Черное море очаков карта история бои. Литературно-исторические заметки юного техника

Я. Суходольский, 1853 г. Штурм Очакова 6 декабря 1788 г. Центральный военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Османская империя уходила из Северного Причерноморья крайне болезненно и неохотно. Проблема беспрепятственного выхода к Черному морю маячила перед Россией не первое столетие, но только Петр I взялся за ее разрешение, засучив рукава. Жизнь императора-плотника прервалась рано – в глухой стене, окружающей Россию, было прорублено только одно «окно». Контуры второго были размечены, но осуществлять петровские замыслы пришлось потомкам.

Весь XVIII век Россия настойчиво стремилась твердо встать на своем южном рубеже. Фактически это был один долгий, перманентный конфликт, где войны перетекали в неустойчивые и зыбкие перемирия, а те, в свою очередь, вновь и вновь сменялись боевыми действиями. Огромная Османская империя, истачиваемая внутренними проблемами, все еще представляла собой грозную силу. Очередная русско-турецкая война, закончившаяся подписанием Кючук-Кайнарджийского договора, была славным, но все же этапом в достижении цели – выхода к Черному морю.

Старая крепость

Крепость Очаков, или Ачи-Кале, не раз стояла утесом на пути русской армии. Значение этого чрезвычайно удобно расположенного турецкого опорного пункта трудно переоценить. Он создавал угрозу коммуникациям, идущим в Крым, контролировал выход из Днепро-Бугского лимана, являлся не только крупной крепостью, но и местом стоянки флота. Очаков – старая крепость. Еще в XIV веке на этом месте предприимчивыми генуэзцами было основано торговое поселение, эстафету приняли крымские татары в лице хана Менгли Гирея, построившего здесь крепость Кара-Кермен. С началом XVI века хозяином Северного Причерноморья стала Османская империя, и Ачи-Кале (Ачи – угол, Кале – крепость) стала одним из ключевых опорных пунктов турецкой экспансии.

В годы русско-турецкой войны 1735–1739 годов русская армия под командованием Бурхарда Миниха в июле 1737 года после грамотной осады и продолжительной бомбардировки заставила капитулировать гарнизон крепости. Участником этого боевого эпизода был небезызвестный барон Мюнхгаузен. Правда, впоследствии взятую крепость пришлось вернуть туркам.

Схема крепости Очаков. XVIII век

К 1787 году Ачи-Кале была подвергнута значительной модернизации. Турецкое командование сделало надлежащие выводы из уроков штурма 1737 года. Для усовершенствования крепости были привлечены иностранные специалисты – лучшими экспертами в области фортификации в Европе были французские инженеры, и именно к их услугам было решено прибегнуть. Идея обстоятельно и регулярно помогать врагам России всегда была не лишена популярности у просвещенных мореплавателей и философов. Европе тогда (впрочем, как и всегда) было чрезвычайно выгодно, чтобы Россия увязла в своих черноморских или, еще лучше, в каких-нибудь сибирских проблемах. Французские офицеры помогали модернизировать турецкие крепости, работали консультантами на военно-морских верфях, нередко они выступали в качестве инструкторов в турецкой армии. Сыны Туманного Альбиона не отставали в усердии. Так, английский посол в Стамбуле подбивал султана Абдул-Хамида I начать войну с Россией, всерьез обещая, что Англия выступит на стороне Турции. Конечно, джентльмен врал.

Но и без того отношения между двумя империями стремительно скатывались к неизбежной войне. Турки не могли просто смириться с потерей Крыма, своего давнишнего инструмента влияния на весь юг России, реваншистские настроения, любезно подогреваемые вкрадчивым шепотом господ в париках, достигли высшей точки накала. 5 августа 1787 года Великий визирь Юсуф Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова и предъявил ему ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все прежние русско-турецкие договоры, отказаться от покровительства над Грузией. (Кстати, Юсуф Коджа родился в Грузии и проделал в Османской империи путь от раба до Великого визиря). Булгаков даже не успел передать ультиматум в Петербург – 12 августа султан Абдул-Хамид I объявил России войну.

Снова война

Планы турок предусматривали высадку десанта в Крым, чтобы вместе с восставшими татарами очистить его от русских. Далее планировалось уничтожить русскую флотилию в Днепро-Бугском лимане, разрушить Херсон и находящиеся там верфи, после чего начать вторжение на Украину со стороны Молдавии и Крыма. Ачи-Кале отводилась важнейшая роль в начинающейся войне – крепость была крупнейшей турецкой базой в Северном Причерноморье.

Как неоднократно уже случалось, Россия не имела четкого плана войны. Выступления турок ожидали, но все равно оно оказалось внезапным. Князь Григорий Александрович Потемкин логично предлагал овладеть Очаковом, затем взять под контроль побережье между Бугом и Днестром, чтобы потом продолжить наступление на Балканы. Для этих целей было решено сформировать две армии: Екатеринославскую под командованием собственно Потемкина и Украинскую, которую поручили генерал-фельдмаршалу Румянцеву. Екатеринославская армия, являвшаяся главными силами, должна была насчитывать 75–80 тыс. человек при 300 орудиях. В задачу Украинской армии в 35–40 тыс. человек при 96 орудиях ставилось взаимодействие с союзными австрийскими войсками и оборона Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани сформирован мобильный Крымско-Кубанский корпус в 20–25 тыс. человек. Пока шло формирование этих контингентов, генерал-аншефу Суворову поручалось организовать оборону Крыма, крепости Кинбурн и подступов к Херсону. Военно-морской флот России на Черном море был представлен пятью линейными кораблями, девятнадцатью фрегатами, одним бомбардирским кораблем и несколькими десятками мелких судов. Эти силы были поделены на Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Ввиду малочисленности корабельной группировки ей предписывались оборонительные действия с упором на оборону Крыма.

Испытание на прочность

Турки попытались первыми навязать темп. 1 октября после нескольких демонстраций флота они высаживают 5,5-тысячный десант, выделенный из состава контингента, размещенного в Очакове, на Кинбурнскую косу для захвата крепости Кинбурн. Суворов, командующий русскими силами в этом районе, ожидал подобной вылазки противника – он устроил визитерам теплый прием, истребив десант практически полностью. Любопытно, что при осмотре тел убитых турок были обнаружены двое переодетых французов, и это были явно не исследователи местного фольклора, а военные советники. Когда эту довели до сведения императрицы, Екатерина повелела, что если подобный случай повторится, и каких-нибудь французов возьмут живьем, то отправлять их на отдых в Сибирь, чтобы отбить у них охоту ездить учить и наставлять турок. Очевидно, Государыня была далека от толерантности.

Пока происходили вышеуказанные события, князь Потемкин, завершив формирование Екатеринославской армии, к решительным боевым действиям переходить не спешил. Ни осенью 1787, ни зимой 1787–1788 годов он не решился приступить к осаде Очакова. Бездействие Светлейшего позволило туркам довести гарнизон Очакова до 20 тыс. человек и усилить оборону крепости полевыми укреплениями. Количество орудий, расположенных на валах и ретраншементе, достигало 330 стволов. Крепость была обнесена глубоким рвом глубиной до 7 метров. Кладовые и пороховые погреба Очакова были значительно расширены, в них были собраны ресурсы для снабжения гарнизона всем необходимым в расчете на длительную осаду. Во главе гарнизона находился трехбунчужный Гуссейн-паша.

К середине мая 1788 года более 50 тыс. солдат и офицеров сосредоточились в районе Ольвиополя (современный пока что Первомайск). Дождавшись подхода многочисленных обозов и парков осадной артиллерии, русская армия начала движение на юг. 25 мая она переправилась через Южный Буг и продолжила двигаться в сторону Очакова. Отягощенный многочисленными тылами, Потемкин преодолел 200 верст за 33 дня. Суворов предлагал командующему при помощи Лиманской флотилии с ходу брать крепость, пока турки не опомнились. Но Потемкин решил вести классическую осаду «по методе» – с закладкой траншей и батарей. Его план состоял в постройке редутов, прикрывающих фланги русской армии, а затем в возведении целого ряда осадных батарей, чтобы методичной бомбардировкой вынудить гарнизон к капитуляции, как это осуществил 50 лет тому назад Миних. Однако Светлейший не учел того, что противник тоже сделал надлежащие выводы из своего поражения, и крепость укреплена и снабжена сейчас значительно лучше.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею, а к 20 июля армия полностью обложила крепость. В начале августа с целью предотвращения вылазок противника и прикрытия осадных работ в двух километрах от Очакова были сооружены четыре редута, снабженных артиллерией. Подкопы под вражеские укрепления рыть не представлялось возможным из-за особенностей грунта. Турки не остались пассивными наблюдателями – 29 июля, очевидно, с целью разведки боем из крепости вышел конный отряд в 50 человек, атаковавший казачий пикет. За конницей выдвинулось не менее 500 пеших янычар. Мелкая вылазка, быстро преодолев масштаб стычки, стала разрастаться до сражения. К русским также подошло подкрепление – рота Фанагорийского полка и рота гренадер, которые метким огнем отогнали турок. Противник, видя, как разрастается дело, тоже начал вводить в сражение одно подразделение за другим, доведя количество пехоты со своей стороны до трех тысяч. Возник кризис, и с целью его разрешения генерал-аншеф Суворов, построив два гренадерских батальона в каре, лично повел их в атаку. Враг побежал, и русским удалось захватить несколько полевых укреплений. Генерал хотел на плечах турок ворваться в крепость – для этого созрел подходящий момент. Но наличных сил у Суворова явно не хватало – он шлет Потемкину ординарцев с просьбами, похожими на требования, выслать подкрепление. Командующий же не только не присылает никаких войск, но и требует отступить. Трижды разъяренный Суворов требует помощи, трижды получает приказ отступать. Турки тем временем пришли в себя и открыли сильный огонь. Введя в бой свежие силы, начали теснить гренадер. Суворову, получившему ранение в шею, пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который вскоре вынужден был отдать приказ об отступлении. В этом бою потери русских составили 154 человека убитыми и 211 ранеными. Некоторые историки объясняют причины, по которым честолюбивый Потемкин не оказал помощи Суворову, личными мотивами. Дескать, славой не хотел делиться. Более вероятно, что методы ведения боевых действий, принятые Александром Васильевичем, были слишком дерзки, стремительны и динамичны для осторожного в военных делах Потемкина. Его испугал объем и количество решений, которые надо было принять за короткий промежуток времени. Князь был талантливейшим администратором, человеком большого и динамичного ума, но его военные таланты все же оставляли желать лучшего.

Кроме ранения Суворов получил суровый выговор от командующего, который обвинил генерала в чрезмерной лихости и бесполезных, с точки зрения Потемкина, потерях. Основной аргумент князя сводился к ценности солдатских жизней, что сильно обидело самого Суворова, трепетно относившегося к подчиненным. Между двумя незаурядными личностями возник конфликт, который весьма острый на язык Александр Васильевич комментировал едкими каламбурами вроде таких: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Естественно, услужливые личности доносили суворовские каламбуры до сведения Потемкина, что, мягко говоря, не улучшало атмосферы в верхушке русской армии. В конце концов, Суворов вернулся на Кинбурн. Престарелый Румянцев высказывался не менее остро: мол, Очаков не Троя, чтобы его 10 лет осаждать. Общее недовольство деятельностью Потемкина при осаде Очакова нарастало. Известный кондотьер на русской службе принц Нассау-Зиген писал в Петербург об упущенной возможности взять крепость еще весной.

Екатерина была в курсе подробностей «Очаковского сидения» и медлительности Потемкина, но кредит доверия ему был очень высок. Светлейший приступил к организации полномасштабной осады. Весь август русские солдаты рыли параллели и возводили осадные батареи, которые должны были вести бомбардировку крепости. Гарнизон время от времени утраивал количество вылазок, тревожа осаждающих. 18 августа состоялось крупное столкновение с силами турецкого гарнизона, пытавшимися помешать строительству батареи. Потеряв более 500 человек убитыми, противник отступил. Русские войска потеряли 150 человек. Примечательно, что в этом бою получил второе ранение в голову генерал-майор М.И. Кутузов. Рана оказалась серьезной, но судьба хранила будущего фельдмаршала для более серьезных дел. За весь август и сентябрь было оборудовано в общей сложности 30 артиллерийских батарей, на которых было установлено 317 орудий осадной и полевой артиллерии. Сила огня русской армии постоянно нарастала. Жгли много пороху, расходовали ядра, но турки не показывали признаков слабости – на все ультиматумы Потемкина Гуссейн-паша непременно отвечал отказом. Превосходство турецкого флота на море позволило 1 ноября доставить морем в Очаков 1,5 тысячи подкрепления и необходимые припасы. Сильный ветер не позволил русской флотилии выйти из лимана и воспрепятствовать этому. Тем временем мало-помалу методичная бомбардировка постепенно начала приносить результаты. К началу ноября турецкие укрепления, особенно на передовом рубеже, были изрядно повреждены. Часть зданий собственно внутри крепости – разрушена. Покрейсировав, турецкий флот ушел на зимовку в Стамбул, что не могло не сказаться на моральном состоянии гарнизона. Из известно, что крепость с флотом и крепость без флота – две разные ситуации. Воспользовавшись уходом неприятеля, русская гребная флотилия 7 ноября высадила тактический десант на остров Березань, на котором находился небольшой гарнизон, и захватила его.

Тем не менее противник постоянно совершал вылазки – особо крупную 11 ноября силами до 2 тыс. человек. С русской стороны был убит генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и почти сотня солдат. Даже осторожному Потемкину стало ясно, что осада не приносит соответствующих результатов. На носу была зима в степи, а Потемкин знал о количестве санитарных потерь в армии Миниха, стоявшей тут в 1737 году. Потери его собственной армии больными и умершими от лишений давно превысили боевые. Очень четкой стала перспектива либо зимовать в холодной, продуваемой ветрами степи, где даже не было из чего построить капитального жилья для солдат, либо снимать осаду и отходить на квартиры. Неудачи Потемкин потерпеть не мог – это было совершенно не приемлемо. Он прекрасно знал, какие интриги плетутся против него в Петербурге, кто настойчиво толпится у дверей спальни императрицы. Ему нужна была победа. Скрепя сердце, князь отдает приказ готовиться к штурму.

Штурм

Во второй половине ноября начались морозы. В этих условиях русская армия готовилась к штурму. Его план составлял находившийся в ставке Екатеринославской армии генерал-аншеф артиллерии Иван Иванович Меллер. Для овладения крепостью были сформированы шесть колонн. Первая и вторая должны были захватить цитадель, третья наносила удар с севера, четвертая – с восточной стороны крепости. Пятая и шестая колонны находились в резерве и действовали «по рассмотрению генерала Меллера». Артиллерийскую подготовку для обеспечения внезапности решено было не проводить.

Все приготовления были закончены к вечеру 5 декабря. В 7 часов утра 6 декабря 1788 года, в день святителя Николая Чудотворца, после молебна при морозе в 23 градуса русские войска пошли на штурм Очакова. Турки оказали яростное и упорное сопротивление – атакующих встретил плотный огонь. Колонна генерал-майора барона П.А. Палена вклинилась в турецкие укрепления между крепостью и цитаделью, так называемым замком Гуссейна-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба в атаку на замок. Полковник со своими людьми ворвался в цитадель, и находившиеся там около 300 турок вместе с самим Гуссейном-пашой были взяты в плен. Целостное управление обороной Очакова было утеряно. Третья колонна энергично атаковала земляные укрепления, возглавлявший ее генерал-майор Волконский был убит. Полковник Юргенц, принявший командование, довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя прорвалась к крепостным воротам, заняла и открыла их. Турки подорвали два ранее заложенных фугаса, но это не остановило штурмующих.

Пятая и шестая колонны, введенные в сражение, пробили бреши в обороне противника и вышли непосредственно к бастионам крепости. Часть сил шестой колоны под командованием подполковника Зубина подошла по льду Лимана к южной стороне крепости. Причем гренадеры волокли с собой орудия. Выведя их на прямую наводку, под прикрытием артиллерийского огня солдаты Зубина полезли на стену и овладели ей.

Сбитые со стен турки засели в развалинах домов внутри крепости и оказывали ожесточенное сопротивление. Но хребет вражеской обороны был уже перебит, она перестала быть организованной. Остатки турецкого гарнизона были уничтожены в основном в результате штыкового боя. Либеральные историки любят посетовать на «резню», устроенную русскими в Очакове, забывая о некоторых подробностях пребывания христиан в турецком плену и захвата турками городов. Лирику Мехмеду II, взявшему Константинополь, не мешала сочинять стихи массовая резня христианского населения. В Турции даже снят весьма пафосный фильм по этому событию, без неудобных подробностей, конечно. В сухопутной битве при Абукире 25 июля 1799 года французы загнали в воду и фактически утопили под плотным огнем от 10 до 11 тысяч турок. Кто об этом вспомнит? Война на Востоке кардинально отличалась от схваток благородных джентльменов в Европе. Все джентльменство и рыцарство после перехода через Неман мгновенно улетучивалось.

Князь Потемкин наблюдал за общим ходом штурма с одной из передовых батарей. Когда к нему подвели захваченного турецкого командующего Гуссейна-пашу, Светлейший набросился на него с гневом, выговаривая за то, что из-за его упрямства пролилось столько крови. На что старый комендант Ачи-Кале философски возразил, что он, как и его противник, просто выполнял свой долг.

Спустя час с небольшим сопротивление турецкого гарнизона было сломлено – Очаков был взят. При штурме были убиты и умерли от ран 9,5 тыс. турок. Еще 4 тыс. взяты в плен, не считая обывателей. В качестве трофеев было захвачено более 300 орудий и 180 знамен, запасы пороха, пуль и ядер. Потери русской армии составили 956 убитых и 2776 раненых. Тела погибших при штурме офицеров были перевезены в Херсон и погребены в церкви святой великомученицы Екатерины. Военный некрополь героев Очакова сохранился до нашего времени.

Медаль для нижних чинов за взятие Очакова

Многочисленные тела погибших турок не было возможности похоронить сразу в промерзшей земле – часть их была перенесена на лед лимана, где и оставалась до весны. Немедленно после взятия крепости Потемкин приступил к ее разрушению. Свое рвение он оправдывал перед Екатериной тем, что крепость может вызвать осложнения на переговорах с турками. Хотя к 1789 году исход войны уже не вызывал никаких сомнений. После разрушения Очакова вход в лиман прикрывала крепость Кинбурн, лишь во время войны 1877–1878 годов в этом месте были построены береговые батареи.

Заждавшаяся победы Екатерина щедро наградила Потемкина. 4 февраля 1789 года в Зимнем дворце он получил жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия I степени, шпагу, украшенную бриллиантами и 100 тысяч рублей наградных. Многие офицеры, участники штурма, были также награждены орденами Св. Георгия и Св. Владимира IV степени. Нижние чины получили серебряные медали и добавочное полугодовое жалование.

Виктория

Очаковская победа позволила России окончательно утвердиться в Северном Причерноморье, обеспечить безопасность подступов к Крыму. Ликвидировать непосредственную угрозу судостроительным верфям Херсона. Для расширения кораблестроительной базы набирающего силу и значение Черноморского флота в 1789 году на месте слияния Южного Буга и Ингула, по указанию Потемкина, были основаны новая верфь и город, получивший в честь Очаковской победы, одержанной в день Николая Чудотворца, название Николаев. Он впоследствии станет вторым по величине судостроительным центром империи.

Можно сколько угодно критиковать князя Потемкина за медлительность осады, фаворитизм, любовь к наградам. Получив в управление Дикую степь, населенную сусликами и тушканчиками, этот человек в короткий срок превратил южные рубежи России в процветающий край, где были построены города, крепости и верфи. Практически с нуля был создан русский Черноморский флот, корабли которого ничем не уступали противнику. Стимулируя переселение в Новую Россию крестьян из перенаселенных центральных губерний, негласно разрешив не выдавать сбежавших сюда крестьян их помещикам, Потемкин добился того, что на берегах Черного моря имелось население, которое могло при необходимости постоять за Россию с в руках. Князь обладал недюжинным умом и умел выделять талантливых людей из толпы лизоблюдов и подхалимов, качество, которое было бы весьма похвально для многих современных государственных деятелей.

Современная украинская историография, вертясь подобно ужу на сковороде, пытается ликвидировать слово «Россия» и «русские» из эпопеи освоения Северного Причерноморья. Доходит до абсурда: описываются действия безликой армии, участвовавшей в конкретных событиях. Неизвестные люди основали Екатеринослав, Херсон, Николаев и Одессу. Армия без принадлежности защищала Кинбурн и взяла Очаков. Неизвестные корабли (вероятно, «Летучие голландцы») бороздили Черное море. Слово «русский» во многих учебниках табуировано. Факты и события есть, а кто их осуществил, умалчивается. Хотелось бы верить, что это все просто очередная песня, которую пытаются спеть без слов. Но больше это похоже на заговор умолчания о тех людях и той стране, которые невозможно из этой песни выкинуть.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

"Превед!"

33 километра до Очакова преодолеваем довольно быстро, хоть дорога и пребезобразная. Ох, лучше бы не ехали!
Горечь после осмотра Ольвии - ничто по сравнению с тем, что мы испытали при посещении Очакова!

Еще в 1412 г литовцы выстроили на месте нынешнего Очакова крепость Дашев, которую в 1492г завоевал крымский хан Менгли-Гирей и переименовал ее в Кара-Керман («Черный Город»).

Менгли-Гирей со своим сыном на приеме у хана Баязида

В 1526г турки захватили крепость и назвали ее все тем же именем, но по-турецки - Ачи-Кале. От этого слова, «переиначенного» на русский манер, и происходит нынешнее название. Поистине, «как вы лодку назовете, так она и поплывет». У Очакова явно «черная», несчастливая судьба!

Крепость Очаков на старой карте

Для русских крепость являлась главным форпостом на северном побережье Черного моря, т.е. не Очакова - нет побережья. Первую попытку отбить крепость у турок предпринял еще Миних в 1737г. Попытка была успешной, но русские тогда еще не имели возможности длительно удерживать город и через год покинули его. Через 50 лет (в 1788г) город осадил Потемкин. Ему Очаков нужен был позарез.

Григорий Александрович Потемкин в молодости

Без этой крепости осуществлению его честолюбивых планов на юге России грозила бы неудача. Чего уж греха таить, наломал Светлейший в Очакове дров… В июне 1788г крепость была атакована русскими эскадрами под руководством наемника принца Нассау-Зигена и английского корсара Поля Джонса.

Штурм Очакова (Януарий Суходольский, 1853)

За два дня блистательные авантюристы со своими кораблями разнесли в пух и прах легендарную эскадру Эски-Гассана. При минимальных потерях русских турки потеряли более 5 тысяч человек! На суше в это время тоже шли бои. Армия Суворова подступила к крепости и пошла в наступление.

Николаевский собор и памятник Суворову

Николаевский собор на старом фото

Историки, да и современники считали, что город можно было взять во время этого первого блистательного штурма, осуществленного Суворовым, уже тогда овеянным славой. Однако у Потемкина были свои планы.

Принц Карл-Генрих-Николай-Оттон Нассау-Зиген

Поль Джонс

Он ревновал к славе и популярности генералиссимуса, и хотел, чтобы Очаковская победа была связана только с его собственным именем. Потемкин все распланировал по-своему; он готовился к осаде. Ему хотелось нарыть осадных траншей по всем правилам военного искусства, и блеснуть своими тактическими познаниями, а тут опять этот выскочка!

"Штурм Очакова" Гравюра А.Берга, 1792

Светлейший приказал Суворову прекратить стремительный штурм в самом его разгаре. Он аргументировал свой приказ тем, что якобы ему дороги жизни солдат. Он явно лицемерил. А как же его блистательный план? Ведь он так славно все придумал! Траншей нарыли. И еще нарыли. И еще. Да только крепость не собиралась сдаваться.

Карта крепости Очаков

Турки периодически предпринимали дерзкие неожиданные вылазки, вырезая русские отряды, и, похоже, премиленько себя чувствовали в родном городе. Кроме того, турецкое командование время нот времени присылала отряды подкрепления; Суворову с боями приходилось отбивать атаки новых турок. «Очаковское сидение» продолжалось более полугода - с июня по декабрь! Летом русская армия изнывала от жары и кишечных инфекций, осенью и зимой от мороза и пронизывающих ветров.

Памятник в Очакове генералу И.П.Горичу, геройски погибшему при штурме Очакова. Фото нач. ХХ века.

Солдаты вымирали десятками. Теперь уже среди сторонников фаворита ходили анекдоты о его военной нерешительности. Наконец Светлейший созрел - дальше тянуть было некуда. Штурм был предпринят 17 декабря в 7 часов утра, в 23-градусный мороз. Это был День Святого Николая. Турки сопротивлялись отчаянно - им некуда было отступать. Наконец, все было кончено. Русские окружили крепость, ворвались в нее с нескольких сторон и, после часового боя, взяли.

Памятник Суворову

По скромным подсчетам в сражении погибло от 3 до 4,8 тысяч русских и более 10 тысяч турок. В плен взяли 4 тысячи человек. Следующий необъяснимый «ляп» Потемкина - полное разрушение крепости. Князь явно погорячился в кровавом азарте. Екатерине он объяснил, что незачем, мол, сохранять этот предмет раздора, который турки, несомненно, захотят отбить. Однако на тот момент позиции Блистательной Порты настолько ослабели, что об ответном штурме не могло быть и речи, так что князь, оправдывая себя, несколько покривил душой. Восстановили крепость только в 1792г, назвали ее Очаков.

Очаков в конце 18 века (гравюра Бейсона)

Долгое время это был один из главных черноморских городов. Во время Великой Отечественной войны героический очаковский гарнизон две недели удерживал фашистские войска, прикрывая отступление наших дивизий из Одессы. Еще при Союзе здесь были военные базы, стояли корабли…
Для меня Очаков всегда ассоциировался с нетленной славой русского флота, с отзвуками победоносных сражений, с гордыми именами Суворова, Потемкина, Екатерины… Представлялось, что это город, сравнимый с Одессой и Севастополем. Как же я ошиблась! Даже Парутино местами выглядело презентабельнее, чем «столица екатерининского флота». Большинство строений в городе одноэтажные. 80% домов - жалкие лачуги, ремонтировавшиеся последний раз, похоже, еще при Сталине, 10% - просто заброшены, и только процентов десять в более или менее пристойном состоянии. Есть здесь и несколько типовых высотных домов, они остались в стороне - типичная "совковая" серость и уныние.

Некрополь Катерининского собора в Херсоне. Здесь похоронены воины, погибшие при штурме Очакова.

Мы ехали по «бульвару» почти в центре города, на котором практически не осталось следов асфальта - одни рытвины и пучки густой травы. Почти все дороги в Очакове такие. Жителей практически не видно. Встретилась древняя старушка с удочкой в руке и с кривой собачкой. Выходим на старинную площадь, где расположен памятник Суворову и Николаевская церковь. Никого, кроме мальчишек, играющих в футбол.

Победоносный генералиссимус отвернул свое забавное лицо от города, вытянувшись по направлению к морю. Хорошо, что он не может обернуться назад и увидеть, во что превратилось его славное завоевание. В ограде его памятника, как в футбольных воротах, стоит малолетний оболтус. Его приятели изо всех сил лупят об постамент мячом. Церковь в самом плачевном состоянии. Облезлый фасад, перекошенные леса возле куполов. На скамейке возле запертых дверей сидят две старушки.

Советский фильм "Фантазии Фарятьева" с Андреем Мироновым в главной роли снимался в Очакове. Правда, часть натурных сцен сняли в Феодосии. И теперь не знаю даже, в каком это городе Миронов едет на "велеке"

А ведь когда-то это было одно из главных армейских культовых сооружений Причерноморья и называлось оно Свято-Николаевский военно-морской собор. Назван собор (как и город Николаев), в честь православного святого, в день чествования которого был взят Очаков. Сначала церковь была деревянной (с 1792г), и находилась в другом месте, недалеко отсюда, но потом «переехала» в нынешнее здание. Еще в 15 веке на этом месте была мечеть. От нее сохранился основной кубический объем постройки. В 1804г к ней пристроили апсиду и трапезную, водрузили купола. С тех сооружение стало православным собором. После революции в здании располагался Музей Суворова. Сейчас здесь церковь, но, как видно, на приличную реставрацию нет средств.

Лагерь Потемкина под Очаковом

К слову, музей Суворова в городе присутствует, судя по фотографиям в Интернете - весьма скромненький. Для сравнения, можете посмотреть, как чтут память русского полководца в крохотных городках, расположенных в Альпах (Швейцария и Италия) на пути его Альпийского похода: http://www.risk.ru/users/ayelkov/4559/ . На каждом доме и гостинице, в которых он останавливался, имеется памятная доска или портрет героя, имеется несколько маленьких музейчиков, посвященных ему. Один из таких музеев на свои средства открыл в швейцарском Гларусе все тот же .

На пляже в Очакове

Вокруг - разруха и вырождение. За что же положили свои жизни тысячи героев?! Конечно, сейчас легко судить Светлейшего. По прошествии стольких лет можно долго рассуждать и анализировать его ошибки. Так или иначе, город был взят. Сейчас не понятно, правда, для чего. Может, отдать его обратно Туркам, может быть, они смогут устроить здесь цветущий курорт? В западной части города, на побережье, правда, сейчас попытались сделать курортную зону, где можно "недорого отдохнуть", но толп туристов пока не видно.

Есть еще в Очакове музей и памятник лейтенанту Шмидту, музей местного художника Судковского, памятник герою Очаковского сражения Горичу.

Остров Березань

Вроде бы город пока еще не умер полностью и как-то влачит жалкое существование, но, побывав здесь, я испытала острую жалость и разочарование. Перед отъездом решили спуститься к морю и отдохнуть. Это, по всей видимости, городской пляж. К нему вплотную примыкает пара жилых хибарок. На очаковском пляже

Пляж «украшают» ржавые баки, заваленные мусором, а песочек белый, чистенький. Пока еще здесь пусто, прохладно. Семья алкоголиков «выгуливает» кривоногого голозадого младенца, попутно выискивая под деревьями пустые бутылки. Усаживаемся прямо на песке, стелим клеенки и устраиваем небольшой морской пикничок: бутерброды, сухофрукты и припасенный кофе из термоса.

Далеко в море немного правее нашего пляжика виднеется остров Березань (в древности - легендарный остров Буян). Жалко, что сегодня не удастся там побывать: скоро явно пойдет дождь, над морем ветер, ощутимая волна, да и не понятно, как и на чем туда добраться. Это очень интересное место. На нем тоже были раскопано древнегреческое поселение под названием Борисфен, о котором упоминал еще Геродот; в то время это был полуостров. Его обнаружили на несколько лет ранее Ольвии - в 1881 г раскопки начал Р.А. Прендель, в 1901 на свои средства (!)продолжил Г.Л. Скадовский. В отличие от Ольвии, здесь до сих пор не установлена охрана!

Остров Березань, вид с самолета (из Википедии)

После греков здесь селились славянские племена; остатки их по-селений тоже найдены. В 971-972г по пути домой в Киев в здесь зимовал со своим войском князь Святослав Игоревич, сын княгини Ольги и отец Владимира, крестившего Русь. Тогда здесь произошла колоссальная трагедия.

Князь Святослав Игоревич

Войны-язычники, составлявшие примерно половину князева войска, обвинили христиан в богохульстве и в постигших их из-за этого военных неудачах в константинопольском походе. Возник конфликт между язычниками и христианами, и все христиане были вырезаны. Правда, судя по размерам острова, войско не было таким уж большим, но это не извиняет убийц. Святослав, сам, будучи язычником, никак не препятствовал массовой резне. Князь позже сам погиб ужасной смертью, так и не добравшись до столицы: на его ослабевшие дружины напали печенежское войско хана Кури, армия русичей была разбита, князь убит, а из его черепа сделали чашу. Есть версия, что князя предали киевские христиане (Святослав был их ярый гонитель), тайно сообщившие печенегам, какой дорогой будет возвращаться князь.

На кровавом острове в 1906г был расстрелян лейтенант Шмидт с тремя товарищами. Их судили в Очакове, содержали в каземате на о. Первомайском, а казнили здесь, на о. Березань.

На остров мы можем посмотреть только издалека. На память осталось несколько фото.

Нам пора отправляться домой. Солнце спряталось за тучку, правда, она уже не такого угрожающего вида, как тучища над Ольвией. Дождик догнал нас и здесь. Из города выезжаем молча - он оставил очень тягостный осадок на душе. Сюда бы хороших хозяев.

Почти всю обратную дорогу моросит. В Херсоне дождь уже разошелся не на шутку. Решили не мокнуть и никуда не выходить из гостиницы. Рискнем и поужинаем в ресторане гостиницы. Покормили нас странно - подали блюдо даме на полчаса позже кавалера, но вполне вкусно.

17 декабря (6 декабря по старому стилю) 1788 года в ходе Русско-турецкой войны (1787-1791) русские войска взяли штурмом мощную крепость Очаков – один из главных форпостов Османской (Оттоманской) империи на правом берегу Днепровско-Бугского лимана.

Штурм Очакова
гравюра А.Берга, 1792

В 1787-88 годах военные действия велись одновременно на двух театрах - в Крыму и на Северном Кавказе, поскольку Турция стремилась вернуть себе Крым и не допустить усиления влияния России в Закавказье. Со стороны России туркам противостояли 2 армии: Екатеринославская под командованием фаворита императрицы князя Г.А.Потёмкина и Украинская под командованием фельдмаршала П.А.Румянцева. Основной задачей Екатеринославской армии было овладение крепостью Очаков и выход к Дунаю. Таким образом, сражение за крепость Очаков, обеспечивавшей контроль над Днепровским лиманом, стало одним из важнейших в этой войне.

В 1788 году крепость представляла собой неправильный, удлинённый четырёхугольник. Узкой, восточной, стороной она примыкала к лиману, а три другие, обращённые в степь, имели мощные каменные стены с нагорным ретраншементом, покрытым камнем и земляным валом. В самой южной части находилась цитадель, возвышавшаяся над высоким откосом лимана.

В течение нескольких лет турки успешно укрепляли Очаков под руководством французских инженеров. Они возвели со стороны суши многочисленные земляные укрепления полевого типа, фактически сделав крепость неприступной. Очаковский гарнизон составлял 20 тысяч человек, на валах и крепостной стене стояли около 300 крепостных пушек, в ретраншементе - до 30 полевых орудий. А с моря её прикрывал мощный турецкий флот Гасана-паши.

Осада Очакова

Главнокомандующий князь Г.Потёмкин не решился штурмовать укрепления Очаковской крепости ни в 1787, ни в 1788 году. Он понимал, что неудачный штурм этой твердыни приведёт лишь к огромным людским потерям, пополнить которые в отрыве от основной территории страны русская армия быстро не сможет. Но, с другой стороны, взятие Очакова было совершенно необходимо для осуществления дальнейших стратегических планов России на Чёрном море.

К середине мая 1788 года 50 тысяч человек из Екатеринославской армии, предназначенные для осады Очакова, сосредоточились возле Ольвиополя (сейчас город Первомайск). 25 мая они переправились через реку Буг и медленно продвигались к Очакову, пройдя расстояние в 200 верст за 33 дня.

Генерал А.В. Суворов сразу предложил взять Очаков штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. На предложение о штурме верховный командующий Потёмкин отвечал: «Я на всякую пользу руки тебе развязываю, но касательно Очакова попытка неудачная может быть вредна. Я всё употребляю, надеясь на бога, чтобы он достался нам дёшево».

Потёмкин не был уверен в успехе быстрого и решительного штурма, а потому предпочёл авантюрной идее Суворова более надёжный план «формальной осады» - по всем правилам атаки методом параллелей и артиллерийского обстрела. Основная идея плана заключалась в том, чтобы сначала устроить отдельные батареи обложения в виде редутов для обеспечения флангов осадной армии. Затем овладеть пригородом, передвинуть вперёд батареи, соединить их траншеей и начать методический артиллерийский обстрел крепости, вынудив её сдаться.

12 июля на берегу Чёрного моря построили первую батарею на 10 орудий осадной артиллерии, а 20 июля армия обложила крепость, примыкая правым флангом к построенной батарее, а левым - к Днепровскому лиману. 11 августа для обстрела морского побережья была поставлена четырёхорудийная батарея. В течение 8 и 9 августа на удалении 2 верст от крепости c целью отражения вылазки противника и прикрытия осадных работ соорудили четыре редута, три из которых были вооружены пятнадцатью орудиями, а четвёртый - восемью орудиями полевой артиллерии.

Турки тоже не сидели без дела. Время от времени они устраивали вылазки из крепости и мешали осадным работам. 27 июля, отражая одну из турецких атак, Суворов получил удобную возможность на плечах отступающих ворваться в крепость. Но Потёмкин не только не послал Суворову подкреплений, но трижды приказал ему отступить. Раненому Суворову пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который приказал трубить отбой. В ходе этого боя русские потеряли 154 человека убитыми и 211 ранеными.

Потёмкин сделал Суворову жестокий выговор: «Солдаты не так дёшевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. Ни за что погублено столько драгоценного народа, что Очаков того не стоит...» Императрице это дело было представлено так, что она заявила в присутствии приближённых: «Слышали, старик, бросясь без спросу, потерял до 400 человек и сам ранен: он конечно был пьян».

Между тем, у Суворова было сквозное ранение шеи. Он лежал в своей Кинбурнской крепости и сам чуть не погиб от случайного взрыва в мастерской, «где начинялись бомбы и гранаты».

На обвинения Потёмкина он отвечал: «Невинность не требует оправдания. Всякий имеет свою систему, и я по службе имею свою. Мне не переродиться, да и поздно!». За глаза же Суворов, не стесняясь, острил перед генералами: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу».

Не менее язвительно по поводу нерешительности императорского фаворита высказывался и граф Румянцев: «Очаков - не Троя, чтоб его десять лет осаждать». Естественно, доброжелатели немедленно доводили эти остроты до светлейшего, а фразу Румянцева охотно цитировали как в Царском Селе, так и в ставке Потёмкина.

Принц Нассау-Зиген писал в Петербург французскому послу Сегюру: «Очаков можно было взять в апреле... но все упущено». Письмо это, как, впрочем, письма и других особ такого ранга, было перлюстрировано в Петербурге в «чёрном кабинете». Копию письма представили Екатерине II, которая начертала на ней: «Это правда» , но никаких действенных мер в отношении своего «гуманного» фаворита предпринимать не стала.

В течение сентября 1788 года под Очаковым были оборудованы и вооружены еще 10 батарей, а всего с августа по ноябрь осаждающие оборудовали и вооружили 30 артиллерийских батарей, на которых были размещены 317 орудий полевой и осадной артиллерии. Сила огня русских батарей постоянно росла. Так, только 9 октября они произвели 4545 выстрелов по крепости, выпустив 2867 ядер, 1444 бомбы, 115 гранат, 71 зажигательный снаряд, 38 картечей.

Однако крепость не сдавалась. По оценкам последующих историков, упущенные возможности штурма крепости впоследствии стоили гораздо больших жертв. Упорная оборона, многочисленные вылазки гарнизона наносили большие потери русской армии. Заявления Потёмкина «не хочу брать Очаков штурмом» и незачем «терять даром людей» не находили понимания в войсках, так как задуманная им осада дала совершенно противоположный результат. В ночь на 11 ноября две тысячи турок сделали вылазку на брешь-батарею левого крыла. В ходе вылазки погибли генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и несколько десятков солдат. Утром нашли 70 турецких трупов, но это мало утешило светлейшего князя, стало ясно, что противник и не думает о сдаче.

В отечественной историографии, посвящённой Русско-турецким войнам, ещё в досоветский период действия Потёмкина под Очаковым оценивались как «нерешительные», «неэнергичные» и совершенно неоправданные сложившейся ситуацией. Советские историки вовсе налепили на императорского фаворита ярлык бесталанного полководца, который сам не умел воевать и мешал делать это другим (например, Суворову).

Между тем, у Потёмкина были причины длительное время отказываться от прямого штурма турецкой крепости. И дело было даже не в том, что главнокомандующий стремился взять Очаков «малой кровью», боясь оказаться перед лицом контратакующего противника без войска и достаточных резервов. Задача Потёмкина осложнялась тем, что ему нужно было не просто победить турок, но и сохранить своё положение при Екатерине II. К 1780-м годам отношения императрицы и её фаворита уже нельзя назвать супружескими, но Екатерина и Потёмкин по-прежнему оставались духовно близкими людьми, во многом зависимыми друг от друга. Угодить государыне, не разочаровать её, не осложнить ещё больше и без того непростые личные отношения – вот чем руководствовался Потёмкин, отвергая возможность кровопролитного штурма, которая отнюдь не гарантировала стопроцентный успех.

Давно были выкуплены фортификационные планы Очакова у французских инженеров, что вели работы по укреплению крепости, проведена разведка, но Потёмкин серьёзно опасался действий турецкой артиллерии на маленьком острове Березань. Островок находился у входа в лиман, к югу от Очакова, и огонь сосредоточенных там артиллерийских орудий не давал возможности штурмовать крепость со стороны моря, где было больше шансов на успех. «Сия ничтожная фортеция» была неприступна. Несколько раз Березань пытались взять русские моряки, но зоркие сторожа крепости вовремя поднимали тревогу, и она ощетинивалась всеми огнестрельными средствами.

Но a la guerre comme a la guerre! Потерянное время сыграло злую шутку с «гуманным» фаворитом. Наступила поздняя осень. Непогода застала русских солдат в лёгком летнем обмундировании; недостаток продовольствия вызвал голод и болезни, косившие людей сотнями.

Потёмкин решился провести диверсионную операцию по ликвидации огневой точки на острове Березань. Ему пришлось привлечь к этому опасному мероприятию запорожских казаков, которые не очень ладили с властями из-за ликвидации их сечевой вольницы. Надо думать, что на переговоры с запорожцами у Потёмкина также ушло немало времени, но только казакам было под силу в одну из тёмных, холодных ночей десантироваться на остров и взять эту «фортецию» практически без боя. Другой диверсионный отряд казаков, посланный в Гаджибей (Одессу), сжёг там склады с продовольствием и снаряжением для Очакова. Даже Суворов одобрил эти действия светлейшего, признав их, безусловно, верными.

Только после взятия Березани Потёмкин согласился на штурм главной крепости. Зимовать под стенами Очакова - значило потерять большую часть осадного корпуса от голода, холода и болезней. В декабре 1788 года Потёмкин писал Екатерине: «...не осталось иного средства по взятию города кроме генерального приступа»..

Штурм Очакова

Для штурма сформировали шесть колонн, которым поставили следующие задачи: первая и вторая колоны овладевают замком Гасан-паши, третья колонна атакует ретраншемент с севера, четвертая колонна - с востока и старается не допустить отхода защитников ретраншемента в крепость. Пятая и шестая колонны должны были штурмовать саму крепость "по обстоятельствам и разсмотрению генерала Меллера".

6 (17) декабря в 7 часов утра при 23-градусном морозе русские войска пошли на штурм. Несмотря на сильный огонь турок, наносивший большие потери атакующим, русские воины проявили выдающуюся храбрость, и поставленные задачи были выполнены. Генерал-майор Пален захватил турецкие земляные укрепления между Очаковым и замком Гасан-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба к замку, а полковника Платова – к линии вдоль окопов. Войска Платова стремительно ударили в штыки и копья и заняли окопы. Мекноб ворвался в замок, около трехсот остававшихся там турок сложили оружие.

Третья колонна атаковала центральные земляные укрепления. В ходе штурма погиб генерал-майор Волконский, но полковник Юргенц принял командование колонной и довел её до стен крепости. Четвёртая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя заняла турецкие укрепления и вышла к крепостным воротам.

Пятая и шестая колонны прорвались сквозь земляные укрепления противника и вышли к бастионам крепости. Резерв шестой колонны под командованием подполковника Зубина подошел по льду Лимана к южной стороне крепости, причём гренадеры по льду волокли пушки. Затем под прикрытием артиллерийского огня гренадеры полезли на стену и овладели ею.

Бой в самой крепости продолжался ещё около часа. Трофеями стали 310 орудий и 180 знамён. Данные о турецких потерях приводились разные. Во всяком случае, в плен взяли около 4000 турок. Это означает, что около 16 тысяч защитников Очакова были убиты при штурме. Новость о падении Очакова так шокировала султана Абдул-Гамида I, что он умер от сердечного приступа.

Но и русским взятие крепости дорого стоило: потери убитыми и ранеными составили около 4800 человек. Столь большие потери русских объясняются не в последнюю очередь и ошибками Потёмкина. В частности, мало использовалась полковая артиллерия, которая могла поддерживать штурмующих огнем, что особенно было важно в бою между земляными укреплениями и крепостной стеной. Мало того, Потёмкин приказал 300 артиллеристам бросить орудия и лезть на стены, подобно пехотинцам.

Согласно сообщениям очевидцев, много жертв повлекли за собой взрывы "подкопов" под стенами бастионов - в двух случаях было заложено больше пороха, чем нужно. В результате пострадала масса людей, оказавшихся рядом.

Упорное сопротивление Очакова настолько раздражило князя, что он велел разрушить город и крепость, оставив в целости только замок Гасан-паши. Уничтожение Очакова Потёмкин объяснил Екатерине II как «истребление предмета раздора, который при заключении мира мог бы произвести вредное замедление в переговорах».

Впоследствии это решение себя не оправдало: к моменту заключения Ясского мирного договора (1791 год) побеждённая Турция уже не могла претендовать на возвращение ранее утраченных территорий. Справедливости ради надо заметить, что в 1788 году ни Потёмкин, ни сама государыня не могли предвидеть дальнейшего развития событий. Крепость целесообразнее было уничтожить, нежели отвлекать силы на её защиту от возможных нападений.

Екатерина так заждалась штурма Очакова, что в ответ на депешу об его взятии написала фавориту:

«За уши взяв тебя обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный... С величайшим признанием принимаю рвение и усердие предводимых вами войск, от высшего до нижних чинов.

Жалею весьма о убитых храбрых мужах; болезни и раны раненых мне чувствительны; жалею и Бога молю о излечении их. Всем прошу сказать от меня признание мое и спасибо...»

4 февраля 1789 года в Петербурге в Зимнем дворце состоялось чествование «покорителя Очакова». «Благие намерения» и «гуманизм» Потёмкина в отношении русского солдата куда больше тронули сердце государыни, нежели «правильные» планы немедленного штурма и личные подвиги Суворова, Кутузова и других отличившихся в бою офицеров. Таковы особенности женского правления!

Потёмкин помнил об этом лучше других, поэтому получил драгоценный жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия 1-й степени, грамоту из Сената с перечнем своих заслуг, золотую медаль, выбитую в его честь, редкостный солитер к ордену Александра Невского, шпагу с алмазами на золотом блюде и сто тысяч рублей на «карманные» расходы. В честь генерал-фельдмаршала и «сердечного друга» императрица лично сочинила стихи:

О пали, пали - с звуком, с треском - Пешец и всадник, конь и флот! И сам со громким верных плеском Очаков, силы их оплот! Расторглись крепки днесь заклепны, Сам Буг и Днепр хвалу рекут; Струи Днепра великолепны Шумняе в море потекут...

А. В. Суворов стихов не удостоился, но получил в награду за Очаков бриллиантовое перо на шляпу ценой в 4450 рублей, Кутузов - орден св. Анны 1-й степени и Владимира 2-й степени. Все особо отличившиеся офицеры были награждены орденами Георгия и Владимира, а «незаслужившим» их при штурме Очакова «…жаловали мы знаки золотые для ношения в петлице на ленте с чёрными и жёлтыми полосами…». Этот крест с закруглёнными концами представлял собой нечто среднее между офицерским орденом и видоизменённой крестообразной медалью. На лицевой стороне его, в середине, в двойной овальной рамке помещена надпись: «ЗА СЛУЖБУ - И - ХРАБРОСТЬ», а на оборотной: «ОЧАКОВЪ - ВЗЯТЪ. 6. - ДЕКАБРЯ - 1788».

Награждённому таким крестом сокращался срок службы на «три года из числа лет, положенных для заслужения ордена военного…». И по истечении его офицер «…должен получить этот орден (св. Георгия), яко за подвиг…».

Нижним чинам и рядовым, бывшим при штурме Очакова, за храбрость были пожалованы специально отлитые по этому случаю серебряные медали.

Взятие Очакова вошло в летопись наиболее героических подвигов русского воинства и положило начало успешным действиям России в Русско-Турецкой войне 1788-1791 годов.

В ходе русско-турецкой войны, начавшейся 13 (24) августа 1787 г., военные действия велись одновременно на двух театрах - в Крыму и на Северном Кавказе. Сражение за крепость Очаков, обеспечивавший контроль над Днепровским лиманом, стало одним из важнейших в этой войне.

В мае 1788 г. 50 тыс. человек из Екатеринославской армии переправились через реку Буг и стали продвигаться к Очакову. предложил взять Очаков штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. Однако Г. А. Потемкин предпочел план «формальной осады». Основная идея плана заключалась в том, чтобы сначала устроить отдельные батареи обложения в виде редутов для обеспечения флангов осадной армии, затем овладеть пригородом, передвинуть вперед батареи, соединить их траншеей и начать методический артиллерийский обстрел крепости, вынудив ее сдаться. План Потемкина не увенчался успехом, и в начале декабря ему пришлось согласиться на штурм крепости.

6 (17) декабря 1788 г. в 7 ч. утра при 23 градусах мороза начался штурм Очакова. Вначале были захвачены турецкие земляные укрепления между Очаковым и замком Гассанпаши. Затем русские войска атаковали центральные земляные укрепления, и вышли к крепостным воротам и бастионам крепости. Под прикрытием артиллерийского огня гренадеры преодолели крепостную стену. Бой в самой крепости длился около часа.

В 1791 г. по Ясскому мирному договору Очаков был присоединен к России, что позволило ей окончательно утвердиться на Днепровском лимане и в прилегающем к нему крае, обеспечить безопасность Херсона и оградить Крым от влияния Турции.

ОЖИДАНИЕ

Мокрая холодная осень сменилась лютой зимой, которая на долгое время осталась в памяти народной под названием Очаковской. Солдаты коченели в своих землянках, терпя страшную нужду в самом необходимом.

Современники противоречат друг другу. Энгельгардт писал: «Взятие Очакова стоило очень дорого; потеря людей была чрезвычайно значительна не убитыми, но от продолжительной кампании; зима изнурила до того, что едва четвертая часть осталась от многочисленной армии, а кавалерия потеряла почти всех лошадей». Самойлов же рассказывает: «Холод был необыкновенный, но войска ничего не терпели, солдаты в траншеях имели шубы, шапки и кеньги, мясную пищу, винную порцию, пунш горячий из рижского бальзама, который пили офицеры и генералы».

Едва ли можно сомневаться, что недостаток в припасах и морозы значительно содействовали решимости Потемкина взять Очаков приступом. Но была и другая причина: в Петербурге смотрели на него косо.

Мамонов говорил Гарновскому в начале октября: «Государыня недовольна: 1) что не присылается сюда журнал об осаде Очаковской; 2) что от его светлости в течение нынешнего года не было принесено поздравления ее императорскому величеству ни с одним из ее праздников, и наконец, 3) что от его светлости не воспоследовало ни малейшего отзыва о шпаге и золотом блюде, к нему посланных»…

И из дневника Храповицкого мы узнаем, что Екатерина была недовольна. Иногда случалось, что в донесениях князя, именно в то время, когда ежедневно ждали известий о взятии Очакова, не было ни слова об осаде. Императрица была в волнении и почти больна от ожидания. В начале ноября был отправлен рескрипт с советом князю взяться, наконец, за дело энергически. Державин уверяет, что в это время «при дворе были весьма дурные толки о Потемкине, и едва ему не отказано от команды».

ИТОГИ

Во время штурма князь Г.А. Потемкин находился на одной из батарей и следил за его ходом. Когда к нему привели захваченного в плен коменданта крепости, сераскира Гуссейн-пашу, то генерал-фельдмаршал гневно сказал ему: «Твоему упрямству обязаны мы этим кровопролитием». На что он ответил: «Оставь напрасные упреки, я исполнил свой долг, как ты - свой; судьба решила дело».

После штурма Очаков представлял собой ужасное зрелище. Трупов неприятеля было столько много, что их все нельзя было закопать в промерзшую землю, потому несколько тысяч тел вывезли на лед лимана, где они лежали до весны, привлекая к себе хищных птиц и зверей.

Трофеи победителей составили 310 мортир и пушек, 180 знамен. При штурме было убито и умерло от ран более 9,5 тыс. и взято в плен около 4 тыс. человек (не считая обывателей), в т.ч. один трехбунчужный паша (Гуссейн-паша), три двухбунчужных и 448 офицеров. Всего около 13,5 тыс. человек. В крепости было захвачено много оружия, военного снаряжения, а также другого имущества.

Русские потеряли во время штурма убитыми: генерал-майора, бригадира, 3 штаб-офицеров, 25 обер-офицеров, 926 нижних чинов. Всего 956 человек. Было ранено 119 офицеров, 1704 нижних чина. Всего 1823 человека. Общие потери убитыми и ранеными составили 2779 человек.

За взятие Очакова князь Потемкин получил от Екатерины II высшую полководческую награду того времени - орден Св. Георгия 1-й ст., шпагу, украшенную бриллиантами, и 100 тыс. рублей; награды получили и остальные участники взятия крепости. Всему осадному корпусу выдали добавочное (сверх положенного) полугодовое жалование.

Взятие крепости Очаков позволило России окончательно утвердиться в Северном Причерноморье, корабельное строительство в Херсоне и строившемся Николаеве могло беспрепятственно развиваться, а Крымский полуостров был прикрыт от турецкого десанта с моря. Под Очаковом прошли боевую школу офицеры и генералы - П.Г. Багратион, М.Б. Барклай де Толли, М.И. Платов, А.В. Суворов, которые впоследствии стали выдающимися полководцами.

РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА О ВЗЯТИИ ОЧАКОВА

…На другой день после сражения приказано мне было идти в российский Очаков выбрать из мечетей турецких лучшую для переменения в православный храм.

Взошел я в город, наполненный по всем улицам трупами различными и многообразными смертями погибших; везде почти во время моего пути должно было мне переходить через кучи убитых... Но отвратимся от сего многоужасного зрелища. В городе были три знатнейшие капища, из которых одно ядрами пушечными весьма было повреждено и испроломано, а другое наполнено сухарями; третье выбрал я. Прочетши молитвы и окропивши св. водою, поставил иконостас, престол и жертвенник. Когда я сие приуготовлял, с коликою душевною радостью наши солдаты, купцы и маркитанты, которые тут были, поднимали колокола со мною, из лагеря принесенные, ставили крест сверх луны на капище, звонили и знаменали себя крестом, говорили, что звоном колоколов дух российский оживотворился: следственно православие распространяется. По городу сам князь, в великом провожании многих знатнейших особ, ходил; я вышел к нему на встречу в провожании священников, облеченных в священные одежды, поднес для целования образ Спасителя нашего и хлеб с солью, по обыкновению, от древнейших еще времен в России принятому; проздравлял победителя сими словами: «благословен, гряды во имя Господне». Потом началась литургия; читал евангелие то, которое обыкновенно читают на заутрени в день ваий, яко весьма приличное нашим обстоятельствам и обыкновению города. О сем я вам, высокопреосвященнейший, за нужное почел уведомить в рассуждении города Очакова. Вашего высокопреосвященства всегдашний почитатель Моисей. Января 4 числа, 1789 года. Из города святые Елисаветы.

ЗА ХРАБРОСТЬ ПРИ ОЧАКОВЕ

Медаль «За храбрость оказанную при взятие Очакова» учреждена 14 апреля 1789 г. Медалью награждали нижних чинов и рядовых русской армии, принимавших участие в штурме и взятии крепости Очаков. Было отчеканено 15384 серебряные медали. Очень редкая медаль. В настоящее время медаль оценивается примерно в 600 000 рублей.

Медаль в виде узкого овала изготовлена из серебра размером 41x28 мм. На лицевой стороне в поле медали под императорской короной - крупное изображение вензеля имени императрицы Екатерины II. По обе стороны его помещены лавровая и пальмовая ветви, перевязанные внизу лентой. На оборотной стороне во все поле медали горизонтальная 9 строчная надпись.

Носили медаль на груди на Георгиевской ленте.

Османская империя уходила из Северного Причерноморья крайне болезненно и неохотно. Проблема беспрепятственного выхода к Черному морю маячила перед Россией не первое столетие, но только Петр I взялся за ее разрешение, засучив рукава. Жизнь императора-плотника прервалась рано - в глухой стене, окружающей Россию, было прорублено только одно «окно». Контуры второго были размечены, но осуществлять петровские замыслы пришлось потомкам.

Крепость Очаков, или Ачи-Кале, не раз стояла утесом на пути русской армии. Значение этого чрезвычайно удобно расположенного турецкого опорного пункта трудно переоценить. Он создавал угрозу коммуникациям, идущим в Крым, контролировал выход из Днепро-Бугского лимана, являлся не только крупной крепостью, но и местом стоянки флота. Очаков - старая крепость. Еще в XIV веке на этом месте предприимчивыми генуэзцами было основано торговое поселение, эстафету приняли крымские татары в лице хана Менгли Гирея, построившего здесь крепость Кара-Кермен. С началом XVI века хозяином Северного Причерноморья стала Османская империя, и Ачи-Кале (Ачи - угол, Кале - крепость) стала одним из ключевых опорных пунктов турецкой экспансии.

В годы русско-турецкой войны 1735-1739 годов русская армия под командованием Бурхарда Миниха в июле 1737 года после грамотной осады и продолжительной бомбардировки заставила капитулировать гарнизон крепости. Участником этого боевого эпизода был небезызвестный барон Мюнхгаузен. Правда, впоследствии взятую крепость пришлось вернуть туркам.

Схема крепости Очаков. XVIII век

К 1787 году Ачи-Кале была подвергнута значительной модернизации. Турецкое командование сделало надлежащие выводы из уроков штурма 1737 года. Для усовершенствования крепости были привлечены иностранные специалисты - лучшими экспертами в области фортификации в Европе были французские инженеры, и именно к их услугам было решено прибегнуть. Идея обстоятельно и регулярно помогать врагам России всегда была не лишена популярности у просвещенных мореплавателей и философов. Европе тогда (впрочем, как и всегда) было чрезвычайно выгодно, чтобы Россия увязла в своих черноморских или, еще лучше, в каких-нибудь сибирских проблемах. Французские офицеры помогали модернизировать турецкие крепости, работали консультантами на военно-морских верфях, нередко они выступали в качестве инструкторов в турецкой армии. Сыны Туманного Альбиона не отставали в усердии. Так, английский посол в Стамбуле подбивал султана Абдул-Хамида I начать войну с Россией, всерьез обещая, что Англия выступит на стороне Турции. Конечно, джентльмен врал.

Но и без того отношения между двумя империями стремительно скатывались к неизбежной войне. Турки не могли просто смириться с потерей Крыма, своего давнишнего инструмента влияния на весь юг России, реваншистские настроения, любезно подогреваемые вкрадчивым шепотом господ в париках, достигли высшей точки накала. 5 августа 1787 года Великий визирь Юсуф Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова и предъявил ему ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все прежние русско-турецкие договоры, отказаться от покровительства над Грузией. (Кстати, Юсуф Коджа родился в Грузии и проделал в Османской империи путь от раба до Великого визиря). Булгаков даже не успел передать ультиматум в Петербург - 12 августа султан Абдул-Хамид I объявил России войну.

Снова война

Планы турок предусматривали высадку десанта в Крым, чтобы вместе с восставшими татарами очистить его от русских. Далее планировалось уничтожить русскую флотилию в Днепро-Бугском лимане, разрушить Херсон и находящиеся там верфи, после чего начать вторжение на Украину со стороны Молдавии и Крыма. Ачи-Кале отводилась важнейшая роль в начинающейся войне - крепость была крупнейшей турецкой базой в Северном Причерноморье.

Как неоднократно уже случалось, Россия не имела четкого плана войны. Выступления турок ожидали, но все равно оно оказалось внезапным. Князь Григорий Александрович Потемкин логично предлагал овладеть Очаковом, затем взять под контроль побережье между Бугом и Днестром, чтобы потом продолжить наступление на Балканы. Для этих целей было решено сформировать две армии: Екатеринославскую под командованием собственно Потемкина и Украинскую, которую поручили генерал-фельдмаршалу Румянцеву. Екатеринославская армия, являвшаяся главными силами, должна была насчитывать 75-80 тыс. человек при 300 орудиях. В задачу Украинской армии в 35-40 тыс. человек при 96 орудиях ставилось взаимодействие с союзными австрийскими войсками и оборона Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани сформирован мобильный Крымско-Кубанский корпус в 20-25 тыс. человек. Пока шло формирование этих контингентов, генерал-аншефу Суворову поручалось организовать оборону Крыма, крепости Кинбурн и подступов к Херсону. Военно-морской флот России на Черном море был представлен пятью линейными кораблями, девятнадцатью фрегатами, одним бомбардирским кораблем и несколькими десятками мелких судов. Эти силы были поделены на Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Ввиду малочисленности корабельной группировки ей предписывались оборонительные действия с упором на оборону Крыма.

Испытание на прочность

Турки попытались первыми навязать темп. 1 октября после нескольких демонстраций флота они высаживают 5,5-тысячный десант, выделенный из состава контингента, размещенного в Очакове, на Кинбурнскую косу для захвата крепости Кинбурн. Суворов, командующий русскими силами в этом районе, ожидал подобной вылазки противника - он устроил визитерам теплый прием, истребив десант практически полностью. Любопытно, что при осмотре тел убитых турок были обнаружены двое переодетых французов, и это были явно не исследователи местного фольклора, а военные советники. Когда эту новость довели до сведения императрицы, Екатерина повелела, что если подобный случай повторится, и каких-нибудь французов возьмут живьем, то отправлять их на отдых в Сибирь, чтобы отбить у них охоту ездить учить и наставлять турок. Очевидно, Государыня была далека от толерантности.

Пока происходили вышеуказанные события, князь Потемкин, завершив формирование Екатеринославской армии, к решительным боевым действиям переходить не спешил. Ни осенью 1787, ни зимой 1787-1788 годов он не решился приступить к осаде Очакова. Бездействие Светлейшего позволило туркам довести гарнизон Очакова до 20 тыс. человек и усилить оборону крепости полевыми укреплениями. Количество орудий, расположенных на валах и ретраншементе, достигало 330 стволов. Крепость была обнесена глубоким рвом глубиной до 7 метров. Кладовые и пороховые погреба Очакова были значительно расширены, в них были собраны ресурсы для снабжения гарнизона всем необходимым в расчете на длительную осаду. Во главе гарнизона находился трехбунчужный Гуссейн-паша.

К середине мая 1788 года более 50 тыс. солдат и офицеров сосредоточились в районе Ольвиополя (современный пока что Первомайск). Дождавшись подхода многочисленных обозов и парков осадной артиллерии, русская армия начала движение на юг. 25 мая она переправилась через Южный Буг и продолжила двигаться в сторону Очакова. Отягощенный многочисленными тылами, Потемкин преодолел 200 верст за 33 дня. Суворов предлагал командующему при помощи Лиманской флотилии с ходу брать крепость, пока турки не опомнились. Но Потемкин решил вести классическую осаду «по методе» - с закладкой траншей и батарей. Его план состоял в постройке редутов, прикрывающих фланги русской армии, а затем в возведении целого ряда осадных батарей, чтобы методичной бомбардировкой вынудить гарнизон к капитуляции, как это осуществил 50 лет тому назад Миних. Однако Светлейший не учел того, что противник тоже сделал надлежащие выводы из своего поражения, и крепость укреплена и снабжена сейчас значительно лучше.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею, а к 20 июля армия полностью обложила крепость. В начале августа с целью предотвращения вылазок противника и прикрытия осадных работ в двух километрах от Очакова были сооружены четыре редута, снабженных артиллерией. Подкопы под вражеские укрепления рыть не представлялось возможным из-за особенностей грунта. Турки не остались пассивными наблюдателями - 29 июля, очевидно, с целью разведки боем из крепости вышел конный отряд в 50 человек, атаковавший казачий пикет. За конницей выдвинулось не менее 500 пеших янычар. Мелкая вылазка, быстро преодолев масштаб стычки, стала разрастаться до сражения. К русским также подошло подкрепление - рота Фанагорийского полка и рота гренадер, которые метким огнем отогнали турок. Противник, видя, как разрастается дело, тоже начал вводить в сражение одно подразделение за другим, доведя количество пехоты со своей стороны до трех тысяч. Возник кризис, и с целью его разрешения генерал-аншеф Суворов, построив два гренадерских батальона в каре, лично повел их в атаку. Враг побежал, и русским удалось захватить несколько полевых укреплений. Генерал хотел на плечах турок ворваться в крепость - для этого созрел подходящий момент. Но наличных сил у Суворова явно не хватало - он шлет Потемкину ординарцев с просьбами, похожими на требования, выслать подкрепление. Командующий же не только не присылает никаких войск, но и требует отступить. Трижды разъяренный Суворов требует помощи, трижды получает приказ отступать. Турки тем временем пришли в себя и открыли сильный огонь. Введя в бой свежие силы, начали теснить гренадер. Суворову, получившему ранение в шею, пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который вскоре вынужден был отдать приказ об отступлении. В этом бою потери русских составили 154 человека убитыми и 211 ранеными. Некоторые историки объясняют причины, по которым честолюбивый Потемкин не оказал помощи Суворову, личными мотивами. Дескать, славой не хотел делиться. Более вероятно, что методы ведения боевых действий, принятые Александром Васильевичем, были слишком дерзки, стремительны и динамичны для осторожного в военных делах Потемкина. Его испугал объем и количество решений, которые надо было принять за короткий промежуток времени. Князь был талантливейшим администратором, человеком большого и динамичного ума, но его военные таланты все же оставляли желать лучшего.

Екатерина была в курсе подробностей «Очаковского сидения» и медлительности Потемкина, но кредит доверия ему был очень высок. Светлейший приступил к организации полномасштабной осады. Весь август русские солдаты рыли параллели и возводили осадные батареи, которые должны были вести бомбардировку крепости. Гарнизон время от времени утраивал количество вылазок, тревожа осаждающих. 18 августа состоялось крупное столкновение с силами турецкого гарнизона, пытавшимися помешать строительству батареи. Потеряв более 500 человек убитыми, противник отступил. Русские войска потеряли 150 человек. Примечательно, что в этом бою получил второе ранение в голову генерал-майор М.И. Кутузов. Рана оказалась серьезной, но судьба хранила будущего фельдмаршала для более серьезных дел. За весь август и сентябрь было оборудовано в общей сложности 30 артиллерийских батарей, на которых было установлено 317 орудий осадной и полевой артиллерии. Сила огня русской армии постоянно нарастала. Жгли много пороху, расходовали ядра, но турки не показывали признаков слабости - на все ультиматумы Потемкина Гуссейн-паша непременно отвечал отказом. Превосходство турецкого флота на море позволило 1 ноября доставить морем в Очаков 1,5 тысячи подкрепления и необходимые припасы. Сильный ветер не позволил русской флотилии выйти из лимана и воспрепятствовать этому. Тем временем мало-помалу методичная бомбардировка постепенно начала приносить результаты. К началу ноября турецкие укрепления, особенно на передовом рубеже, были изрядно повреждены. Часть зданий собственно внутри крепости - разрушена. Покрейсировав, турецкий флот ушел на зимовку в Стамбул, что не могло не сказаться на моральном состоянии гарнизона. Из истории известно, что крепость с флотом и крепость без флота - две разные ситуации. Воспользовавшись уходом неприятеля, русская гребная флотилия 7 ноября высадила тактический десант на остров Березань, на котором находился небольшой гарнизон, и захватила его.

Тем не менее противник постоянно совершал вылазки - особо крупную 11 ноября силами до 2 тыс. человек. С русской стороны был убит генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и почти сотня солдат. Даже осторожному Потемкину стало ясно, что осада не приносит соответствующих результатов. На носу была зима в степи, а Потемкин знал о количестве санитарных потерь в армии Миниха, стоявшей тут в 1737 году. Потери его собственной армии больными и умершими от лишений давно превысили боевые. Очень четкой стала перспектива либо зимовать в холодной, продуваемой ветрами степи, где даже не было из чего построить капитального жилья для солдат, либо снимать осаду и отходить на квартиры. Неудачи Потемкин потерпеть не мог - это было совершенно не приемлемо. Он прекрасно знал, какие интриги плетутся против него в Петербурге, кто настойчиво толпится у дверей спальни императрицы. Ему нужна была победа. Скрепя сердце, князь отдает приказ готовиться к штурму.

Штурм

Во второй половине ноября начались морозы. В этих условиях русская армия готовилась к штурму. Его план составлял находившийся в ставке Екатеринославской армии генерал-аншеф артиллерии Иван Иванович Меллер. Для овладения крепостью были сформированы шесть колонн. Первая и вторая должны были захватить цитадель, третья наносила удар с севера, четвертая - с восточной стороны крепости. Пятая и шестая колонны находились в резерве и действовали «по рассмотрению генерала Меллера». Артиллерийскую подготовку для обеспечения внезапности решено было не проводить.

Все приготовления были закончены к вечеру 5 декабря. В 7 часов утра 6 декабря 1788 года, в день святителя Николая Чудотворца, после молебна при морозе в 23 градуса русские войска пошли на штурм Очакова. Турки оказали яростное и упорное сопротивление - атакующих встретил плотный огонь. Колонна генерал-майора барона П.А. Палена вклинилась в турецкие укрепления между крепостью и цитаделью, так называемым замком Гуссейна-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба в атаку на замок. Полковник со своими людьми ворвался в цитадель, и находившиеся там около 300 турок вместе с самим Гуссейном-пашой были взяты в плен. Целостное управление обороной Очакова было утеряно. Третья колонна энергично атаковала земляные укрепления, возглавлявший ее генерал-майор Волконский был убит. Полковник Юргенц, принявший командование, довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя прорвалась к крепостным воротам, заняла и открыла их. Турки подорвали два ранее заложенных фугаса, но это не остановило штурмующих.

Спустя час с небольшим сопротивление турецкого гарнизона было сломлено - Очаков был взят. При штурме были убиты и умерли от ран 9,5 тыс. турок. Еще 4 тыс. взяты в плен, не считая обывателей. В качестве трофеев было захвачено более 300 орудий и 180 знамен, запасы пороха, пуль и ядер. Потери русской армии составили 956 убитых и 2776 раненых. Тела погибших при штурме офицеров были перевезены в Херсон и погребены в церкви святой великомученицы Екатерины. Военный некрополь героев Очакова сохранился до нашего времени.

Медаль для нижних чинов за взятие Очакова

Многочисленные тела погибших турок не было возможности похоронить сразу в промерзшей земле - часть их была перенесена на лед лимана, где и оставалась до весны. Немедленно после взятия крепости Потемкин приступил к ее разрушению. Свое рвение он оправдывал перед Екатериной тем, что крепость может вызвать осложнения на переговорах с турками. Хотя к 1789 году исход войны уже не вызывал никаких сомнений. После разрушения Очакова вход в лиман прикрывала крепость Кинбурн, лишь во время войны 1877-1878 годов в этом месте были построены береговые батареи.

Виктория

Можно сколько угодно критиковать князя Потемкина за медлительность осады, фаворитизм, любовь к наградам. Получив в управление Дикую степь, населенную сусликами и тушканчиками, этот человек в короткий срок превратил южные рубежи России в процветающий край, где были построены города, крепости и верфи. Практически с нуля был создан русский Черноморский флот, корабли которого ничем не уступали противнику. Стимулируя переселение в Новую Россию крестьян из перенаселенных центральных губерний, негласно разрешив не выдавать сбежавших сюда крестьян их помещикам, Потемкин добился того, что на берегах Черного моря имелось население, которое могло при необходимости постоять за Россию с оружием в руках. Князь обладал недюжинным умом и умел выделять талантливых людей из толпы лизоблюдов и подхалимов, качество, которое было бы весьма похвально для многих современных государственных деятелей.