Пехотинец турецкой армии. Как называется турецкий солдат

§ 2. Пушки для султана. Османское войско эпохи расцвета (конец XV-1-я половина XVI вв.)

Османы не могли пройти мимо тех перемен, которые наметились в военном деле Европы, ибо от успешного ответа с их стороны на последние новинки военной технологии и тактики зависел успех их дальнейшей экспансии как в Европе, так и в Азии и Северной Африке.

В особенности это касалось Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы. Как отмечали авторы коллективной монографии "Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XV - XVI вв.", этот регион являлся в это время ареной быстрого развития сразу нескольких крупных государств - Священной Римской империи, Венгрии, Польско-Литовского государства и Московского государства. И, хотя они находились в сложных отношениях и постоянно вступали в конфликты друг с другом, тем не менее, вероятность формирования сильной антиосманской коалиции была велика, равно как и двусторонних союзов с той же направленностью. В Стамбуле, неплохо осведомленном о положении дел при европейских дворах, не могли не учитывать этого обстоятельства, и потому османы не имели возможности замыкаться в "башне из слоновой кости", перейти от политики экспансии к политике "splendid isolation" ("блестящей изоляции"). Отказ от активной внешней политики и войны как одной из ее форм (о К. Клаузевице и его определении войны мы уже говорили выше) означал утрату контроля за развитием событий и, как следствие, ослабление позиций в этом стратегически важном экономически и политически регионе. Допустить этого султаны не могли. Поэтому они вовсе не собирались останавливаться на достигнутом и рассчитывали продолжить дальнейшее совершенствование своей военной машины. Таким образом, втягивание османов в круговорот военной революции становилось неизбежным, и потому, по нашему мнению, не прав был Н. Дэвис, который писал, что "...революция в военном деле стала еще одной областью, где не в меру самонадеянные историки смело распространяют на весь континент результаты своих локальных, имеющих значение лишь для отдельных частей Западной Европы, исследований".

Османы довольно рано подключились к процессам, связанным с 1-м, подготовительным этапом военной революции. Об усложнении структуры турецкого войска и устройства османской военной машины уже было сказано выше. 2-м, не менее характерным и четко прослеживающимся на примере развития османского войска, был быстрый рост его численности. Конечно, данные османских источников о численности выставляемых воинских контингентов достаточно приблизительны, но для сер. XV - сер. XVI вв., когда государственная машина Турции еще не была поражена множеством пороков, они могут быть признаны более или менее соответствующими действительности. Тем не менее, при всей неточности, эти сведения четко фиксируют тенденцию к росту количества конных и пеших воинов, которые могла мобилизовать в случае необходимости держава султанов.

Судя по данным византийских источников, в 1-й трети XIV в. бей Осман и его наследник Орхан не могли выставить в поле более 10 тыс. ратников. Однако затем, по мере расширения пределов турецкого государства, начала работы тимарной системы и появления яя ве мюселлем и янычар, численность османского войска возрастает в несколько раз. При Мураде I турки могли выставить в поле в случае мобилизации всех сил до 50 тыс. или даже более бойцов - по 1 тысяче яя, мюселлемов и янычар, 20 тыс. азапов, 20-30 тыс. акынджи и несколько тыс. сипахов с их свитой. Спустя менее чем 100 лет Мехмед II Фатих обладал войском численностью по меньшей мере до 100 тыс. воинов - 22 тыс. сипахи, выступавших в поход под началом румелийского бейлербея, еще 17 тыс. сипахи выставлял бейлербей Анадолу, к ним добавлялись 40 тыс. конных и пеших ополченцев и 9-тыс. корпус капыкулу. Во всяком случае, численность османского войска, осадившего Константинополь, достигала, по оценкам современных историков, примерно 100 тыс. воинов.

Османский тимариот XVI в.

На этом рост османского войска не прекратился, и при Сулеймане Кануни перевалил за 150 тыс. воинов. Одних только тимариотов и их свиты в начале его правления насчитывалось, по приблизительным оценкам, не менее 90 тыс. Тенденция к дальнейшему увеличению воинов (хотя бы и на бумаге) сохранилась и впоследствии. Так, в середине XVII в., согласно данным, приведенным в трактате Али Чауша из Софии, только румелийский эйялет по спискам имел 35 тыс. сипахов и их слуг, 12 тыс. акынджи, очередников мюселлемов 4245 воинов и эшкинджи 7320 - итого около 58,5 тыс. бойцов. Турецкий писатель сер. XVII в. Кочибей Гомюрджинский, сообщая, что под началом румелийского губернатора-вали находятся, не считая сверхштатных, 12 тыс. сипахов и 18 тыс. выставляемых ими джебелю, имел все основания заявлять, что "…для того, чтобы дать отпор немецкому королю, волею Всевышнего, достаточно было одного только румелийского войска...". И в целом он был прав, так как созданная первыми султанами-потомками Османа система мобилизации людских ресурсов позволяла выставлять в поле действительно большие, если не огромные, по тем временам армии. Рост численности османской армии в первые два с половиной столетия существования турецкого государства наглядно демонстрирует следующий график:

"Османский сипахи XVI в." Гравюра Мельхиора Лорха, 1576 г.

График 1. Изменение численности османского войска в XIV - сер. XVI вв.

На фоне увеличения числа тимариотской милиции и провинциального ополчения особенно заметным был стремительный рост численность корпуса капыкулу и его основы - янычарской пехоты. Сам корпус капыкулу, как уже было отмечено выше, включал в себя не только конные и пешие части, артиллерийскую прислугу и вспомогательные подразделения, но со временем также и многочисленных некомбатантов, обслуживавших как двор самого султана, так и боевые подразделения. Рост численности капыкулу показан на следующем графике:

График 2. Численный состав корпуса капыкулу (включая как комбатантов, так и некомбатантов) в сер. XV - конце XVII вв.

Из приведенного графика видно, что вплоть до конце 1-й трети XVI в. численность капыкулу увеличилась незначительно, однако в последующие 30 лет процесс роста начал ускоряться и пика своей численности корпус капыкулу достиг в 60-х гг. XVII в. На общем фоне увеличения состава капыкулу особенно заметно было увеличение его главной ударной силы - янычар. Выше уже говорилось о том, что первоначально число янычар составило всего лишь 1 тыс. чел. При этом, руководствуясь идеей "лучше меньше, да лучше", османские султаны поначалу не торопились наращивать численность капыкулу, предпочитая иметь в своем распоряжении действительно отборные, отменно обученные и вооруженные дисциплинированные войска. Во всяком случае, к концу XIV в. их число выросло до 2 тыс., а Константин Михайлович в своих "Записках янычара" сообщает, что при Мехмеде II в состав капыкулу входили около 3,5 тыс. янычар, 2,4 тыс. конных воинов и 60 оружейников джебеджи, итого примерно 6 тыс. воинов, не считая разного рода обслуги. Однако с середины XV в. процесс роста численности янычарского корпуса начинает ускоряться численности капыкулу, и в особенности янычарской пехоты. В 1475 г. их насчитывалось уже 6 тыс. чел. По прошествии 30 с небольшим лет, в 1514 г., на жаловании состояло 10156 янычар, в 1567 г. - 12798, а в 1609 г. - уже 37627. И на этом процесс не остановился. В частности, численность янычарской пехоты к 1680 г. составила 54222 чел. Изменение состава янычарского корпуса показано на следующем графике:

Янычар XVI в.

График 3. Изменение численности янычарской пехоты в XIV - XVII вв.

Янычары Мурада IV

К этому необходимо добавить также и столь же быстрое увеличение численности личного состава артиллерийского корпуса в составе султанской гвардии, включавшего в себя артиллеристов-топчу, фурлейтов-топ арабаджи и оружейников-джебеджи. С 1171 чел. в 1514 г. он увеличился к 1567 г. до 2671 чел., а в 1609 г. составил 7966 чел. Спустя 60 лет в нем насчитывалось уже 8014 чел., а к концу века выросло не много ни мало до 15307 чел.

Изменения, хотя и не столь значительные, коснулись и численного состава конницы капыкулу. Если в сер. XV в. ее имелось, как было отмечено выше, примерно 2,4 тыс. чел., в 1475 г. - примерно 3 тыс., к началу правления Сулеймана I - уже 5088, в 1571 г. - 6964 всадников, а в середине XVII в. 6 бёлюков конницы капыкулу (силяхтары, сипахи, улюфеджиян-и йемиш, улюфеджиян-и йесар, гариба-и йемиш и гариба-и йесар ) насчитывали в своем составе согласно реестрам 7203 всадника.

Таким образом, приведенные цифры свидетельствуют об устойчивом росте численности корпуса капыкулу, который принимает особенно впечатляющие масштабы со времен правления Сулеймана I. Этот рост будет продолжаться вплоть до самого конца XVII в., хотя к этому времени стал очевидным прогрессирующий упадок боеспособности как корпуса капыкулу в целом, так и янычар в частности. Однако необходимость в такого рода войсках оставалась настолько высока, что только неудачная война со Священной лигой в 1683-1699 гг. и, как следствие поражения в войне, возникший громадный бюджетный дефицит и невозможность далее держать столь многочисленное постоянное войско вынудили султанский двор пойти на резкое сокращение состава капыкулу. В 1701 г. великий визирь Амджазаде Хюсейн-паша сократил число янычар до 34 тыс., топчу до 1,25 тыс., а джебеджи - до 0,4 тыс. чел, очевидно, главным образом за счет исключения из реестров "мертвых душ".

Однако не только численный рост османского войска был характерен для этого, 1-го, этапа военной революции. Главным нововведением в османскую военную практику в XV - начале XVI вв. стало, безусловно, огнестрельное оружие - пушки и мушкеты. Обладание широким арсеналом огнестрельного оружия, от тяжелых осадных пушек до ручного ружья, давало османам неоспоримые преимущества над их противниками. Султанский двор это быстро осознал и приложил максимум усилий для того, чтобы наладить производство огнестрельного оружия и его применение на полях сражений и во время осад многочисленных крепостей и городов на Балканах, в Венгрии, Малой Азии и в Средиземноморье.

На Балканах залпы артиллерийских орудий впервые прозвучали в 1346 г., когда венецианцы использовали 8 бомбард во время осады Зары. Рагуза обзавелась собственной артиллерией в 1351 г., а в начале 60-х гг. приступила к производству собственных пушек. Вслед за рагузянами артиллерией поспешили обзавестись и сербы, которые в 80-х гг. начали импортировать пушки из Венеции и впервые применили их против турок в 1389 г. в битве на Косовом поле. В 90-х гг. они начали их выпуск, и тогда же артиллерией, закупленной у генуэзцев, обзавелись византийцы. Естественно, что турки, постоянно воевавшие с балканскими государствами, не могли пройти мимо этих новшеств и постарались заполучить их в свое распоряжение. Вероятно, что первые артиллерийские орудия появились на вооружении османов еще в 80-х гг. XIV в., однако процесс освоения огнестрельного оружия растянулся на без малого полстолетия. Первые случаи использования пушек османы относятся к 1394 и 1402 гг. В 1422 г. османы применили пушки во время первой попытки взять Константинополь, правда без особого успеха. Однако спустя 8 лет, в 1430 г. османская осадная артиллерия в немалой степени способствовала падению второго после Константинополя по значению византийского города - Фессалоник. В ходе войн с венграми в 40-х гг. XV в. и отражения очередного крестового похода со стороны христиан в 1444 г. османская артиллерия была впервые использована не только для осады городов, но и в полевых сражениях и для обстрела таких движущихся целей, как христианские корабли.

"Османская артиллерия в XVI в." Турецкая миниатюра

К этому же времени относится и близкое знакомство османов с ручным огнестрельным оружием. По сообщению Г. Агостона, османские хроники сообщают об использовании ручниц-тюфенков против христиан в 1421, 1430 и 1442-1444 гг., а в 50-х гг. XV в. тюфенки числятся в реестрах вооружения османских крепостей на Балканах. Очевидно, что и в этом случае турки переняли ручное огнестрельное оружие посредством контактов и под влиянием европейцев. В частности, 17 октября 1448 г. во время 2-й битвы на Косовом поле венгерский полководец Янош Хуньяди успешно применил против турецких янычар-лучников своих наемных немецких и чешских пехотинцев, вооруженных ручницами. Пехота с обеих сторон, укрывшись за заранее возведенными частоколами, вступила в перестрелку друг с другом. И хотя победу в сражении одержали османы, тем не менее, султан Мурад II был впечатлен эффективностью действий неприятельской пехоты и приказал начать перевооружение янычар ручницами. Таким образом, независимо от того, появились ли первые ручницы на вооружении османов в 20-х г. XV в. или несколько позднее - к началу осады Константинополя турки уже имели в своем распоряжении все последние европейские военные новинки - и артиллерию, и ручное огнестрельное оружие. В 70-х гг. XV в. огнестрельное оружие уже широко использовалось османами входе кампаний на Балканах против христиан.

Османская осадная артиллерия, в изготовлении которой активное участие принял венгерский ренегат Урбан, сыграла значительную роль во время осады Константинополя турками в 1453 г. Мехмед II сделал ставку на крупнокалиберные бомбарды. Византийские авторы, описывавшие последнюю осаду Царьграда, сообщали немало подробностей об османской осадной артиллерии. Так, Лаоник Халкокондил писал, что Мехмед II, готовясь к войне с императором Константином XI, "...снаряжал корабли и триеры, он лил пушки, самые крупные из всех, где бы то ни было известных нам в то время . Решив, что уже наступило время отправляться в поход, царь послал вперед с европейским войском стратига Европы Сарадзу, приказав везти и большую пушку. Говорят, она была так тяжела, что ее волокли 70 пар быков и до 2 тыс. человек (выделено нами - thor)...".

Портрет Мехмеда II Фатиха

Византийские авторы сохранили немало сведений и о технике осады и артиллерийской канонады. Тот же Лаоник Халкокондил писал, что "...царь немедленно с разных сторон пододвинул к городу много осадных орудий, установил две пушки и начал бить по городской стене. Одну пушку он поставил против дворца эллинских царей, другую - против так называемых ворот Романа, за которыми стоял сам эллинский царь. И во многих других местах турецкого лагеря были установлены пушки, из которых стреляли по эллинам. Но те две были самые большие и метали камни весом в 2 таланта с лишним". При этом "...из пушек стреляли следующим образом. Сначала стреляли из пушек меньших размеров, стоявших по сторонам большой. Пускали камни весом по полталанта. Эти два камня разрушали стену. Вслед за ними метали большой камень весом в 3 таланта. Он обрушивал значительную часть стены. Этот необыкновенного веса камень, пущенный со сверхчеловеческой силой, наносил невероятный вред. Говорят, при полете этого камня стоял непереносимый гул и земля сотрясалась на 400 стадий вокруг. Пушки обрушивали наружную стену и ее башни. При этом они наносили повреждения и внутренней стене. Днем пушкарь (Урбан - thor) метал семь камней, ночью - один, днем получал указание, куда ему нужно стрелять ночью.".

В ходе осады османы активно использовали не только артиллерию, но и ручное огнестрельное оружие - те же самые тюфенки. Халкокондил сообщал, что сразу после того, как Константинополь был плотно обложен османскими войсками, "...янычары и остальное бывшее в лагере войско принесли из лагеря к городским стенам и засыпанному рву обтянутые белым и красным войлоком осадные щиты. Сделав насыпь у наружной стороны рва и проделав в ней отверстия, они стреляли в эллинов из пушек, пускали стрелы...". Очевидно, что под пушками в этом случае надо понимать или малокалиберные орудия типа фальконетов или крепостные ружья-гаковницы . Именно из тюфенка был смертельно ранен Джованни Джустиниани Лонго, генуэзский кондотьер, протостратор (командующий) гарнизоном Константинополя.

И хотя можно согласиться с мнением Д. Уварова, что Константинополь был взят все-таки в результаты решительного штурма, тем не менее, именно артиллерия сделала возможным его успех. Об этом свидетельствует, к примеру, тот же Халкокондил. Рассказывая о выступлении султана перед его янычарам накануне решающего штурма, он писал, что Мехмед, приказав янычарам готовиться к последнему бою, заявил: "Я вас спрашивал и вы отвечали, что взять этот город возможно. Надо только, чтоб я разрушил вам его стены. Водя вас вокруг города, я спрашивал, достаточны ли уже разрушения. И насколько вам было нужно, настолько я стены разрушил...".

Одним словом, уже в середине XV в. османская артиллерия и пехота, оснащенная ручным огнестрельным оружием, представляли собой серьезную силу, которую никак нельзя было игнорировать. Турецкие военачальники, добившись с ее помощью первых серьезных успехов, и в дальнейшем продолжали придавать ей большое значение. Ни одна кампания, предпринятая турками во 2-й половине XV - 1-й половине XVI в., не обходилась без широкого использования как артиллерии, так и пехотинцев, вооруженных тюфенками. Обладание огнестрельным оружием давало османам важные преимущества над теми из их противников, кто отставал от них в этом деле. Так было, к примеру, в 1473 г., когда был наголову разбит давний соперник османов султан расположенного на востоке Малой Азии государства Ак-Коюнлу Усун-Хасан. Его легкая иррегулярная конница оказалась бессильна против султанской артиллерии и янычар, вооруженных огнестрельным оружием, луками и арбалетами. Эта же картина повторилась спустя 40 лет, когда 25 августа 1514 г. на Чалдыранской равнине в окрестностях озера Ван армия персидского шаха Исмаила была наголову разгромлена армией султана Селима I. Блестящая шахская конница не смогла сокрушить турецких сипахов, поддержанных огнем мушкетеров и артиллеристов. Еще спустя два года, 24 августа 1516 г., под Алеппо встретились два войска - османская и мамлюкская. И снова атаки великолепной мамлюкской конницы разбились об огонь османской артиллерии и пехоты, укрывшейся за вагенбургом, после чего остатки мамлюков были добиты сипахами и акынджи.

Портрет Селима I Явуза

При этом турки внимательно следили за военно-техническими новинками у соседей и быстро перенимали их. Так, в сентябре 1543 г., когда осажденный турками гарнизон крепости Штульвейссенбург (Секешфехервар) капитулировал, турецкий командующий предоставил ему право свободного выхода вместе со всем его имуществом. Однако, сдержав свое слово, турки тем не менее отняли у имперцев их колесцовые пистолеты, вызвавшие у османских воинов большое любопытство. Достаточно рано османы начали применять кремневые замки, которые, правда, долго не могли вытеснить фитильные из-за своей недостаточной надежности и чувствительности к загрязнению и пыли.

Специально для централизованного обеспечения армии крупными партиями более или менее однообразного ручного огнестрельного оружия, артиллерии и амуниции в Стамбуле были построены две крупных мастерских, Топхане и Джебхане, работавших на султанские арсеналы. Ничего подобного в Европе в это время мы не встретим. Точно также значительно раньше, чем европейцы, турки обзавелись корпусом пушкарей-профессионалов - названных выше топчу, а также отрядами профессиональных фурлейтов - топ-арабаджи. Мобильная полевая артиллерия была с успехом использована турками за 20 лет до того, как французский король Карл VIII отправился в свой знаменитый Итальянский поход в 1494 г. Кроме того, заслуживает внимания тот факт, что в османской артиллерии гораздо раньше, чем в Европе, получили широкое распространение медные и бронзовые артиллерийские орудия. Обладая многочисленными месторождениями медных руд, османы не испытывали такого голода на цветные металлы и могли позволить себе роскошь отливать пушки из цветных металлов, более надежных, нежели чугунные европейские, в больших количествах.

Характеризуя процесс освоения турками огнестрельного оружия, нельзя не обратить внимания на тот факт, что турецкие султаны и их военачальники не только по достоинству оценили его преимущества, но и постарались перевооружить им свою пехоту, и прежде всего янычар. Последние изначально были по преимуществу пехотинцами, вооруженными метательным оружием - луками и арбалетами. Т.о., турки никогда не использовали в таких масштабах тяжелую пехоту, оснащенную главным образом древковым оружием (по типу швейцарцев или ландскнехтов), что являлось характерной чертой ренессансной военной школы. И хотя лук использовался янычарами еще в ходе кампании 1663-1664 гг. против габсбургских войск, однако в качестве основного их оружия он был практически полностью вытеснен турецким аналогом европейского фитильного мушкета еще в 1-й половине XVI в. И это при том, что фитильная аркебуза уступала луку и в скорострельности, и в дальности прицельного выстрела, и в определенной степени в бронебойности. Даже в самой Европе на протяжении всего XVI в. то и дело раздавались голоса в защиту лука и арбалета. Однако османы сразу и бесповоротно сделали выбор в пользу аркебузы, хотя лук и сохранялся еще достаточно долго в качестве своего рода парадного оружия.

Окончательную победу аркебузы-тюфенка над луком и древковым холодным оружием демонстрируют следующие цифры. В ходе египетского похода Селима I в 1523 г. из 12 тыс. янычар лишь 3-4 тыс. были вооружены древковым оружием. В кампании 1526 г. в битве при Мохаче построенные в 9 шеренг янычары непрерывным огнем из тюфенков расстроили атаки венгерской конницы, после чего венгры были опрокинуты османской конницей. Более того, в ходе кампании 1532 г. из 10 тыс. янычар уже 9 тыс. были вооружены тюфенками, и только 1 тыс. - древковым оружием. Весьма примечательное соотношение - в Европе в то время оно было практически обратным.

Но и это еще не все. Признавая значение огнестрельного оружия, османские власти уже в первые десятилетия XVI в. перед началом очередной военной кампании стали призывать под знамена конных и пеших добровольцев, вооруженных огнестрельным оружием - тюфенгчи . Позднее их называли секбанами, сарыджа, левенды , причем их численность на протяжении всего XVI в. непрерывно росла. Этому способствовало и снижение цен на ручное огнестрельное оружие - фитильный мушкет турецкого производства стоил в конце XVI в. от 300 до 600 акче - вдвое-втрое меньше, чем хороший конь. Отряды наемников-левендов, вооруженных огнестрельным оружием, к концу XVI в., как отмечал современный турецкий историк Х. Иналджик, не просто стали "…одним из наиболее эффективных родов войск османской армии", но смогли существенно потеснить традиционные воинские формирования, даже тимариотскую милицию.

Характерно, что и сам порядок набора секбанов имел немало сходства с описанными выше приемами набора солдат как в Западной Европе, так и в Речи Посполитой. Перед началом кампании султан рассылал местным властям соответствующий указ, в котором определялся порядок набора отрядов добровольцев - секбан булюклери , их вооружение и срок службы. В указе определялся также размер подъемных (бакшиш ), который получал каждый завербовавшийся, и размер оплаты, которая выдавалась вперед на весь срок службы. Губернатор, получив такой указ, выбирал опытных капитанов - булюк-баши, которые должны были набирать и командовать отдельными отрядами конных или пеших секбанов (организованные по десятичному принципу, они, как правило, имели по 50 или 100 воинов). Над булюк-баши ставился их начальник - баш булюк-баши , командовавший всеми отрядами секбанов в санджаке или бейлербейлике. Как отмечал Х. Инальчик, баш булюк-баши и булюк баши были настоящими мастерами своего дела, которых вполне можно сравнить с европейскими кондотьерами, а секбаны пользовались славой великолепных стрелков-снайперов.

Естественно, что широкое распространение и освоение нового оружия потребовало от османов и совершенствования традиционной тактики. Это было тем более необходимо, если учесть, что османская пехота, не имевшая, как правило, доспехов и вооруженная, как было отмечено выше, преимущественно метательным оружием, была уязвима от огня неприятельских стрелков, так и от атак вражеской конницы. Поэтому, сохранив основу своей привычной и испытанной тактики, прагматичные турецкие военачальники усовершенствовали ее с учетом тех технических новинок, которые появлялись у соседей. Это относится и к практике быстрого возведения деревоземляных укреплений на поле боя, и к использованию деревянных ростовых щитов-чапаров и ко многому другому. Ярким примером такого отношения служит история с освоением османами тактики применения вагенбурга.

Османы, как и положено тюркам-кочевникам, с самого начала использовали лагерь-табор в форме поставленных в круг обычных повозок для обороны. Однако, столкнувшись во время отражения крестового похода 1443-1444 гг. с массированным (около 600) применением оснащенных малокалиберной артиллерией боевых повозок, которые использовали чешские наемники в армии Яноша Хуньяди, турки сразу оценили те перспективы, которые давало им овладение такого рода новшеством. Ведь, как было отмечено выше, без надежной защиты янычары и секбаны-тюфенгчи, вооруженные медленно заряжавшимися и недостаточно меткими фитильными ружьями, не могли бы выстоять на поле боя. Между тем для того, чтобы возвести дерево-земляные укрепления, требовалось время, и немалое, а его порой могло и не оказаться. Вагенбург по-чешски представлял отличную находку для разрешения такого рода проблем, тем более что османы получили возможность убедиться в его эффективности. Современники писали, что христианский вагенбург во время сражения под Варной 10 ноября 1444 г. в немалой степени способствовал тому, что исход сражения долго колебался то на одну, то на другую сторону. Конница крестоносцев, опираясь на огонь, который вела пехота и малокалиберная артиллерия, установленная на повозках, отражала все атаки османов. И лишь когда в результате притворного отступления взаимодействие пехоты, укрывшейся за вагенбургом, и конницы крестоносцев было нарушено, османы смогли нанести поражение христианам.

Получив в свое распоряжение после разгрома крестоносцев как сам христианский вагенбург, так и исчерпывающие сведения о его применении, османы быстро переняли это новшество и с успехом применяли их как против европейцев, так и против своих восточных противников - например, против армий Сефевидов. У последних боевой порядок с использованием вооруженных малокалиберной артиллерией повозок даже получил оригинальное наименование - "Дестур-и Руми ".

Таким образом, в середине XVI в. классический османский боевой порядок представлял собой причудливую смесь традиций и новаций. Как и прежде, в соответствии со старинной кочевнической традицией большое войско делилось на 5 "корпусов" (как писал Хюсейн Хезарфенн, "…армию от 4000 до 12000 называют харар , а еще ее называют хамис . Хамис говорят потому, что она имеет пять основных частей: центр /сердце/ - это место, где находится падишах; меймэне - так называют правое крыло /армии/, мейсэре - так называют левое крыло /армии/, талиая /авангард/, являющийся караулом; а затем дондар /арьергард/…"). На поле боя войско также выстраивалось в соответствии со сложившейся традицией - Кочибей Гюмюрджинский в своем трактате напоминал падишаху, что "… с правой стороны вашей ходят отряды слуг ваших сипахиев под красным знаменем, а слева от вас идут отряды силяхдаров под серым знаменем. Впереди шествуют слуги ваши - янычарская пехота в 20000 ружей. С одного крыла идет румелийский бейлербей с 30000 румелийского войска и их знаменами, анатолийский бейлербей с 15 000 анатолийских войск, а с другого крыла сивасский бейлербей, караманский бейлербей, диарбекирский бейлербей, эрзурумский бейлербей, халебский бейлербей, сирийский бейлербей вместе с санджак-беями, которые сами в счет не идут. Мой могущественный повелитель находится в центре, а позади него ич-огланы , знаменосцы и музыканты…". По средневековой традиции сражение начинали застрельщики и поединщики.

"Османское войско в походе". Турецкая миниатюра XVI в.

Однако нетрудно заметить, что центр османского войска, его "сердце", теперь составляет пехота, и, прежде всего, янычары. Укрывшись за быстро возведенными деревоземляными укреплениями - валами, рвами, траншеями, дополнительно укрепленных палисадами или щитами-чапарами или же действуя под прикрытием вагенбурга, пехота и полевая артиллерия выполняли роль станового хребта боевого порядка турецкой войска. Они поддерживали атаку конницы и одновременно прикрывали ее отступление, давали ей возможность привести себя в порядок и повторить атаку в соответствии с упоминавшимся выше традиционным тактическим приемом ал-карр ва-л-фарр. И хотя конница по-прежнему оставалась главной ударной силой турецкого войска, значение и роль пехоты и артиллерии резко возросли. Без их участия не предпринимался практически ни одни более или менее значимый поход.

Усовершенствованию подверглись и приемы фортификации и ведения осад. И хотя османы так и не переняли полностью упоминавшуюся выше trace italienne , тем не менее, они очень рано перешли к постройке крепостей с начертанием в форме звезды, с низкими башнями и стенами увеличенной толщины для того, чтобы на них можно было устанавливать артиллерию и более успешно противостоять огню неприятельской осадной артиллерии. Примером таких крепостей могут служить возведенная в 1458 г. в самом Стамбуле крепость Едикуле, построенная в 1451-1452 гг. крепость Румели-Хиссар, перекрывавшая Босфор, неоднократно перестраивавшаяся крепость Ак-Керман (на Днестре) и ряд других. Более заметным был прогресс в области искусства ведения осад. Достаточно привести для сравнения несколько описаний техники ведения осад, относящиеся к разным временам.

В середине XV и несколько позднее османы предпочитали брать неприятельские города и крепости штурмом, предварительно, правда, подготовив его артиллерийским обстрелом. "Турецкий султан с большими потерями берет города и замки, - писал Константин Михайлович, - только чтобы долго там не стоять с войском… Он должен был бы в достаточном количестве приготовить припасы, прежде чем осаждать или брать город. Орудия они тоже не всегда возят с собой, особенно большие разрушительные, из-за их тяжести и трудности перевозки или потому, что они загружают верблюдов грузом и имуществом; а когда они подойдут к какому-либо городу, который хотят взять, там они и отливают большие пушки, а порох они имеют в достаточном количестве], и прежде всего разрушают из пушек стены города или замка, пока они (султану) не сдадутся. А когда они видят, что пришло время штурма, … ночью же они бесшумно подходят к городу со всех сторон, приступают ко рвам, подготовившись, неся перед собой плетенные из прутьев щиты и большие лестницы, предназначенные для того, чтобы по ним могли влезть с обоих сторон, снизу и сверху. Янычары же бросаются к тому месту, где сломана стена, и, приступив к разрушенному месту, молча ожидают момента, пока не начнется день. И тогда же прежде всего пушкари начинают стрелять из всех пушек. После стрельбы из пушек янычары очень быстро взбираются на стену,… опережая друг друга, и в то же время из луков и мушкетов происходит очень частая стрельба, так что стрельба еще дополняет сильный шум, происходящий от боя барабанов и от крика людей. Битва длится час, самое большее - два. Если же христиане пересиливают поганых, тогда они понемногу слабеют и изнемогают. И, таким образом, этот штурм длится до полудня, а далее продолжаться не может, ибо запасы патронов кончились, а некоторые люди бывают убиты, некоторые ранены, и все выбиваются из сил…".

Как видно из приведенного выше отрывка, организация осады еще достаточно примитивна. Артиллерия хотя и считается необходимым элементом осадной техники, тем не менее она всего лишь вспомогательное средство - ее задача разрушить стены и башни, создать бреши в оборонительном периметре с тем, чтобы облегчить штурмующим последующую атаку вражеских укреплений. С другой стороны, османам не откажешь в здравом смысле. Осада, в особенности если она затягивается, для осаждающих может оказаться порой не менее, если не более тяжелой, чем для самих осажденных, и Константин Михайлович прямо указывает, что турецкие военачальники стремились сломить сопротивление неприятеля по возможности быстрее с расчетом сделать это раньше, чем наступят проблемы с обеспечением войск продовольствием и фуражом и в лагере осаждающих не начнутся болезни.

Однако штурм всегда сопровождался большими потерями со стороны осаждающих. Описания осады и штурма Константинополя это наглядно демонстрируют. В принципе, успех, достигнутый османами при осаде Константинополя, был вполне ожидаем - константинопольская фортификация к середине XV века безнадежно устарела и уже не могла противостоять более или менее современной артиллерии, тем более что и сам по себе гарнизон города оказался мал, равно как и степень его вооруженности огнестрельным оружием. Однако в конце XV в. в Италии появляется, как было отмечено ранее, новая система фортификации, trace italienne . Она затем быстро распространяется по Европе, в том числе и в Юго-Восточной, т.е. на том направлении, где предстояло действовать туркам. Против новой фортификации прежние приемы ведения осадной войны были недостаточно эффективны и слишком затратны во всех отношениях. Нужен был новый подход к решению проблемы.

Естественно, что османы искали пути решения этой проблемы, и нашли его. С одной стороны, они усиливают свою огневую мощь, наращивая число и эффективность своей осадной артиллерии. С другой стороны, они совершенствуют саму технику ведения осады. Это было неизбежно, если учесть, что на европейском ТВД в XVI в. они вели, как было отмечено выше, войну, которая сводилась к опустошению неприятельской территории и осаде многочисленных христианских крепостей. Обобщая опыт ведения осад во времена расцвета османской военной мощи, при Селиме I и Сулеймане I, Хюсейн Хезарфенн рекомендовал султану следующий порядок ведения осады.

Предварительно, указывал османский писатель, османским войскам необходимо было "... если возможно, надо окружить ее (т.е. крепость - thor) со всех сторон. Из крепости не выпускать ни одного человека и снаружи никого не впускать. Захватить воду, которая проходит в крепость, и перерезать ее так, чтобы оставить население крепости без воды…". При этом он рекомендовал не ограничиваться только лишь силовым воздействием, но также использовать и психологическое давление на осажденных: "…Если нужно направить посла /в крепость/, то направляют какого-нибудь /человека/ проницательного, умного, сведущего и знающего толк в деле, который и исполнит порученную миссию, как надо, и часть времени, /проведенного/ в крепости, употребит на внимательное наблюдение и разведку. Возвратясь, он сообщит более точные сведения, что облегчит достижение победы. Если прибудет посол из крепости и в связи с этим увидит войско /осаждающих/, то беспримерная стойкость и сила /войска/ должны вселить в сердце его /посла/ такой ужас, что, вернувшись в крепость, он передал бы его находящимся в крепости, и те при продолжении осады были бы растеряны и допускали оплошности…".

"Сулейман Кануни возглавляет вторжение османского войска в Молдавию в 1538 г." Турецкая миниатюра XVI в.

Следующий этап в осаде - подготовка к штурму крепости, которая заключалась в подготовке и установке артиллерийских батарей и рытье апрошей, позволяющих сблизиться с неприятелем на расстояние броска и тем минимизировать потери от неприятельского огня во время штурма: "Подойдя к крепости, исламские войска вначале останавливаются, дожидаясь, пока прибудут пушки. В течение нескольких дней авангард тимариотов и заимов располагается /на позициях/ и немедленно приступает к сооружению легких плетней - укреплений. Эти плетни делают открытыми с двух сторон наподобие большой винной бочки. Янычарам из порохового склада раздают порох, бомбы, запалы, а также дают лопаты и заступы. Бейлербеи также подготавливают свои войска. Под покровом ночи они устремляются прямо к крепости. Под прикрытием плетней выдвигают вперед пушки и с поспешностью начинают делать дороги и рыть окопы до тех пор, пока не сделают себе убежище. Каждую ночь бывает вырыто какое-то количество земли. За это время теряют убитыми несколько человек. На следующую ночь снова продвигаются вперед, и так продолжается до рва /крепости/…".

И лишь тогда, когда под прикрытием огня артиллерии осаждающие доведут траншеи до самого крепостного рва, когда артиллерия противника будет приведена в молчание, а оборонительные укрепления будут разрушены или серьезно повреждены, только тогда османские войска шли на штурм. Таким образом, мы можем видеть классический пример постепенной атаки крепости, сочетающей вполне традиционное ее полное обложение и блокаду, дополненную интенсивными земляными работами. Примером тому может служить двойная осада Чигирина в 1677-1678 гг., ход которой неплохо отражен в русских источниках. Рассказывая о первой осаде Чигирина, полковник П. Гордон писал, к примеру, что 3 августа 1677 г. турки подошли к городу, обложили его и приступили к осаде, начав постепенную атаку на крепость: "…Сразу же, несмотря на стрельбу из замка, стали копать траншеи и апроши". На следующий день они уже начали бомбардировку крепости "с двух батарей, воздвигнутых ночью и огражденных габионами. На каждой батарее поставили две пушки, стрелявшие ядрами фунтов по 20, коими они пробили бруствер стены…". Очевидно, речь идет о т.н. брешь-батареях, которые должны были пробить брешь в куртине и открыть путь для штурмовых отрядов.

Продолжая описывать действия турок, Гордон продолжал: "5 и 6 августа турки с великим трудом и усердием продолжили свои извилистые траншеи и апроши, подступая все ближе, и возвели на 100 шагов ближе еще одну батарею (а изначально турки заложили первую параллель в 260 саженях - т.е. примерно в 500 шагах от крепостного рва - thor)... Подведя апроши поближе к замку, они прикрыли оные и, установив на двух ближайших батареях 6 орудий, открыли яростный огонь ядрами по 36 ф[унто]в и гранатами по 80 (пудовыми - thor)... Благодаря искусству своих канониров (вот они, последствия создания корпуса профессиональных артиллеристов-топчу - thor) и неумелости русских как в стрельбе, так и в прикрытии [пушек], за несколько дней [неприятель] сбил с лафетов и вывел из строя 17 из лучших [русских] орудий…".

Прошло еще несколько дней, и турки, по словам Гордона, "...возведя несколько батарей напротив города и еще одну ближе к замку, непрерывно гремели и по замку и по городу тяжелыми снарядами и гранатами, отчего замковый бруствер был изрядно пронизан, так что кое-где оставались только часовые… 18-го… турки… подвели к замковому рву свои извилистые апроши и траншеи, кои проложили по всему гребню холма и на обоих склонах на ширине около 400 шагов; в пределах 150 шагов от замка оные были полностью прикрыты, причем столь густо, что почти все казались под одной кровлей (очевидно, что турки готовили исходный плацдарм для решающего штурма - густая сеть перекрытых траншей не только защищала штурмовые отряды от неприятельского огня, но и в известной степени обеспечивала скрытное развертывание войск перед штурмом - thor)...". Параллельно с интенсивными земляными работами по подготовке плацдарма для штурма, турки продолжали интенсивно бомбардировать как сам город, так и его оборонительные сооружения - "…постоянный огонь турецких орудий по брустверу и фланкам болверков сильно разрушил оные, особенно каменный фланк со стороны города...".

Для производства земляных работ в таком объеме османская армия имела, как правило, большое число землекопов и рабочих (отчего размеры турецкого войска всегда казались больше, чем на самом деле). П. Гордон, говоря о второй осаде Чигирина, отмечал, что войско везиря Кара Мустафы-паши насчитывало на 77 тыс. турецких воинов 15 тыс. землекопов и еще 10 тыс. молдаван и валахов, которые, скорее всего, также использовались главным образом для ведения земляных работ. Осадный же артиллерийский парк турецкой армии насчитывал на этот раз 4 крупнокалиберных осадных орудия (Гордон не говорит об их калибре, но пишет, что каждое из них передвигалось при помощи запряжки из 32 пар буйволов), 27 осадных орудий меньшего калибра, 6 120-фунтовых (полуторапудовых) мортир и 9 мортир калибром от 30 до 40 фунтов. И это не считая 130 полевых орудий! Но и это еще не все. Гордон в своем дневнике педантично отмечал постепенное нарастание интенсивности бомбардировки Чигирина, которое продолжалось до тех пор, пока у турок не начал ощущаться недостаток в боеприпасах:

Таблица 1. Интенсивность обстрела Чигирина турецкой осадной артиллерией в июле-августе 1678 гг.

Таким образом, за 22 учтенных дня осады турки выпустили из 31 осадного орудия и 15 мортир 17329 снарядов (12704 ядер и 4625 гранат), поддерживая средний темп стрельбы на одно орудие 18 выстрелов в сутки и на 1 мортиру 20 выстрелов в сутки. Что и говорить, цифры для своего времени более чем впечатляющие! Для примера и сравнения приведем цифры, характеризующие работу русской артиллерии по время 2-й осады Нарвы в 1704 г., которая велась по всем правилам европейского военного искусства. В осаде приняло участие 66 пушек, 1 гаубица и 33 мортиры (7 малых и 26 больших), которые вели бомбардировку крепости на протяжении 11 суток (пушки - в дневное время, мортиры - круглосуточно). За это время они выпустили 18072 ядра и бомбы, т.е. в среднем 1643 снаряда в сутки - 17 выстрелов на пушку и 15 бомб на мортиру и гаубицу.

Все вышеприведенные факты подтверждают высказанное исследовавшим процессы внедрения огнестрельного оружия и в особенности артиллерии в османскую военную практику венгерским историком Г. Агостоном мнение о том, что турецкое осадное искусство превосходило фортификационное искусство Габсбургов (и не только их - thor) вплоть до самого конца XVI в. О том, что турки были "искусными градоимцами", свидетельствует хотя бы тот факт, что в ходе предпринимавшихся османами кампаний в 1521-1566 гг. только 4 венгерских крепости сумели выдержать турецкую осаду, но при этом только одна из них, Кесег, была в 1532 г. осаждена главной султанской армией.

"Сулейман Кануни во главе османского войска отправляется осаждать крепость Жигетвор в 1566 г." Турецкая миниатюра XVI в.

Но не только в огневой мощи, техническом оснащении и численности своих армий османы превосходили своих потенциальных противников, в особенности европейских. Вплоть до конца XVII в. они сохраняли преимущество над войсками своих наиболее опасных европейских противников, Габсбургов, венецианцев и поляков, в организации правильного снабжения своих войск. Решению этого вопроса османы придавали чрезвычайно большое значение, и, предпринимая поход на неприятеля, они весьма основательно готовились к нему. Хюсейн Хезарфенн, давая советы относительно организации кампании, отмечал, что наряду с выбором грамотного, толкового военачальника "…прежде всего необходимы меры по обеспечению /войска/ съестными припасами и фуражом, чтобы не остаться голодными и без воды…".

Помимо заготовки продовольствия и фуража из расчета шести дней похода, чему придавалось большое значение, не менее важным компонентом подготовки к кампании являлось создание необходимого запаса ядер, пороха, фитиля и всего остального, что необходимо для успешного ведения боевых действий. Подробнейший перечень военных материалов приводит, к примеру, Хюсейн Хезарфенн в своем описании подготовки к кампании 1594 г. В него вошли, к примеру, помимо разнообразного оружия, как холодного, так и огнестрельного, порох (5000 кантаров - около 275 тонн), ватная нить для ружейных фитилей (200 кантаров - около 11 тонн), веревки, 5000 лопат, 400 топоров и заступов, пилы, плотницкий инструмент, запасная упряжь, бумага, сера, воск, масло минеральное и растительное, клей, запасные колеса и оси, цепи, доски, дрова и пр.

Что и говорить, размах османских военных приготовлений впечатляет. Перед нами предстает не кочевая орда с ее на первый взгляд примитивной военной организацией. В середине XVI в, когда мощь Порты достигла апогея, турецкие вооруженные силы мало чем напоминали обычное племенное ополчение, свойственное османам на первых порах существования их государства. И хотя они и сохранили целый ряд черт, присущих их первой генерации (стремительность и подвижность, широкое применение обходных маневров и военных хитростей), тем не менее, в своем новом обличье они отличались от той первоначальной, и существенно. Факты со всей очевидностью говорят о том, что османская армия в период своего расцвета представляла собой высокоэффективную, сложноорганизованную, сбалансированную и оснащенную про последнему слову тогдашней техники военную машину. Для нее были присущи хорошая организация снабжения и коммуникаций, строгая дисциплина, высокий уровень подготовки воинов, тесное взаимодействие на поле боя пехоты, оснащенной огнестрельным оружием, артиллерии, легкой и тяжелой конницы. Быстро перенимая от европейцев последние новинки в сфере военных технологий, османы с успехом использовали их как против самих европейцев, так и против других претендентов на господство в мире ислама.

Вне всякого сомнения, в конце XV - 1-й половине XVI в. турецкие султаны располагали весьма совершенным для своего времени средством для "продолжения политики иными средствами", превосходившим по своим качествам все то, чем обладали потенциальные противники Порты на то время. Техническое превосходство султанских армий над своими неприятелями, дополненное наличием постоянного корпуса капыкулу, религиозным фанатизмом, строжайшей дисциплиной и профессионализмом воинов, способствовали стремительному расширению пределов державы потомков Эртогрула и Осман-бея. Упоминавшиеся выше падение Константинополя в 1453 г., разгром в 1473 г. армии Усун-Хасана, султана восточно-анатолийского государства Ак-Коюнлу, победы над классическими восточными конными армиями персидского шаха Исмаила в 1514 г. и египетских мамлюков в 1516 г.; взятие Родоса, оборонявшегося рыцарями-иоаннитами, в 1522 г.; уничтожение венгерского войска в 1526 г. при Мохаче и последовавшее за этим покорение большей части Венгрии, изгнание испанских гарнизонов из занятых североафриканских городов - все это, казалось, наглядно свидетельствовало о преимуществах османской военной школы перед ее противниками как западными, так и восточными. На первый взгляд, не было в то время такой силы, которая могла бы противостоять "Великому Турку". 1-я фаза военной революции с ее наиболее характерными признаками (стремительный рост численности армий и одновременное усложнение их организации; принятие на вооружение и широкое распространение огнестрельного оружия; внедрение новых форм фортификации и техники ведения осадных работ) в Турции прошла успешно, и теперь оставалось сделать второй шаг, чтобы закрепить достигнутый успех и совершить переход на второй, качественно иной уровень развития военного дела.

"Османский военный оркестр". Турецкая миниатюра XVI в.

Этот переход был тем более необходимым, что начиная со 2-й половины XVI в. и в особенности на рубеже двух столетий, XVI и XVII, стала вполне очевидной наметившаяся тенденция к сокращению разрыва между уровнем развития военного дела в Европе и османским и как следствие этого, падение эффективности турецкой военной машины. До полного превосходства европейской тактики и стратегии, военной техники и технологии над османской было еще далеко, однако тревожные признаки надвигающегося кризиса, первые грозовые облака уже появились на горизонте. Пока османы совершенствовали свою традиционную военную машину, в самой Европе военное дело не стояло на месте, и об этом уже говорилось выше. Брошенный турками вызов был принят и уже в середине XVI в. наметились первые признаки кризиса османской военной системы. Стремительное развитие огнестрельного оружия и растущая насыщенность разными его видами европейских армий делала борьбу с ними для султанских ратей все более и более тяжелой. Победы доставались все более и более дорогой ценой, и об этом свидетельствовали тяжелые бои с переменным успехом в Северной Африке с испанцами, неудачная осада Мальты в 1565 г., поражение при Лепанто в 1571 г. Но все это были лишь первые звонки, сигнализирующие о начале заката османского военного могущества. Во всей своей полноте симптомы кризиса проявились на рубеже XVI/XVII вв., в ходе тяжелой и изнурительной для обеих сторон войны империи Габсбургов и Османской империи в 1593-1606 гг. Ход этого конфликта наглядно продемонстрировал, что имперцы, главные европейские противники турок, если и не нашли еще адекватного ответа на османский военный вызов, то, во всяком случае, находились на верном пути в его поисках.

Визи́рь (также вазир , везер , везир , визир ) — титул первых (главных) министров и высших сановников во многих восточных государствах, глава всей администрации, как военной, так и гражданской. В Османской империи великий, или верховный, Везир (везир-и азам, садр-азам) возглавлял правительство (Порту) и государственный совет (Диван); обнародовал указы султана (ферманы) , издавал от имени султана указы (ираде), подписывал мирные договоры; с ликвидацией султаната в Турции (1922 ) эта должность упразднена.

Паша́ (тур. paşa , осман. پاشا — paşa , от перс. پادشاه ‎, восходяшего к др.-перс. pāti-xšāya- — правитель ) — высокий титул в политической системе Османской империи. Восходит к титулу пеха , применявшемуся к наместникам провинций еще в Ассирийской и Древнеперсидской империях и упоминаемому в Библии.

Пашами именовались, как правило, губернаторы или генералы. В качестве почётного титула «паша» примерно равен «сэру» или «господину». Только османский султан и (делегированием) хедив Египта могли жаловать титулом паши. Изначально титул использовался исключительно для военачальников, но впоследствии девальвировался и мог применяться по отношению к любому высокопоставленному официальному лицу или вообще лицу постороннему, удостоенному подобной чести. Выше пашей стояли хедивы и визири , ниже — беи

Существовали паши трёх степеней — бейлербей -паша, мирмиран -паша и мирлива -паша, что отмечалось числом конских хвостов (бунчуг), павлиньих хвостов или хвостов яков, четыре хвоста носил только сам султан как верховный военачальник.

Бей — тюркский титул и звание, военное и административное, идущее первоначально от общетюркского титула bək — вождь. В изначальном варианте имело значение вождя рода в составе племени, главой которого выступал хан. Возглавлял родовое ополчение в общеплеменном войске. В общей иерархии древнетюркских титулов шел вторым после хана.

Как обычно в тюркских языках, этот титул имеет прямую параллель в терминах, определяющих семейные отношения — муж, супруг, глава семьи. Первоначально глава самостоятельного родового, родо-племенного и даже политического (государственного) территориального подразделения. В поздних тюркских языках существовало понятие «беглербеги » , означавшее административную должность. В крупных тюркских политических объединениях — каганатах , султанатах и т. п. бег (бей) занимал определенную иерархическую позицию среди титулованных администраторов.

Наиболее нас итересующий в данном периоде является Тугай-бей

Ага́ — в Османской империи титул военачальников , в том числе командира янычар, а также начальников некоторых групп придворных слуг.

Эфе́нди (перс. آفندی ‎, араб. أفندي ‎‎, тур. efendi , тат. әфәнде, әfәnde — «господин», «повелитель») — титул и офицерское звание в Османской империи и некоторых других странах Востока в XV—XX столетиях.

Подразделения

Азапы («азебы» или «азабы» - дословно «холостяки») были созданы во время правления Мурада I в середине 14 века. В ранние времена они набирались среди тюркских мужчин из Малой Азии, но после 16 века мужчины, проживавшие в пограничье, также поступали на военную службу как азапы. От каждых 20 или 30 домовладений выставлялся один воин, вооруженный ружьем и саблей. Азапы были двух видов: крепостные азапы (кале азапи) и морские азапы (дениз азапи). Крепостные азапы жили в крепостях, расположенных возле границы, и отвечали за защиту их местных крепостей. Морские азапы были частью флота.
Во время сражений азапы строились перед янычарами и были первыми на пути атаки врага. После того, как наступление врага захлебывалось, и он нес потери, они обычно разделялись на две части таким образом, чтобы позволить янычарам атаковать. И, после того как враг был ошеломлен огнем из пушек и мушкетов, азабы и янычары выстраивались чтобы сомкнуть кольцо вокруг противника, и враг быстро уничтожался. Согласно некоторым источникам, азабы также имели два более вспомогательных вида подразделений, называемые джанбазан и диванеган, но информация об их униформе и вооружении вызывает сомнения.
Численность азабов не превышала 30000 на протяжении 16 века; они были организованы в орты, аналогично янычарам, и состояли на жалованье у казны. В середине XVII в. рядовые азабы получали от 4 до 7 акче в день.
Азабами командовали два офицера, называемые азабагахаси и азаб катиби, а орты были под командованием одобашей и байрактаров.
С 14 по 16 века азапы были легкими лучниками, не имеющими брони и какой-либо определенной униформы. Их снаряжение состояло из щита, ятагана, дротиков, составного лука и арбалета чарга. В 16 веке они превратились в обычную пехоту, и эти новые азапы снаряжелись вооружением наподобие ятаганов, киличей, шашек, боевых топоров, кинжалов, копий с крюком, разнообразного древкового оружия, мушкетов и щитов. Их униформа состояла из зеленого халата и тюрбана.

Кале азапи (Kale Azapi) Провинциальная пехота йерликулу формировала основу пехоты османской армии. С того момента как их набирали по селам и городам, располагавшимся на главном пути армии, они назывались «Йерли Кулу», что означает что-то вроде «провинциальные солдаты». Когда война заканчивалась, они возвращались к повседневной жизни, но иногда они освобождались от уплаты налогов. Все пехотинцы, нанятые во время войны (включая и йерликулу, и вспомогательные подразделения) назывались «дербентчи», что означало «пограничники».

Дениз азапи (Deniz Azapi) Провинциальная пехота йерликулу формировала основу пехоты османской армии. С того момента как их набирали по селам и городам, располагавшимся на главном пути армии, они назывались «Йерли Кулу», что означает что-то вроде «провинциальные солдаты». Когда война заканчивалась, они возвращались к повседневной жизни, но иногда они освобождались от уплаты налогов. Все пехотинцы, нанятые во время войны (включая и йерликулу, и вспомогательные подразделения) назывались «дербентчи», что означало «пограничники».

Акынджи (Akinjis) — общее название кавалерийских отрядов или отдельных всадников, совершавших акын — налет, набег с целью разведки, грабежа и разорения территории противника. Обычно так назывались нерегулярные летучие отряды, создаваемые из кочевников.
Акынджи первыми выступали в поход, отличались подвижностью и играли большую роль как ударная сила. Они использовались также для охраны границ. Их начальники назывались тойдже или доче, и только они имели лены.
Акынджи были самым крупным подразделением серадкулу (пограничной кавалерии) и наиболее известными из них. Вместе с остальными серадкулу они жили вблизи границы и уходили в набеги каждую весну. Лишь сын акынджи имел право стать акынджи, и лишь тюрки-мусульмане могли вступить в ряды акынджи. Акынджи были одним из старейших подразделений османской армии, и они сохраняли свою значимость до 1595 года, когда все они были уничтожены огнем валашской артиллерии на мосту через Дунай. Корпус акынджи так и не смог оправиться после этого, и в 17 веке их место заняли крымские татары. Число акынджи, в целом, никогда не превышало 15 000.
Униформы у них не было, акынджи также не надевали защитные доспехи, чтобы сохранять свою гибкость и маневренность. Их вооружение состояло из сабли, копья, кинжала, составного лука и по меньшей мере двух пистолетов.
У акынджи также была разведовательная служба в Венеции.

Янычары — букв. "новое войско" (ени чери). Основная категория регулярного пехотного войска Османской империи. Состояли на жалованье у государства. Начали создаваться в 1361 г. при султане Мураде I. Сначала янычары набирались из военнопленных, а затем кадры янычар пополнялись за счет принудительно набираемых христианских мальчиков обычно в возрасте от 7 до 12 лет, которые сначала воспитывались в турецких крестьянских семьях (там же они обращались и в ислам), а затем проходили специальную подготовку в учреждении, называемом аджеми огланлары («чужеземные мальчики»). Янычары были профессиональным кадровым войском, получившим хорошую военную подготовку, воспитанным в духе непримиримого мусульманского фанатизма. Первоначально они не имели права жениться, заниматься ремеслами или торговлей. Они представляли собой грозную военную и полицейскую силу, пока грабительские войны приносили казне большие прибыли, пока султаны могли платить им высокое жалованье и задабривать щедрыми подарками. Привилегированное положение янычар привело к превращению этой должности в наследственную. В 1639 г. система дёвширме (набор христианских мальчиков) была отменена, и национальный состав янычарского войска изменился: оно стало по преимуществу турецким. Общий экономический, социальный и культурный упадок Османской империи, кризис ее военно-ленной системы, усилившиеся в XVII в., начало серьезных поражении во внешних войнах привели к резкому падению боевых качеств янычар и к важным изменениям в социальном характере янычарского войска. Не получая постоянного жалованья из пустеющей казны, они стали заниматься торговлей, ремеслами и, в не меньшей степени, грабежами населения. Большинство их обзаводилось семьями. Не раз в истории значительная часть янычар, разделявшая все тяготы и невзгоды трудового люда Турции, являлась инициатором или участником народных возмущений и смут. Недовольство янычар неоднократно использовалось также реакционными кругами для организации и проведения дворцовых переворотов. Некогда служившие главной опорой престола, янычары уже в XVIII в. превратились в силу, более опасную для центрального правительства, чем для его внешних и внутренних противников. В 1826 г. султан Махмуд II уничтожил янычарский корпус, частью истребив, частью расформировав его состав.
В начале XVII в. общая численность янычарского корпуса, включая аджеми огланов, составляла более 48 тыс. человек. Корпус делился на 196 орта (рот), которые были сгруппированы в три основных соединения: 1) ага бёлюклери («главные бёлюки»), насчитывавшие 61 орта; 2) джемаат («общину»), состоявшую из 101 орта; 3) секбан бёлюклери («бёлюки секбанов»), в которых было 34 орта. Каждая орта располагалась в своей казарме (ода), имела свое название и порядковый номер.
Согласно традиции, Орхан (первый султан династии Османов) вручил первым янычарским подразделениям красное знамя с белым полумесяцем. Белая звезда, которая наряду с полумесяцем присутствует на современном турецком флаге, была добавлена только после завоевания Константинополя-Стамбула.

Зырхли нефер (Zirhli nefer) - Янычары, которые продолжали носить полный комплект доспехов, назывались зырхли неферами, или «солдатами в броне». Их использовали в штурмовых подразделениях, и они относились, вероятно, к элитной группе серденгетчи, «рискующих головой». Позолоченный шлем этого солдата имеет богатый декор. Спереди к шлему прикреплен плюмаж, шею прикрывают гибкие пластины. Тело защищено кольчато-пластинчатым доспехом зырх гемлек. Такой доспех, равно как и демир дизчек (защита для бедер и коленей), в 16 в. обычно использовались в коннице. Форма щита заимствована у восточноевропейских противников Османской империи, в то время как форма посоха тирпан свидетельствует об итальянском влиянии.

Мюселлах кеиджи силихкарда (Kesici Silihkarda Mьsellah) Янычар-лучник. Поскольку мушкет требовал много времени на перезарядку, лучники оставались востребованными.

Мюселлах яныджи силахкарда (Yanici Silihkarda Mьsellah) Большинство янычар были мушкетерами. Этот воин вооружен мушкетом, мечем. Топорик за поясом служит для того, чтобы отрубывать кусочки свинца на пули.

Солаки (Solaks) (*) В состав джемаата («община», одна из трех частей янычарского корпуса - оджака) входили орты солаков, которые являлись элитными подразделениями личной охраны. Впервые они упоминаются в 1402 г. На протяжении многих столетий они представляли из себя отряды пеших лучников и, как и другие охранные подразделения, были небольшими по своим размерам. В рядах этих подразделений служили мютефферики - сыновья представителей османской знати или высших государственных чиновников.

Тимарлы-сипахии — всадники, владевшие ленами (тимарами и зeaметами), представители военно-феодального сословия, которые обязаны были в военное время за владение тимаром являться на войну и приводить с собой войско джебели. Это войско стало создаваться при Мураде I (1359—1389). Юридически тимары сохранялись только за теми ленниками, которые лично и с установленным числом латников (один латник на каждые три тысячи акче зарегистрированного годового дохода) принимали участие в войнах; в противном случае они передавались другим лицам. Разложение военно-ленной системы, усилившееся в XVII в., имело своим непосредственным результатом частые нарушения этого закона, сокращение реальной численности ленного войска и ослабление военной мощи османского государства. В XVII в. ленные сипахии должны были выставлять на войну более 120 тыс. воинов-всадников. Но уже тогда крупные феодальные наместники стали использовать свое ленное войско для достижения полунезависимого от центрального правительства положения, а мелкие разорившиеся ленники нередко присоединялись к антиправительственным восстаниям.
Основной боевой единицей войска тимарных сипахиев был алай (полк), во главе которого стоял алайбей. Алайбеи были подчинены непосредственно" санджакбею, а тот — правителю эйялета — бейлербею. Последний обязан был осуществлять и общий надзор за войсками тимарлы-сипахиев, за количеством и качеством выставленного ими войска.

Серденгетчи сипахи (Serdengeзti sipahi)
Элитные штурмовые подразделения были известны как серденгетчи, или «рискующие головой». В их состав входило около сотни добровольцев (30-100 шло в составах отрядов при штурме Вены).
Это подразделение состоит из лучших из тимарлы-сипахов — всадников, владевших ленами (тимарами и зeaметами), представителей военно-феодального сословия, которые обязаны были в военное время за владение тимаром являться на войну и приводить с собой войско джебели.

Улуфели-сипахии (Ulufeciyan Sipahi) или Алты Бёлюк Сипахи (Altı Bцlьk Sipahi) Воины из состава Шести Дивизий (Алты Бёлюк) - регулярной османской кавалерии. Улуфели-сипахии — воины придворного, состоящего на государственном жалованье войска. Когда армия выступала в поход, эти сипахии двигались впереди других регулярных частей. В XVII в. войско придворных сипахиев состояло из 300 белюков, в каждом из них насчитывалось по 20— 30 всадников. Улуфели-сипахии были лишь одной из шести частей придворного кавалерийского войска (капукулу сюварилери). Но они образовывали: первое подразделение (тоже бёлюк) его, и потому часто всех капукулу сюварилери ошибочно называли сипахиями. В действительности, вся придворная кавалерия состояла из следующих подразделений (белюков): 1) сипахии, 2) силяхдары, 3) улуфеджи правой руки, 4) улуфеджи левой руки, 5) гарибы правой руки и 6) гарибы левой руки. При этом четыре последних белюка назывались бёлюкат-ы эрбаа, 3 и 4-й составляли орта бёлюк (средний бёлюк), а 5 и 6-й — ашагы бёлюк (нижний бёлюк).
Сипахии нижнего байрака (белюка) — общее название 5-го и 6-го бёлюков, состоявшего на жалованье у султана кавалерийского войска (капукулу сюварилери). Это подразделение, называвшееся ашагы бёлюк сипахилери или ашагы байрак сипахилери, состояло в основном из турок, курдов, персов.

Огланы (Oglans)
Крымское ханство стало османским вассалом во времена правления Мехмеда II, и впоследствии начали служить османам, вплоть до тех пор, пока они не были покорены русскими. Когда начиналась кампания, войска крымского хана должны были присоединяться к армии и обычно помогали османским акынджи в разведке и набегах. В битвах они также присоединялись к акынджи и атаковали врага с тыла. В мирное время они совершали набеги на польские, русские и украинские территории, а также старались остановить наступление (продвижение) поляков, русских и казаков. После того, как в 1595 все акынджи были изничтожены валашской артиллерией на мосту через Дунай, рейды на вражейскую территорию и другие функции акынджи в османской армии стали выполнять наемники-огланы.
Крымские татары чаще всего сражались как легкие кавалеристы, и носили гибкий доспех наподобие кольчуги или кожанной брони, что позволяло им двигаться быстрее и легче маневрировать. У них не было униформы, и они носили традиционную одежду (национальный костюм) в большинстве случаев. Они имели при себе саблю, копье, кинжал, булаву, аркан, составной лук и порой пару пистолетов и карабин.

Гарибы (Garibs) [бывшие капыкулу] Кавалерийский корпус капыкулу был конной составляющей придворного корпуса капыкулу. Хотя во времена правления Мурада I в составе корпуса существовало лишь одно подразделение - силяхдары - позже, при Мехмеде II, были добавлены такие подразделения как сипахи, правые улуфеджи, левые улуфеджи, правые гарибы и левые гарибы. Кавалерия капыкулу набиралась их обучавшихся в придворной школе Эндеруна либо из отличившихся янычар. Они всегда получали более высокое жалование и статус, чем пехота капыкулу. Эти кавалеристы также назывались «людьми из шести дивизий», поскольку существовало шесть корпусов кавалерии капыкулу. Кавалерийскими офицеры были представлены агами бёлюков (дивизий), бегами кетюда, пирами кетюда, катипами, калфами, бащчавушами и чавушами. Униформа кавалеристов капыкулу была очень схожа с униформой янычар, а их вооружение весьма часто состояло из палы, копья или гаддара.
Правое и левое подразделение гарибов. Известние также как ашаги (нижние) бёлюки, подразделения гарибов были наименьшими среди кавалерии капыкулу. Гарибы использовались для перевозки ценностей и имущества армии, а в битве они были ответственны за защиту Санжак-и Шериф (Знамени Пророка) и других знамен. Гарибы были организованы в 200 бёлюков, по 100 человек каждый, и из число колебалось от 800 до 1900 человек.

Серадкулу - пограничная кавалерия - были одной из лучших составляющих османсой армии. Они проживали в пограничье и осуществляли набеги на вражеские территории каждую весну. Даже если между обоими государства был мир, серадкулу всегда совершали набеги на сопредельные территории, и эти набеги не считались поводом для объявления войны. В ходе каждого набега они разграбляли города и села, забирали всякое добро и возвращались в свое расположение с пленными и иной добычей, избегнув схватки с войсками противника. Скорость была одним из главных факторов их успехов; они появлялись из ниоткуда, атаковали с бешеным напором и быстро исчезали, прежде чем враг мог понять, что происходит. Во время битв они оказывали поддержку кавалерии топракли и обычно атаковали вражеские стрелковые части с тыла. Во время кампаний они двигались впереди армии, ведя разведку местности и уничтожая препятствия, которые могли замедлить продвижение армии. Акынджи, наиболее крупное подразделение в составе серадкулу, также располагали изощренной разведовательной службой, центр которой располагался в Венеции. Каждые 50 или 60 кавалеристов из состава серадкулу формировали подразделение, называемое «байрак», а несколько байраков передавались под командование офицера, именуемого «делибаши». Высокопоставленные офицеры серадкулу назывались «алайбеги» или «серчешме».
Делилы были элитой серадкулу, отобранными из лучших акынджи. Хотя их настоящее ися, «делилы», означало что-то вроде «следопытов» или «разведчиков», простой народ называл их «дели» («бешенные») из-за их пугающего вида и бесстрашия. Делилы были мастерами во владении мечом, метании дротика и верховой езде; говорят, что каждый делил должен был противостоять как минимум сотне вражеских солдат в битве. Их наиболее важной обязанностью было отвлекать внимание врага и заставлять его терять время. Своим устрашающим видом они также способствовали падению вражеского боевого духа и смуту в его рядах.
Хотя у делилов не было униформы, их было легко узнать по странным и пугающим нарядам, таким как медвежьи шкуры, а некоторые из них даже цепляли небольшие ножи с своим телам. Они обычно имели при себе саблю, копье, пару пистолетов, а иногда некоторые виды боевых топоров.

Дели (Delils) Дели являлись элитой серадкулу.

Топчу (Topchu) (описание одно для всей артиллерии)

Пушкари (топчу) — род состоящего на государственном содержании регулярного войска. Делились на две независимые друг от друга категории: 1) тех, кто отливал пушки (главный литейный двор — топхане— находился в Стамбуле), 2) собственно артиллеристов, которые участвовали в боях. Корпус пушкарей начал создаваться вместе с янычарами, причем литейное дело организовывалось не турками, а пленными христианами или европейцами, перешедшими на службу к турецкому султану и зачастую принявшими мусульманскую веру. В первой половине XVI в. в корпусе топчу было записано 1204 человека, в середине XVII в.— 2026, в конце XVII в. — 5084. При Сулеймане Кануни (1520—1566) рядовые топчу получали 6—8 акче в день, а командир корпуса (топчубаши) — 60.
В Османской империи в средние века применялись с следующие пушки: 1) бал-емез (искаженное итальянское ballo mezzo — дальнобойная пушка, использовавшаяся и на суше и на море, стрелявшая ядрами весом до 50 кг; 2) хаван — пушка типа мортиры; 3) кулеврина (по-турецки искаженное: колонборна) — дальнобойная пушка, стрелявшая ядрами от 4 до 11 кг; 4) мартен—большая крепостная пушка; 5) баджалашко— мощная пушка для разрушения крепостей; 6) зарбазен — имели широкое применение в зависимости от размеров; крупные зарбазены назывались шахаи, шахи или шахане, средние зарбазены — мианэ, мелкие — кючюк; кроме того, изготовлялись специальные зарбазены для разрушения крепостей, в зависимости от величины они именовались бююк шаика, орта шаика, кючюк шайка; 7) эждердехен (букв. пасть дракона) — крупная пушка, применявшаяся в XVI—XVII вв.; 8) паранка (пранкы) — по-видимому, полевая пушка, название свое получила от паранга — вид наказания, состоявший в том, что осужденного приковывали к пушке. В турецкой армии пушки стали применяться в первой четверти XV в.

Табор (Tabor) или Арабалари (Arabalari) (?)
К 16 веку османская тактика приобрела свою классическую форму с внушительной (грозной) системой полевых укреплений, высокими (?) повозками с пушками - арабалари - и артеллерией, находящейся рядом с султаном, его персональной гвардией - солаками, и вооруженных аркебузами янычар.
Табор (заграждение из повозок) сыграл в османской истории такую же роль, какую играли круги из фургонов во время покорения американского Дикого Запада. Идею их создания османы позаимствовали, видимо, у венгров во время завоевания Балкан. В конце 15 века турецкий табор состоял из повозок, «похожих на маленькие крепости». В такую повозку запрягались два мула, а её «экипаж» составляли солдаты с фитильными ружьями и легкой пушкой. Под повозками размещались сундуки со снаряжением. Соединенные вместе повозки образовывали сплошную стену. С конца 17 века османский табор стремительно теряет свою неуязвимость, не выдерживая спора с европейской полевой артиллерией.

Турецкая армия много веков подряд оставалась одной из самых могущественных сил на территориях Европы и Ближнего Востока. В течение семисот лет турецкий солдат завоевывал все новые территории и строил укрепления вдоль границ своего государства. Вооруженные сформировалась более 700 лет назад, и за время своего существования османская армия претерпела существенные изменения. Поэтому вопрос «как называется турецкий солдат» не может быть рассмотрен без краткого обзора турецкой армии в целом.

Догосударственный период

У великой был предок - Сельджукский султанат. Это образование существовало в 13 веке, имело относительную самостоятельность и довольно сильную армию. Турецкий солдат того времени - бывший раб-гулям, сбежавший из Византии, или потомок захваченных в плен скифов и сарматов, населявших северные берега Черного моря.

В течение одного века Сельджукский каганат несколько раз переходил под управление монголов. Наконец, при Мехмеде 1 была сформирована единая армия, ставшая прообразом турецких вооруженных сил.

Структура турецкой армии

Турецкая армия была полностью организована уже к первой половине 14 века. Именно тогда появилось слово «аскер», что в переводе означает - воин, боец, турецкий солдат. Название укрепилось не только во внутреннем обращении - так стали называть бойцов турецкой армии и в других странах.

Армия имела несколько больших групп войск, которые выполняли различные функции:

Кроме функционального деления структура войска делилась на несколько больших групп по способу мобилизации. Существовало основное войско, задействованное во всех военных операциях, вспомогательные дивизии, выполнявшие ограниченный спектр заданий; конница, сформированная из мобилизованных подданных турецкого султана, и конница, состоящая из тех, кто платил дань.

Капикулы

Боевой костяк османского войска. Турецкий солдат "капикулы" мог служить в пехоте, коннице или кавалерии. Многих бойцов основного состава набирали из христианских детей, принявших ислам. Кроме традиционных видов средневековых войск - пехоты, конницы и артиллерии, в капикулу входили джебеджи - кузнецы и оружейники, ремонтировавшие и создававшие военную технику; сакка, главная задача которых состояла в подвозе воды на передний край сражения; сипахи или улуфели - войска, выполнявшие административные функции.

Сераткулы

Типичный турецкий солдат сераткулы мог представлять собой:

• азебы - ополченец из свободных крестьян, как правило, хорошо обученный и умеющий применять ручное огнестрельное оружие;
• сеймены - плохо обученный и плохо вооруженный крестьянин, которого мобилизовали только из крайней необходимости;
• исарелы - представитель инженерных войск, обслуживающий артиллерию;
• джюнджюлы - представитель патрулирующий границы;
• делы - доброволец, который принимался в армию на время активных военных действий.

Топраклы

Солдат турецкой армии топраклы - это обычно всадник, имеющий собственную землю, которая представилась ему как награда за военную службу. На европейском континенте такой участок земли назывался лен. В случае объявления войны топраклы самостоятельно покупал лошадь, оружие, снаряжение и отправлялся в поход с собственными военными слугами.

Как можно видеть, большое разнообразие турецких войск и подразделений привело к возможности по-разному называть солдат турецкой армии.

Любое государство с момента его основания имеет свое войско. Оно служит для защиты страны, а в прошлые века для захвата новых территорий и расширения границ. Сильное войско было решающим фактором в определении могущества и силы государства. Османская империя, начиная с момента рождения с начала XIV века, вела войны со многими странами. Оттуда же ведет свою историю турецкое войско. Костяк турецкого войска составляли акынджи, сипахи и янычары. Но начнем мы с гвардии султана. Она состояла из силахдаров – оруженосцев султана – легкой конницы и посыльных султана по типу фельдъегерей — воинов курьеров для доставки важных документов и сообщений. Древняя конница состояла из акынджи — всадников ополченцев и дружинников. Но уже в XV веке акынджи разделились на две группы. В первую входили воины бейлербеев, во вторую добровольцы. В нее же входили небольшие группы конников под названием турецкие «дели», что значит в переводе с турецкого языка «безумные». Их действительно отличала неимоверная, граничащая с безумством, храбрость и необычный устрашающий вид. Щиты и кони покрывались шкурами львов. А сами «дели» вместо доспехов были покрыты шкурами леопардов.

Конечно, видя такое, и бывалых воинов брала оторопь. Тем более что использовались «дели» в Османской империи в авангарде турецкого войска. Вооружены «дели» были пиками, саблями. Следующая часть турецкого войска – сипахи. Перевод этого слова с персидского означает «войско». Сипахи в своем роде привилегированная часть армии – тяжелая кавалерия. Всадники защищены доспехами из пластинок и колец. Голову защищал шлем. Вначале вооружением сипахов были тяжелые булавы и пики. Но уже в с XV века конники использовали огнестрельное оружие. Янычары это вообще уникальное явление. Ведь они сражались на стороне тех, кто их пленил. И действительно в состав турецкого войска входили взятые в плен дети греков, болгар, армян, сербов. Воспитанные в мусульманских традициях они верой и правдой служили в пехоте османского войска. Янычары в переводе с турецкого языка «новый воин». Жили они в казармах и даже не имели права жениться. Только в конце XVII в отряды янычар стали брать турок. Вооружены янычары были луками, арбалетами, ятаганами, кинжалами. Янычары были отличными стрелками из лука, затем из огнестрельного оружия. Не палили в белый свет, а вели прицельную стрельбу. Среди янычар были особые отряды под названием «рискующие головой». Они делились на мобильные группы-пятерки. Два воина с ружьями, лучник, воин метатель гранат и воин с мечом. Во время сражения решающая роль в турецком войске отводилась коннице. Она прорывала линии противника. Затем янычары шли в атаку. Конечно, со временем турецкое войско претерпевало изменения, но то, что в те времена была захвачена часть Европы и Малая Азия говорит о сильной армии.