована как открытка.

33. Игра в городки в д. Каменке Енисейского уезда.

Начало ХХ в. Воспроизведено по книге «Сибирский народный календарь в этнографическом отношении» Алексея Макаренко (СПб., 1913, с. 163). Фотография автора.

34. «Бега» - состязание между конным и пешим в д. Дворец Енисейского уезда.

1904 г. Воспроизведено по книге «Сибирский народный календарь в этнографическом отношении» А. Макаренко (СПб., 1913, с. 143). Фотография автора.

На переднем плане двое состязающихся: слева молодой парень в выпущенной поверх портов рубахе и с босыми ногами, справа - сидящий верхом на лошади крестьянин. Рядом с пешим установлена палка - мета, являющаяся началом дистанции, вторая мета не видна. Позади толпа мужчин - крестьян разного возраста в праздничной одежде, наблюдающих за происходящим. Состязание проходит на улице деревни, видна часть ее правой стороны с несколькими жилыми и хозяйственными постройками. Подобного рода «бега» между конными и пешими устраивались сибиряками в летнюю пору по праздникам и ярмаркам. Дистанция невелика, обязательно включает поворот на 180 градусов. Именно поэтому пеший часто выигрывал: коня заносило 🙂

35. Крестьяне-переселенцы у временного жилья.

Минусинский уезд. Начало ХХ в.

В начале XX века, с началом Столыпинской аграрной реформы, в Сибирь хлынул поток переселенцев из южных и западных областей России, Белоруссии, Украины. Их называли новопоселенцами, а те, кто жил в Сибири не одно поколение, были старожилами.

36. Хохлуша-переселенка из д. Ново-Полтавка Минусинского уезда.

Снимок конца ХIХ - начала ХХ вв. На снимке: молодая женщина в традиционном украинском костюме, сидящая на ступеньке крыльца. Поступление 1916 г.

37. Хохлуша.

К вопросу о «региональности» костюма. Этот снимок - из альбома В.Г. Катаева 1911 г. Фотография была сделана в переселенческом поселке, основанном на землях сибирских казаков.

38. Свадьба.

Канский уезд, деревня Карымова, 1 октября 1913 г. Семья Соколовых, новоселов из Тамбовской губернии.

1. Крестьяне-челдоны г. Красноярска
Снимок сделан в Красноярске в конце ХIХ в. Фотография и негатив поступили в музей в 1916 г.
Парный фотопортрет красноярских крестьян, снятых на фоне бревенчатой постройки.

2. А.Д. Зырянов − крестьянин с. Шушенского Минусинского уезда Енисейской губернии
Снимок сделан в с. Шушенском в 1920-е гг. В 1897 г. А.Д. Зырянов поселил в своем доме
прибывшего в ссылку в с. Шушенское В.И. Ленина.

Приангарье − это район нижнего течения р. Ангары и ее притоков общей протяженностью более 1000 км, находящийся на территории Енисейской губернии. Это один из самых старых районов заселения Восточной Сибири, состоящий преимущественно из старожилов. В 1911 г. на средства Переселенческого управления была организована Ангарская экскурсия (экспедиция) во главе с музейным работником Александром Петровичем Ермолаевым с целью обследования материальной культуры ангарского населения.

5. Крестьянская семья из д. Ловатской Канского уезда
Снимок сделан в д. Ловатской Канского уезда не позже 1905 г. Крестьяне в праздничной одежде
стоят на ступеньках крыльца, застланного домоткаными половиками.

6. Крестьянская семья из д. Ярки Енисейского уезда в праздничный день на крыльце дома

7. Семья старожилов-староверов на р. Мане
Р. Мана, Красноярский округ, Енисейская губерния. До 1910 г.

8. Богатая крестьянская семья из с. Богучанского Енисейского уезда
1911 г.

11. Девочки-крестьянки из д. Ярки Енисейского уезда в праздничной одежде
Август 1912 г.

12. Группа крестьян д. Ярки Енисейского уезда
1911 г. Крестьяне сняты около саней, на фоне мельницы с низкой,
подпертой жердиной дверью. Одеты в рабочую повседневную одежду.

13. Праздничный костюм приискателя
Снимок сделан в с. Богучанском в 1911 г. Фотопортрет молодого человека
в праздничном костюме приискателя с золотых промыслов.

14. А. Аксентьев − смотритель прииска по р. Талой в Енисейском округе
Г. Енисейск. Снимок сделан 20 июля 1887 г.

Смотритель на золотопромывочной машине − это служащий, осуществлявший надзор и наблюдение за порядком проведения работ, он же принимал от промывальщиков золото.

Мужской костюм, запечатленный на снимке, весьма своеобразен: смесь городской и так называемой приисковой моды. Рубашку подобного типа носили рабочие приисков и крестьяне, такой фасон использовался чаще для выходной одежды. Сапоги с высоким каблуком и тупым носом являлись модной обувью в 1880−1890-е гг. Шляпа и часы на шейном шнуре или цепи − предметы городской роскоши, добавляли костюму своеобразие и приисковый шарм.

15. Мария Петровна Марковская − сельская учительница с семьей
Г. Иланск. Июль 1916 г.

Справа налево: на руках с сыном Сережей (род. в 1916) сидит М.П. Марковская; рядом стоит дочь Ольга (1909−1992); сидит у ног на табуреточке дочь Надя (1912−1993); рядом, с сумочкой в руках, сидит мать − Симонова Матрёна Алексеевна (урожд. Подгорбунская). Девочка в клетчатом платье − старшая дочь М.П. Марковской − Вера (род. 1907); сидит на перилах дочь Катя (род. 1910); стоит рядом О.П. Гагромонян, сестра М.П. Марковской. Крайний слева − глава семьи Ефим Поликарпович Марковский, железнодорожный мастер

16. Фельдшерица с. Больше-Улуйского Ачинского уезда Анастасия Порфирьевна Мельникова с больным

17. Кустарь-горшечник из с. Атамановское Красноярского уезда
Начало ХХ в. Село Атамановское находилось на р. Енисее, в 1911 г. насчитывало 210 дворов.
Каждый вторник в селе проходил базар. Фотография поступила в музей в начале ХХ в.

18. Лов тугуна на станке Верхне-Инбацком Туруханского края
Станок Верхне-Инбацкий. Начало ХХ в. Тугун − пресноводная рыба рода сигов.
Фотография поступила в музей в 1916 г.

21. Сплав убитого сохатого по р. Мане Енисейской губернии
Р. Мана (в районе Красноярского или Канского уездов). Начало ХХ в.

25. Мятье льна в Енисейском уезде
Енисейский уезд. 1910-е гг. Из поступлений 1920-х гг.

26. Портомойня на Енисее
Красноярск. Начало 1900-х гг. Фотография поступила в музей в 1978 г.

27. Прачки на Енисее
Красноярск. Начало 1900-х гг. Репродукция с негатива 1969 г.

28. Витье веревок в д. Ярках Енисейского уезда
1914 г. На обороте фотографии надпись карандашом: «Сватъ Капитонъ за витьем веревки».
Фотография поступила в музей в 1916 г.

29. Уборка табака в Минусинском уезде
1916 г. На задах крестьянской усадьбы, на огороде, идет уборка табака, часть которого
вырвана и уложена рядами. Фотография поступила в музей в 1916 г.

30. Ткацкий стан-кросна в с. Верхне-Усинском Усинского пограничного округа
Снимок 1916 г., поступил в музей в 1916 г.

31. Заготовка "борисовских" веников в с. Ужур Ачинского уезда
Снимок конца ХIХ − начала ХХ вв. В Борисов день, 24 июля, заготовляли свежие веники для бань,
отсюда и название − "борисовские" веники

32. Ряженые на улицах Знаменского стекольного завода в святки
Красноярский уезд, Знаменский стекольный завод, 1913−1914 гг. Группа мужчин и женщин
пляшут под гармошку на улице. Ранее фотография была опубликована как открытка.

33. Игра в "городки" в д. Каменке Енисейского уезда
Начало ХХ в. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении" Алексея Макаренко (СПб., 1913, с. 163). Фотография автора.

34. "Бега" − состязание между конным и пешим в д. Дворец Енисейского уезда
1904 г. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении»
А. Макаренко (СПб., 1913, с. 143). Фотография автора.

На переднем плане двое состязающихся: слева молодой парень с выпущенной поверх портов рубахе и с босыми ногами, справа − сидящий верхом на лошади крестьянин. Рядом с пешим установлена палка − мета, являющаяся началом дистанции, вторая мета не видна. Позади толпа мужчин − крестьян разного возраста в праздничной одежде, наблюдающих за происходящим. Состязание проходит на улице деревни, видна часть ее правой стороны с несколькими жилыми и хозяйственными постройками. Подобного рода "бега" между конными и пешими устраивались сибиряками в летнюю пору по праздникам и ярмаркам.

Дистанция невелика, обязательно включает поворот на 180 градусов. Именно поэтому пеший часто выигрывал: коня заносило:)

35. Крестьяне-переселенцы у временного жилья
Минусинский уезд. Начало ХХ в.

В начале 20 века,с началом Столыпинскрй аграрной реформы,в Сибирь хлынул поток переселенцев из южных,западных областей России,Белоруси,Украины.Их называли новопоселенцами,а те,кто жил в Сибири не одно поколение,были старожилами.

36. Хохлуша-переселенка из д. Ново-Полтавка Минусинского уезда
Снимок конца ХIХ − начала ХХ вв. На снимке: молодая женщина в традиционном украинском костюме,
сидящая на ступеньке крыльца. Поступление 1916 г.

37. Хохлуша
К вопросу о «региональности» костюма. Этот снимок − из альбома В.Г. Катаева 1911 г. Фотография
была сделана в переселенческом поселке, основанном на землях сибирских казаков.

38. Свадьба
Канский уезд, деревня Карымова, 1 октября 1913 г.
Семья Соколовых, новоселов из Тамбовской губернии

КОРЕННОЕ И РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ НА ЕНИСЕЙСКОМ СЕВЕРЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв.

INDIGENOUS AND RUSSIAN POPULATION IN THE YENISEI NORTH IN THE SECOND HALF OF XIX - EARLY XX CENTURIES

Д.Ю. Хоменко D.Yu. Khomenko

Енисейский Север, межэтнические отношения, христианизация коренных народов, «объякучива-ние русских», водоустройство.

Статья посвящена анализу взаимоотношений между коренными народами Туруханского края и русскими во второй половине XIX - начале XX вв. Рассматриваются виды, формы, характер этих отношений. Даётся оценка уровню христианизации коренного населения.

The Yenisei North, ethnic relations, Christianization of the indigenous peoples, "Obyakuchivanie of Russians", water organization.

The article analyses the relationship between the indigenous peoples of the Turukhansk region and the Russians in the second half of the XIX - early XX century. It examines the types, forms and nature of these relationship. It estimates the level of Christianization of the indigenous population.

Проблемой исследования являются межэтнические отношения между коренными народами и русским населением Приени-сейского Севера. Эта тема не нова в научной литературе. Большой научный материал был накоплен в дореволюционной (В. Анучин, М.Ф. Кривошапкин, П.И. Третьяков, А.Я. Тугаринов, П.Е. Островских, В.Л. Исаченко, К.М. Рычков и др.) и советской историографии (Б.О. Долгих, В.И. Васильев, Ю.Б. Симченко, Е.А. Алексеенко, И.С. Гур-вич, Л.В. Хомич и др.). Однако проблема в основном рассматривалась в этнографическом аспекте. В предлагаемой статье делается попытка выявить характер межэтнических отношений между русским и коренным населением Туруханского края в их динамике начиная с середины XIX в. до 1917 г. и рассмотреть влияние капиталистического фактора на их эволюцию.

К середине XIX в. этническая карта Турухан-ского края была в основном сформирована. Она отличалось большим разнообразием. На левом берегу Енисея проживали ненцы (юраки) и селькупы (остяко-самоеды), по обоим берегам - кеты (енисейские остяки), на правом - обитали энцы (самоеды), в таёжной зоне, в междуречье Нижней, Подкаменной Тунгусок и Ангары - племена тунгусов (эвенков). Возле оз. Ессей и по течению

р. Хатанга проживали якуты. Русское население, составлявшее меньшинство, проживало в основном вдоль р. Енисей, а также небольшая группа крестьян Затундринского общества - в бассейне р. Хатанга. Севернее остальных проживали предки нганасан (авамские и вадеевские самоеды), а вдоль Хатангского тракта - долганы.

Численность коренного населения имела устойчивую тенденцию к росту, хотя в отдельные периоды она заметно уменьшалась. Причиной всплесков высокой смертности обычно являлись массовые эпидемии и недоступность медицинской помощи.

Хозяйство коренных народов Севера Приени-сейской Сибири во второй половине XIX в. носило присваивающий характер и включало рыболовство, охоту и оленеводство. Выбор того или иного вида хозяйственной деятельности зависел от географических и климатических условий. Для нганасан, проживавших в тундре относительно изолированно от других народов, основным занятием была охота на дикого оленя. Они перемещались по тундре вслед за стадами диких оленей: зиму проводили в лесотундре, весной перекочёвывали к северу, к морскому побережью, а в августе возвращались обратно.

Во второй половине XIX в. контакты корен-

Таблица 1

Динамика численности населения Приенисейского севера

Народность 1848 1859 1863 1871 1881 1897 1899 1921

Тунгусы (эвенки) 1156 2731 - 1487 401 (часть) - 1762 4543

Нганасаны 504 - - - 158 (часть) - 681 554

Долганы 764 690 - 573 657 - 691 1224

Якуты 662 579 - 568 531 - 581 2274

Самоеды (энцы) 444 721 (вместе с нганасанами) - 1093 (вместе с нганасанами) - - 440 756

Остяки (селькупы) 865 - - - - - 861 1359

Юраки (ненцы) 473 798 - 343 - - 443 2817

Енисейские остяки (кеты) 550 2298 (вместе с селькупами) - 1604 (вместе с селькупами) - - 948 1465

Всего коренных народов 5418 7817 4633 5668 7745 6407 14992

Русские крестьяне - - 1139 1108 - 2655 -

Источники: РГИА. Ф. 970. Оп. 1. Д. 1005. Л. 11-14; ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Ед. хр. 96. К. 1736. Л. 174; Памятная книжка Енисейской губернии на 1865-66 гг. Спб: тип. К. Вульфа, 1865. С. 182; Третьяков П.И. Туруханский край: его природа и жители. Спб: тип. В. Безобразова и комп., 1871. С. 121; ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1007. Л. 1 об.; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т.73: Енисейская губерния. СПб: тип. В.П. Мещерского, 1904. С. 29; ГАКК. Ф. 595. Оп. 30. Д. 1204. Л. 172-176; Доброва-Ядринцева Л.Н. Туземцы Туруханского края: опыт исследования экономического положения. Новониколаевск: изд. Сиб. рев. кома, 1925. С. 12-13.

ного населения с русскими заметно активизируются. Можно выделить две зоны наиболее плотного взаимодействия русского и коренного населения Туруханского края: долина р. Енисей и территория «затундры»: вдоль линии русских станков на Хатангском тракте и в бассейне р. Хатанга. Здесь в результате межэтнических контактов шёл процесс «объякучивания» затундринских крестьян. Этнограф В. Васильев, обследовавший в начале ХХ в. русское население в этом районе, отмечал, что немногочисленные русские крестьяне, жившие по Хете и Хатанге, по образу жизни ничем не отличались от здешних «инородцев», совершенно утратив свой исконный физический и духовный облик. «Русский язык ими совершенно также утрачен, или говорят на нём лишь немногие, якутский же язык сделался для них родным», - писал он [Васильев, 1908, с.31].

Оторванность крестьян затундринского общества от остальной массы русского населения, проживание в непривычных климатических условиях привели к изменению их хозяйственной деятельности: они переняли у окружавших их якутов и эвенков занятие оленеводством, перешли к кочевому образу жизни. Причиной этому могли послужить условия обитания, в которых именно оленеводство представлялось наиболее экономически выгодной формой хозяйства. Изменилась их материальная культура - они перенимали орудия труда, жилища у коренных жителей.

Кроме того, смешанные браки привели и к изменению внешнего облика затундринских крестьян. Результатом сближения затундринских крестьян, якутов и эвенков стало появление новой народности - долган.

В культуре долган отмечается синтез элементов, присущих русским, эвенкам и якутам. Так, основным жилищем долган стал эвенкский чум, но одновременно часть жителей строила русские избы, часть проживала в якутских юртах - балаганах (РГИА. Ф. 970. Оп. 1. Д. 1005. Л. 2). Кроме того, долганы первыми из народностей Крайнего Севера начали массово использовать балок - домик на полозьях, или нартяной чум, позаимствованный ими у русских купцов. Ставные сети, которыми они пользовались, подразделялись на якутские (из конского волоса) и русские (из пряжи) [Долгих, 1963, с.132]. В долганском фольклоре сочетались якутские предания, эвенкские рассказы и русские сказки [Этническая история... , 1982, с. 77-78].

Территорией совместного проживания русского и коренного населения были берега р. Енисей. Для жителей деревень (станков), расположенных вдоль реки, основным занятием было рыболовство.

В развитии рыболовного промысла в низовьях Енисея можно выделить несколько этапов. До организации пароходного сообщения по Енисею рыболовным промыслом на Енисее занимались местные жители - русские крестьяне и вы-

ходившие летом на берега реки «инородцы». Их деятельность сводилась в основном к обеспечению рыбой собственного хозяйства, на продажу вывозилось около 230 тонн в год. В 1863 г. после появления частного пароходства вызов рыбы вырос вдвое (450 тонн) и, постепенно увеличиваясь, в 1897 г. достиг 825 тонн [Березовский, 1926, с. 9]. Добытая рыба отправлялась в Енисейск.

Пароходовладельцы монополизировали вывоз рыбной продукции, в результате чего хозяйства, для которых добыча рыбы была основным промыслом, оказались в невыгодных условиях: они могли продавать рыбу только по тем ценам, которые предлагали пароходовладельцы, и у них же покупать необходимые товары: хлеб, чай, орудия промысла и др.

Рыболовным считался район от станка Оси-новского вниз до устья Енисея. Водопользование осуществлялось на основании обычного права, согласно которому «каждый станок считает воды Енисея, с половины расстояния от нижележащего станка и до половины расстояния до вышележащего станка, принадлежащими данному станку» [Материалы..., 1914, с. 10]. Один из станков (Шорохинский) был заселен оседлыми якутами (РГИА. Ф. 970. Оп. 1. Д. 1005. Л. 2). Споров между русскими станками о рыболовных песках практически не было. Жители каждого станка самостоятельно определяли водопользование: на одних имели право неводить только те, кто отбывал по-водную гоньбу, на других - все жители.

Коренные жители, выходившие к Енисею в местностях, где проживало постоянное русское население (от ст. Осиновского до ст. Дудинского), свободно пользовались рыболовными местностями. Споров из-за данных территорий не зафиксировано. В 1913 г. вышли на рыболовный промысел 11 ненецких семейств, 10 энецких, 42 селькупских, 5 эвенкских и 100 кетских [Материалы..., 1915, с. 4].

Кеты наиболее плотно взаимодействовали с русским населением, перенимая у них хозяйственные приемы и элементы быта. Так, в конце XIX в. кеты, жившие в русских деревнях Ярце-во и Ворогово, построили себе первые срубные дома. Позже такие дома появились и в других населённых пунктах. Правда, в домах селились преимущественно те кеты, которые непосредствен-

но проживали в русских станках, работая по найму у русских хозяев. Наиболее зажиточная часть кетов, которая занималась кочевым оленеводством, сохраняла традиционные формы жилища. Русское влияние прослеживалось также и в рационе кетов: они «научились печь пироги, варить суп, жарить мясо и рыбу в посуде с добавлением жира» [Алексеенко, 1967, с. 101, 131]. В обиходе кетов появились покупные изделия русского производства: ткани, готовая одежда, посуда фабричного изготовления [Этническая история..., 1982, с.113].

В низовьях Енисея постоянно проживало крайне мало русских, сюда регулярно выходили на лето для промысла энцы, долгане, ненцы, остяки. Известно, что в 1860-х гг. они не пускали сюда пришлых рыбопромышленников. В результате изоляции низовские крестьяне к началу XX в. фактически ассимилировались с коренным населением, переняв у них язык, одежду, и даже породнились с некоторыми инородческим семьями [Материалы..., 1909, с. 20].

С открытием пароходного сообщения в низовья Енисея стали прибывать на промысел артели как из числа жителей туруханских станков, так и нанятые рыбопромышленниками за пределами края. В 1870-х гг. для желающих неводить в низовьях Енисея был установлен так называемый неводной сбор за право пользования рыболовными местностями, признанными за «инородцами», от Бреховских островов вниз по Енисею.

Для беднейших хозяйств, которые не располагали собственными средствами производства, существовала система «обстановки»: богатые местные либо пришлые рыбопромышленники поставляли работникам орудия труда, пищу, одежду в кредит, в залог будущего улова. Нечего и говорить, что данные условия были кабальными и приводили к многолетней задолженности местных жителей своим кредиторам. Системе обстановки подвергались как коренные жители, так и обедневшие русские крестьяне. Этнограф, секретарь Енисейского губернского статистического комитета П.Е. Кулаков в конце XIX в. отмечал, что большинство русских крестьян ведет промысел самостоятельно, тогда как среди инородцев самостоятельных хозяев практически

нет [Кулаков, 1898, с. 82]. И действительно, абсолютное большинство «инородческих» хозяйств, вышедших в 1913 г. в пределах проживания русских на рыболовный промысел, были должниками русского населения. Семейств, которые бы не имели долга перед русскими рыбопромышленниками, насчитывалось по одному у селькупов и эвенков и три - у кетов. Старший специалист по рыболовству, один из участников и организаторов Енисейской научно-промышленной экспедиции 1908-1915 гг. В.Л. Исаченко показал зависимость суммы долга от продолжительности занятия рыбным промыслом - чем дольше семья выходит на промысел, тем выше сумма долга [Материалы..., 1915, с. 56-57]. Аналогичная картина показана и по коренным народностям, выходившим на промыслы в низовьях Енисея. Материалы переписи 128 чумов, обнаруженных экспедицией в 1909 г. показывают, что из 91 ненецкого семейства долга перед русскими не имели

2, из 14 долганских - 1, из 18 энецких - ни одного, из 5 остяцких - 1 [Материалы..., 1909, с. 15]. Однако следует учесть, что имеющаяся статистика касается только тех хозяйств, которые занимались рыболовством на Енисее. Общепризнанно, что к рыболовству как к основному промыслу, прибегали самые обедневшие, мало- и безолен-ные хозяйства коренных жителей. Этим, надо полагать, и объясняется такое большое количество должников среди аборигенов.

Однако не только коренные жители попадали в кабалу к рыбопромышленникам. Беднейшие крестьяне также пользовались системой «обстановки». Статистик, участник Енисейской торговопромышленной экспедиции А.Г. Шлихтер указывал, что 39,5 % крестьянских хозяйств заканчивали год с дефицитом бюджета, а это значит, что они оставались в долгу у своих хозяев [Материалы., 1916, с. 90].

Сложно сказать, носила ли эксплуатация коренного населения дискриминационный характер. Известно, что русские низовьев Енисея называли своих должников «мои азиатцы», а те, в свою очередь, кредитора именовали не иначе как «хозяин» [Материалы..., с. 17]. Однако и русские крестьяне называли «хозяином» своего кредитора [Материалы..., 1916, с. 89]. Первопричиной закабаления «инородцев» было их

бедственное экономическое положение, а не этническая принадлежность. В сохранившихся немногочисленных свидетельствах об отношениях между русскими и коренными жителями практически не встречается фактов ксенофобии, сообщений о конфликтах, вызванных неприятием чужой культуры. Скорее наоборот, даже в семьях зажиточных русских, державших в работниках инородцев, отмечалось стремление как-то облегчить общение с ними с помощью обучения русскому языку и грамоте. Так, энец Петр Спиридонович Болин, состоявший в работниках у купца Ермакова, много позднее, в 1930-х гг., вспоминал, что сыновья его хозяина учили его грамоте. Правда, сам хозяин запрещал им это делать [Васильев, 1963, с. 49].

В 1906 г. было организовано казённое пароходное сообщение с низовьями Енисея, что привело к массовому притоку сюда рыбопромышленников. В этой ситуации обостряется вопрос о принадлежности рыболовных тоней. Были зафиксированы случаи, когда пришлые рыбопромышленники не пускали коренных жителей на территории, где те издревле промышляли рыбу [Материалы..., 1909, с. 17].

Сибирские власти с целью урегулирования споров, возникавших между местным населением и частным капиталом, принимают правила, согласно которым вся местность к северу от 69 градуса с.ш. объявлялась ненаселённой, а находящиеся на этой территории рыболовные пески объявлялись государственной собственностью, сдаваемой с торгов в аренду. По результатам проведенных в 1909 г. торгов из 125 новообразованных рыболовных участков в аренду были сданы 73, а 52 - предоставлены в пользование местным жителям. Больше половины участков достались «Енисейской компании пароходства», которая не стала организовывать собственный промысел, а отдала их в субаренду местному населению. По условиям аренды компания получала половину улова по цене, которую она сама назначала [Очерки., 1909, с. 23]. Таким образом, коренное и местное русское население оказалось в кабальной зависимости от крупного капитала. Коренные жители потеряли доход от неводного сбора, а русское местное население оказалось в невыгодном по-

ложении при распределении рыболовных угодий. Однако, несмотря на явный ущерб, понесенный местным населением в результате введения новых правил, какого-либо организованного протеста не последовало. Во-первых, мероприятия затронули немногочисленную группу населения, а во-вторых, само население, разобщенное по этническим и социальным признакам, оказалось совершенно не способно к защите своих прав.

Важным фактором, влиявшим на межэтнические отношения, являлась политика христианизации коренного населения. Чем ближе к русским проживали северные народности, тем больше среди них встречалось православных. Так, по данным на 1884 г., среди энцев крещёными числились 93 %; ненцев - 87 %; селькупов - 76 %; кетов - 69 %; тунгусов (вместе с долганами) -59 %. Лишь среди авамских и вадеевских самоедов (предков нганасан) не числилось ни одного крещёного (Подсчитано по: ГАКК. Ф. 667. Оп. 1. Д. 26. Л. 75 об.- 76 об.).

Православие явилось одним из факторов этногенеза долган: и якуты, и вошедшие в состав долган тунгусы, и тем более русские были крещены, носили христианские имена и фамилии, почитали иконы.

Православие было частью русской культуры, поэтому христианизация была важным элементом инкорпорации коренных народов Сибири в культурное пространство империи. Обращение в православие, пускай даже и формальное, приближало коренных жителей к русским: они получали русские имена и фамилии, частично перенимали обряды и т. д. Например, кеты в конце XIX в. начали ставить кресты на могилах, хранить среди прочих святынь иконы и крестики [Алексеенко, 1967, с. 169].

Однако на Енисейском Севере этот процесс был далёк от завершения. Коренные жители поверхностно относились к принятию крещения и шли на этот шаг, главным образом преследуя чисто меркантильные цели - освобождение новокрещеных от ясака на три года. Отчеты православных священников содержат немало свидетельств о сохранении многочисленных пережитков язычничества среди коренного населения. Миссионер иеромонах Платон в своем отчете

приводит пример, что среди 11 крещеных «инородцев» никто не знал имени, данного им при крещении [Отчёт, 1900, с. 13]. Аналогичные примеры из своей практики приводил в 1893 г. священник Тазовской Николаевской церкви В. Заводский (ГАКК. Ф. 667. Оп. 1. Д. 58. Л. 3об-4). Священник той же церкви М. Суслов отмечал, что христианизация у коренных народностей Енисейского Севера причудливо сочетается с языческими представлениями. Бог в их представлении имеет антропоморфное происхождение, «он также пьет и ест и одевается, как человек» (Там же. Д. 14. Л. 86-86об.).

Исполнение церковных обрядов жителями Туруханского края было крайне нерегулярным. Так, в 1893 г. на исповедь пришли только 17 % населения края (включая и русских) [Извлечение, 1894, с. 30]. Среди коренного населения часто встречались браки, не освященные церковным ритуалом, редким было посещение храмов в Рождество и Пасху, не прижился среди них и обряд христианского погребения [Отчёт... , 1900, с. 186-187].

Имеющийся материал показывает, что правительство не проводило какой-либо целенаправленной политики по инкорпорации коренных народов в имперское культурное пространство. Довольно индифферентно оно относилось и к идее культурного миссионерства русских крестьян. Русский крестьянин был, по существу, брошен правительством на произвол судьбы. В условиях Крайнего Севера, где невозможно было ведение привычного земледельческого хозяйства, русские переходили к рыболовству либо оленеводству. Потеря частью русских своей национальной идентичности была даже не замечена администрацией: они продолжали числиться крестьянами Затундринского общества.

Переход правительства в начале XX в. к политике активной русификации слабо коснулся Туруханского края. Коренные народы, проживавшие здесь, были оставлены в прежнем юридическом статусе «бродячих инородцев». Мероприятия в области водоустройства по своим масштабам были здесь несравнимы с земельными изъятиями, которые производились под нужды столыпинских переселенцев у хакасов, бурят, бара-бинских татар и др.

Список сокращений

1. ГАКК - Государственный архив Красноярского края.

2. ГАИО - Государственный архив Иркутской области.

3. РГИА - Российский государственный исторический архив.

Библиографический список

1. Алексеенко Е.А. Кеты: историко-

этнографические отроки. Л.: Наука, 1967. 262 с.

2. Березовский А.И. Рыбный промысел Приени-сейского края и пути его развития. Красноярск, 1926.

3. Васильев В.И. Лесные энцы // Сибирский этнографический сборник. М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т. V., ТИЭ. Т. 84. С. 33-70.

4. Васильев В. Угасшая русская культура на дальнем севере // Сибирские вопросы. 1908. № 1. С. 29-34.

5. Долгих Б.О. Происхождение долган // Сибирский этнографический сборник. М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т.У, ТИЭ. Т. 84. С. 92-141.

6. Извлечение из отчёта о миссионерской деятельности в Енисейской епархии в 1892 г. // Енисейские епархиальные ведомости. 1894. № 2.

7. Кулаков П.Е. Рыбный промысел и рыбная торговля в низовьях Енисея (в Туруханском крае) // Русское судоходство. 1898. № 12. С. 49-104.

8. Материалы по исследованию р. Енисея в рыбопромысловом отношении. Красноярск:

тип. М.И. Абалакова, 1909. Вып. 2. 31 с.

9. Материалы по исследованию р. Енисея в рыбопромысловом отношении. Красноярск:

тип. М.И. Абалакова, 1914. Вып. 8, ч. 1. 190 с.

10. Материалы по исследованию р. Енисея в рыбопромысловом отношении. Красноярск:

тип. М.И. Абалакова, 1915. Вып. 9. 62 с.

11. Материалы по исследованию р. Енисея в рыбопромысловом отношении. Красноярск: Ен. губ. эл. тип., 1916. Вып. 8, ч. 2. 99 с.

12. Отчёт Енисейского епархиального комитета Православного миссионерского общества за 1899 г. // Енисейские епархиальные ведомости. 1900. № 7-8.

13. Отчёт Енисейского епархиального комитета православного миссионерского общества за 1900 г. // Енисейские епархиальные ведомости. 1901. № 7.

14. Очерки сибирской жизни // Сибирские вопросы. 1909. № 20. С. 18-24.

15. Этническая история народов Севера. М.: Наука, 1982. 269 с.

Крестьяне-челдоны г. Красноярска

А.Д. Зырянов − крестьянин с. Шушенского Минусинского уезда Енисейской губернии

Крестьянская семья из д. Ловатской Канского уезда

Крестьянская семья из д. Ярки Енисейского уезда в праздничный день на крыльце дома

Август 1912 г.

Семья старожилов-староверов на р. Мане

Р. Мана, Красноярский округ, Енисейская губерния. До 1910 г.

Богатая крестьянская семья из с. Богучанского Енисейского уезда

Девочки-крестьянки из д. Ярки Енисейского уезда в праздничной одежде

Группа крестьян д. Ярки Енисейского уезда

Праздничный костюм приискателя

А. Аксентьев − смотритель прииска по р. Талой в Енисейском округе

Смотритель на золотопромывочной машине − это служащий, осуществлявший надзор и наблюдение за порядком проведения работ, он же принимал от промывальщиков золото.
Мужской костюм, запечатленный на снимке, весьма своеобразен: смесь городской и так называемой приисковой моды. Рубашку подобного типа носили рабочие приисков и крестьяне, такой фасон использовался чаще для выходной одежды. Сапоги с высоким каблуком и тупым носом являлись модной обувью в 1880−1890-е гг. Шляпа и часы на шейном шнуре или цепи − предметы городской роскоши, добавляли костюму своеобразие и приисковый шарм.

Мария Петровна Марковская − сельская учительница с семьей

Г. Иланск. Июль 1916 г.

Справа налево: на руках с сыном Сережей (род. в 1916) сидит М.П. Марковская; рядом стоит дочь Ольга (1909−1992); сидит у ног на табуреточке дочь Надя (1912−1993); рядом, с сумочкой в руках, сидит мать − Симонова Матрёна Алексеевна (урожд. Подгорбунская). Девочка в клетчатом платье − старшая дочь М.П. Марковской − Вера (род. 1907); сидит на перилах дочь Катя (род. 1910); стоит рядом О.П. Гагромонян, сестра М.П. Марковской. Крайний слева − глава семьи Ефим Поликарпович Марковский, железнодорожный мастер

Фельдшерица с. Больше-Улуйского Ачинского уезда Анастасия Порфирьевна Мельникова с больным

На обороте фотографии текст тушью: «Ан. Пер. Мельникова в должности фельдшерицы Б. Улуйской больницы. Ссыль(но)поселенец, 34 лет, в изображенном виде прошел до больницы 40 верст при морозе в 30 градусов по Реомюру».
Село Больше-Улуйское, являющееся центром Больше-Улуйской волости, находилось на р. Чулыме. В нем располагались врачебный передвижной пункт и крестьянский переселенческий пункт.

Кустарь-горшечник из с. Атамановское Красноярского уезда

Лов тугуна на станке Верхне-Инбацком Туруханского края

Станок Верхне-Инбацкий. Начало ХХ в.
Тугун − пресноводная рыба рода сигов.

Фотография поступила в музей в 1916 г.

Сплав убитого сохатого по р. Мане Енисейской губернии
Р. Мана (в районе Красноярского или Канского уездов). Начало ХХ в.

Мятье льна в Енисейском уезде

Енисейский уезд. 1910-е гг. Из поступлений 1920-х гг.

Портомойня на Енисее

Красноярск. Начало 1900-х гг. Фотография поступила в музей в 1978 г.

Прачки на Енисее

Красноярск. Начало 1900-х гг. Репродукция с негатива 1969 г.

Витье веревок в д. Ярках Енисейского уезда

1914 г. На обороте фотографии надпись карандашом: «Сватъ Капитонъ за витьем веревки».
Фотография поступила в музей в 1916 г.

Уборка табака в Минусинском уезде

Ткацкий стан-кросна в с. Верхне-Усинском Усинского пограничного округа

Снимок 1916 г., поступил в музей в 1916 г.

Заготовка "борисовских" веников в с. Ужур Ачинского уезда

Снимок конца ХIХ − начала ХХ вв. В Борисов день, 24 июля, заготовляли свежие веники для бань, отсюда и название − "борисовские" веники

Ряженые на улицах Знаменского стекольного завода в святки

Красноярский уезд, Знаменский стекольный завод, 1913−1914 гг.
Группа мужчин и женщин пляшут под гармошку на улице. Ранее фотография была опубликована как открытка.

Игра в "городки" в д. Каменке Енисейского уезда

Начало ХХ в. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении" Алексея Макаренко (СПб., 1913, с. 163). Фотография автора.

"Бега" − состязание между конным и пешим в д. Дворец Енисейского уезда

1904 г. Воспроизведено по книге "Сибирский народный календарь в этнографическом отношении» А. Макаренко (СПб., 1913, с. 143). Фотография автора.

Крестьяне-переселенцы у временного жилья

Минусинский уезд. Начало ХХ в.

Хохлуша-переселенка из д. Ново-Полтавка Минусинского уезда

Снимок конца ХIХ − начала ХХ вв. На снимке: молодая женщина в традиционном украинском костюме, сидящая на ступеньке крыльца. Поступление 1916 г.

Хохлуша

К вопросу о «региональности» костюма. Этот снимок − из альбома В.Г. Катаева 1911 г. Фотография была сделана в переселенческом поселке, основанном на землях сибирских казаков.

Свадьба

Канский уезд, деревня Карымова, 1 октября 1913 г. Семья Соколовых, новоселов из Тамбовской губернии