Но он не имея власти. Нет власти не от Бога! Вожди и певцы в одном строю

Еще с тех пор, как я прочитала Аристотеля, меня занимает вопрос, почему самую, хм, прогрессивную форму правления называют "демократией", если Аристотель считал ее "неправильной" и отклонением. Вот выдержки из первоисточника:

«...Когда один человек, или немногие, или большинство правят, руководясь общественной пользой, естественно, такие виды государственного устройства являются правильными, а те, при которых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями.

Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской властью; власть немногих, но более, чем одного – аристократией..., а когда ради общей пользы правит большинство... – полития.

Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет.

[Возможно, изначально люди управлялись царями, потому что трудно было найти людей, отличавшихся высокими нравственными качествами, а когда нашлось много таких людей, они образовали политию.]

Когда же, поддаваясь нравственной порче, они стали обогащаться за счет общественного достояния, из политии естественным образом получались олигархии, ведь люди стали почитать богатство. Из олигархий же сначала возникли тирании, а затем из тираний – демократии: низменная страсть корыстолюбивых правителей, постоянно побуждавшая их уменьшать свое число, повела к усилению народной массы, так что последняя обрушилась на них и установила демократию. А так как государства увеличились, то, пожалуй, теперь уже нелегко возникнуть другому государственному устройству, помимо демократии.

При создании большей части видов государственного устройства царило общее согласии насчет того, что они опираются на право и предполагают относительное равенство; но в понимании этого равенства допускалась ошибка, на что ранее и было указано. Так, демократическое устройство возникло на основе того мнения, что равенство в каком-нибудь отношении означает и равенство вообще: из того положения, что все в одинаковой степени люди свободнорожденные, заключают и об их равенстве вообще. Олигархический строй возник на основе того предположения, что неравенство в одном отношении обуславливает и неравенство вообще: раз существует имущественное неравенство, то из него вытекает и неравенство вообще. Опираясь на представление о равенстве, в демократиях все и притязают на полное равноправие; в олигархиях же на основе представления о неравенстве стремятся захватить больше прав, поскольку в обладании бОльшим и заключается неравенство.

По этой причине и те и другие [граждане], исходя из своих предпосылок, раз они не получают своей доли в государственном управлении, поднимают мятеж.»

А вот современное определение демократии:

Democracy requires government by officials who are accountable and removable by majority of people in jurisdiction, together with protection for individuals and minority rights. Цитата из Foreign Affaires, July/August 2001

("Демократия подразумевает правление официальными лицами, которые подотчетны и могут быть смещены большинством граждан (не знаю, куда относится in jurisdiction) вместе с защитой прав отдельных лиц и меньшинства.")

Существенная разница.

Когда почувствуешь гнев в сердце на подначального, берегись в гневе и словом и делом наказывать, но подожди, пока гнев укротится. Поскольку в гневе не сможешь похристиански наказывать, но много сделаешь непристойного и неприличного, христианин, о чем хотя и будешь после жалеть, но уже не возвратишь того, что сделано или сказано.

Тихон Задонский

Имея большую власть, не грози сразу кому-либо смертью, зная, что по естеству и ты подлежишь смерти, и что всякая душа, как последнюю одежду, скидает с себя тело свое. Разумея это ясно, подвизайся быть кротким, делая добро, благодари всегда Бога. Кто немилостив, тот не имеет добродетели в себе.

Антоний Великий

Может быть, кто-либо скажет, что апостол Павел не похулил желающих архиерейства, ибо говорит: если кто епископства желает, доброго дела желает (1 Тим. 3, 1); следовательно, желание епископства не является постыдным желанием. Говорящий так пусть внемлет последним словам апостола: «Доброго дела желает». «Дела» желает, а не власти, труда, а не почета, забот, а не насыщения. Апостол похваляет желание, ибо сан святительства учрежден Господом на земле не для покоя и удовольствия, но для того, чтобы святитель всегда нес на себе величайшие труды, заботясь о спасении всех... Не для того нужно быть архиереем, чтобы величаться и важничать, будучи почитаемым всеми, а для того, чтобы нелицемерно и всегда являть собою образ Христова смирения, чтобы быть поборником истины, не обинуясь, невзирая на лица, всегда быть готовым положить душу свою за Христа и Христову Церковь. Апостол потому именно не похулил желающих епископства, что в те времена апостольские за епископством следовало мученичество. И как из апостолов, так и из епископов мало кто умер своей смертью. Но весьма многие скончались в мученичестве. Ибо нечестивые мучители искали прежде всего епископов и учителей христианских, как предводителей. И потому если кто желал епископства, то желал вместе и мученичества, желал бесчестия, оплевания, заушения и ран, а не гордого превозношения и почестей; потому-то в те времена желавший епископства желал доброго дела. Ныне же ищущий епископского сана должен бояться, чтобы, приняв на себя попечение о спасении других, не погубить свою душу.

Димитрий Ростовский

Господь, носимый еще в матерней утробе, включен в народную перепись и заплатил кинсон кесарю, узаконяя нам быть покорными власти, когда нимало не вредит сие благочестию. Посему будем и мы подражать тому, чему научил нас Сам Бог наш, обнищавший по Домостроительству, и не станем под предлогом нашей нищеты отрекаться от подати.

Исидор Пелусиот

Начальственная власть, если не срастворяется кротостью и не цветет в ней Богу служащая снисходительность, есть паче безрассудство и жестокость. Если же соединена с кротостью, а кротостью правит справедливость, то она - и правота, и благость, и путь правосудия, и тишина в делах.

Исидор Пелусиот

Разум и добрая совесть нужны христианину начальнику. Без разума начальник будет, как слепой, заблуждаться, без доброй совести будет разорять, а не созидать общество. Честь изменяет нрав человеческий, но редко к лучшему. Многие были бы святыми, если бы не были в чести. Подумай об этом, христианин, и не берись за тяжесть выше твоей силы.

Тихон Задонский

Иной человек, пока не имеет никакой власти, оказывается кротким и милостивым, потом, как скоро получит власть, готов уже приказывать и повелевать, ничего не разбирая; но если отнята у него власть, невыносимы для него собственные его постановления. Он, как немудрый, не познал своей немощи.

Ефрем Сирин

Всякая власть для христианина – не покой и честь, но большой крест, большими и многими трудами, заботами и постоянным терпением обремененный, чего никто не пожелает. Ибо надо всякому прежде сделать себя достойным чести и Божиего призвания ожидать, которым совершается избрание высших властей.

Тихон Задонский

Гордые и надменные иудеи, желая прервать беседу с учениками, подошли к Нему с вопросом: «Какой властью Ты это делаешь?» (Мф. 21, 23). Поскольку иудеи не могли унизить Его чудес, то ставят Ему в вину Его поступок с торгующими в храме. Подобный вопрос предложили они и у евангелиста Иоанна, хотя не теми же словами, но с тем же смыслом: «Каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?» (Ин. 2, 18). И Христос отвечал им: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2, 19). И здесь Он приводит их в крайнее затруднение. Отсюда видно, что случай, описываемый Иоанном, был в начале служения Иисуса, когда Он только что начал творить чудеса, а описываемый Матфеем был при конце Его служения. Смысл вопроса иудеев был такой: получил ли Ты учительскую кафедру, рукоположен ли во священника, что проявляешь такую власть? Хотя Христос ничего не сделал, что показывало бы гордость, а только установил благочиние в храме, но, не имея ничего сказать против Иисуса, иудеи и в этом Его укоряют. Впрочем, из-за чудес они не смели укорять Его в то самое время, когда Он изгнал торгующих из храма, но укорили Его уже после, когда увидели Его. Что же Христос? Он не прямо отвечает на их вопрос, показывая тем, что они могли знать о Его власти, если бы захотели, но Сам спрашивает их: «Крещение Иоанново с небес было, или от человеков?» (Лк. 20, 4). Но как это относится к делу, спросишь ты? Прямо. Если бы они сказали: «с небес», Он отвечал бы им: «Почему же вы не поверили ему?» (Лк. 20, 5). Потому что если бы верили Иоанну, то и не спрашивали бы об этом, так как Иоанн говорил о Нем: у Него «Я недостоин развязать ремень обуви» (Лк. 3, 16). И еще: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1, 29). И также: «Приходящий свыше и есть выше всех» (Ин. 3, 31). И опять: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое» (Мф. 3, 12). И если бы иудеи поверили Иоанну, то им нетрудно было бы понять, какой властью Христос делает это. Поскольку же иудеи лукаво отвечали Ему: «Не знаем» (Лк. 20, 7), то Христос не сказал им: «И Я не знаю». Но что же? «И Я не скажу вам, какою властью это делаю» (Лк. 20, 8). Если бы они в самом деле не знали, надо было бы научить их. Но так как они поступали лукаво, и Христос справедливо ничего не отвечал им. Почему же иудеи не сказали, что крещение Иоанново было от людей? Боялись народа, сказано. Видишь ли развращенное сердце? Богом всюду пренебрегают, а для людей все делают. Ибо и Иоанна боялись для людей, уважая святого мужа не ради него самого, но для народа. Для народа они не хотели веровать и в Иисуса Христа. Вот где источник всех зол для них!

Иоанн Златоуст

Властолюбие есть великое зло в человеке и начало всякого зла... Мы знаем, что беззаконному Ироду не страшно было убить столько тысяч неповинных младенцев, чтобы только не лишиться царской власти. О, великое зло – властолюбие! Человек хочет другими владеть, но сам собою владеть не может. Беги от этого зла, чтобы не погубить себя и других. Надо прежде научиться собою владеть, и тогда принимать власть над другими.

Тихон Задонский

<Апостол> Павел не сказал: «несть начальник, аще не от Бога», но рассуждает о самом начальствовании, говоря: несть бо власть, аще не от Бога (Рим. 13, 1). То самое, что у людей есть начальства, одни начальствуют, другие живут под начальством, - не просто и не самослучайно происходит сие, так чтобы народы, подобно волнам, увлекались туда и сюда, но, по словам Павла, это есть дело Божией премудрости. Поелику равночестность по обыкновению возжигает часто войну, то Бог не попустил быть народоправлению, но установил царскую власть, а потом за нею и многие начальства. Какие же, спросишь? Начальника и подначального, мужа и жену, отца и сына, старца и юношу... учителя и ученика. Даже и у бессловесных животных можно видеть подобное сему. Поручителями в этом - пчелы, подчиняемые царской власти, журавли и стада диких овец. Если же посмотришь и на море, то и оно окажется не лишенным сего благочиния. И там многие породы рыб имеют одного правителя и вождя... Ибо безначалие везде всего ужаснее и бывает причиною замешательства и безурядицы. Посему и в теле, хотя оно есть нечто единое, не все равночестно, но одни члены начальствуют, а другие подначальны.
Потому вправе мы сказать, что самое дело, разумею власть, т. е. начальство и власть царская, установлена Богом, что бы общество не пришло в неустройство. По если какой злодей беззаконно восхитил сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему или изблевать все свое лукавство, как фараону, и в таком случае понести крайнее наказание, или уцеломудрить тех, для кого нужна и жестокость, как царь вавилонский уцеломудрил иудеев.

Исидор Пелусиот

Тот, кто покоряется властям, не властям покоряется, а повинуется Богу, установившему их; и кто не повинуется им, тот противится Богу... (Рим. 13, 1). То, что существуют власти, и одни начальствуют, другие находятся в подчинении, а не идет все без порядка и разбора, и народы не мечутся, как беспорядочные волны, - есть дело мудрости Божией.

Иоанн Златоуст

Законную власть не обращай в варварство бесчинными нравами, но украшай приличными ей делами: с унывающими духом обходись кротко, низших уравнивай с высшими; и тогда возжжешь светлый пламенник правосудия, потому что справедливость служит поджогою светильнику доброго правления.

Исидор Пелусиот

Трудно и благочестивому человеку остаться таким по получении власти. Тогда сильнее заявляют о себе и тщеславие, и корыстолюбие, и самонадеянность - так как начальство дает к тому возможность, - равно и столкновения, оскорбления, злословия и многое другое. Поэтому кто не благочестив, тот будет еще более неблагочестивым, сделавшись начальником.

Иоанн Златоуст

Власть побуждает делать многое, Богу неугодное, и надобно иметь очень мужественную душу, чтобы пользоваться властию как следует. Тот, кто лишен власти, волею и неволею любомудрствует; а облеченный ею терпит то же, что и человек, который, живя с хорошею и красивою девицею, обязался никогда не посмотреть на нее с вожделением.

Иоанн Златоуст

У православных народов на Балканах был такой обычай: если какой-нибудь бедняк начинал строить дом, то все соседи ему помогают, - трудами ли, деньгами или материалом. И когда дом готов, они разделяют радость своего соседа. А в истории иногда приходится наблюдать, как некий богатый правитель радуется разрушению того, что выстроил его сосед, брат во Христе.

Николай Сербский

Власть и богатство приобретаются либо пожертвованием их ради Бога..., либо Заменой Бога и всего Божьего диаволом и всем тем, что диаволу присуще. Поэтому православный спасается от этого молитвой: "Господи, дух... любоначалия (властолюбия) не даждь ми!".

Иустин (Попович)

А слыхали ли вы историю о Меншикове? – Идет раз Петр I, а ему навстречу мальчик с лотком.
– Что это у тебя на лотке?
– Оладьи.
– Оладьи? Дай-ка мне попробовать. – Съел. – Ничего, оладушки хороши. А откуда ты сам?
– Из крестьян Орловской губернии.
– Приходи ко мне. Ты меня знаешь?
– Нет, – сказал, – а оладушек приносить?
– И оладушек приноси.
Петр I имел проницательный ум и умел выбирать людей. И вот Александр Данилович Меншиков был сделан генералиссимусом всех войск. Одна из его дочерей была царской невестой. При Екатерине I Меншиков достиг полного расцвета. Но при Петре II нашлись клеветники, и сам Меншиков нагрел руки и им овладел дух сребролюбия. Однажды ждали царя Петра II в церковь, приготовили трон, а он и не приехал. Тогда Александр Данилович сам встал на его место. Хотя в то время и не было телефонов, но быстро дошло это известие до Петра.
Тот сильно разгневался и приказал описать все имение Меншикова в казну (одного золота в вещах было 125 пудов), а самого с семьей отправить в ссылку.
В то время как Александр Данилович стоял на царском месте, около него все сказал на одной ножке блаженный и кричал: «Данилыч – царь, Данилыч – царь!» Все этому очень удивлялись и спрашивали блаженного, что это значит, а он повторял: «Данилыч – царь».
Жена Меншикова умерла, не доехав до Березова, а дочери жили с ним. В ссылке Меншиков совсем переменил жизнь: зажжет, бывало, лампадочку, свечечку и начнет читать Псалтирь (которой у нас не принято читать, его, мол, старухам хорошо читать по покойникам), и часто-часто повторяет: «Благо ми есть, яко смирил мя Господь».
При Петре III Меншиков был прощен, но не дождался прощения и умер в Березове, а дочери его вернулись в Петербург и были выданы замуж.
Веруем, что Меншиков удостоился царского венца в селении Божием, как сказано в Откровении Иоанна Богослова. Так оправдались слова блаженного: «Данилыч – царь».
К чему же я все это говорил? – Да к тому, что и вам приготовлены эти царские венцы, если вы сумеете воспользоваться ими. А как воспользоваться? Это длинная история. Вкратце – исполнение евангельских заповедей, главное – любви, на ней весь закон и пророки. Ничего не осуждать, никого не обижать, молиться по силе вашей и умению. Когда вы достигнете конца жизни, который неизвестно, рано или поздно будет, вы можете получить царские венцы и стать царями и священниками Бога Вышнего во веки веков.
Я этих венцов, конечно, не вижу сейчас, но вы их получить можете.

Известен следующий рассказ.
Однажды царь Иоанн Грозный ехал к обедне; народ снимал шапки, низко кланялся ему, один Василий Блаженный прыгал на одной ножке, не обращая внимания на царя. «Васенька, сними шапочку, вон царь идет», – говорили ему. «Вон царь, вон царь», – указывая на какого-то простолюдина, говорил блаженный. Так и не убедили его поклониться царю. А это оттого, что он своими духовными очами видел венец царский не над Иоанном Грозным, а над простолюдином.

Варсонофий Оптинский (Плиханков)

Видно, не устрашают вас словеса святого апостола Павла: Противляяйся власти повелению Божию противляется (ср.: Рим. 13, 2). И с таковым беззаконным вашим жительством никогда не возможете мир Божий иметь в душах ваших, а разве обручение геенны.

Лев Оптинский (Наголкин)

Слава Богу, что N. обстоятельства поправляются. Жаль только безрассудно удалившихся. Впрочем, ежели они без призвания и произволения жили в обители, то хорошего ожидать от них невозможно было. Рано или поздно они должны были забунтовать и произвести возмущение, подобно современным нигилистам, которые не довольствуются тем, что сами не верят ни в Бога и ни во что святое, но и другим хотят делать зло и всячески усиливаются произвести общее возмущение восстанием своим против предержащей власти, тогда как в Слове Божием сказано: нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение (Рим. 13, 1–2).

Объясняешь безотрадное твое положение по причине постригающихся прежде тебя, по твоему мнению, и менее достойных. С одной стороны, жаль тебя, что ты так скорбишь, а с другой стороны, я считаю это дело и промыслительным для тебя, чтобы ты после снисходительно думала о имеющих находиться в подобном положении и по опыту знала, как горько такое положение, и здраво об этом судила и рассуждала. Верховным апостолам попущено было искушение: Петру отречение от Христа, а Павлу гонение на христиан, чтобы после милостивы были к согрешающим. Напрасно и несправедливо ты думаешь, что дела делаются только через одних людей, без участия Промысла Божия. Кроме властей земных на земле есть еще и Царь Небесный, Дух Святой, всем управляющий, к пользе нашей полезное устрояющий, неполезное отстраняющий. Держись за эту мысль, и ты успокоишься, молясь за тех, на кого скорбишь и кого презираешь.

Амвросий Оптинский (Гренков)

Восхищающие незаконно царскую или другую какую-либо власть, по слову святого Иоанна Златоуста, боятся являться перед подчиненными просто и в смиренном виде, а всячески стараются поддержать свое могущество властительским, и гордым, и жестоким обращением, опасаясь потерять свое владычество. А законно и правильно получившие начальство и власть нисколько не боятся обращаться с подчиненными просто, и кротко, и смиренно, потому что и великих людей простота и смирение не только не унижают, но, напротив, очень возвышают и возвеличивают.

Амвросий Оптинский (Гренков)

Желал бы аз, грешный и скудоумный, при этом сказать вам нечто полезное и утешительное. Но ничего полезного в настоящие минуты не пришло мне на мысль, кроме слов апостола Павла: Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2, 5–10).
При чтении этих апостольских слов являются три мысли.
Восхищающие незаконно царскую или другую какую-либо власть, по слову святого Златоуста, боятся являться перед подчиненными просто и в смиренном виде, а всячески стараются поддержать свое могущество властительским, и гордым, и жестоким обращением, опасаясь потерять свое владычество. А законно и правильно получившие начальство и власть нисколько не боятся обращаться с подчиненными просто, и кротко, и смиренно, потому что и великих людей простота и смирение не только не унижают, но, напротив, очень возвышают и возвеличивают.
Если дело искупления рода человеческого совершено было послушанием до смертиОтцу воплотившегося Сына Божия, то и всякая поручаемая должность есть не что иное, как послушание Богу, потому что различные роды правлений разделяются от Духа Святого, как свидетельствует апостол (см. 1 Кор. 12, 28). Послушание и земному высшему начальству важно, так как через него назначаются различные должности; послушание это начальническое, хотя по-видимому дается не до смерти, но если кто возмалодушествует при каких-либо столкновениях, то нередко некоторых почти приближает к смерти.
Что распеншемуся за нас и воскресшему Господу Иисусу поклонится всяко колено небесных и земных, это понятно, как и церковная песнь провозглашает: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Но как поклоняется Господу колено преисподних? Тем, что они невольно покоряются Ему, так как воскресший Господь через Крестную Свою смерть попрал всю силу вражию, сокрушив врата медные и запоры ада железные сломив (см. Пс. 106, 16). Но под этим еще разумеется и изведение из ада воскресшим Господом держимых там душ.

Амвросий Оптинский (Гренков)

Грех осуждения или какой еще другой – против власти, Богом поставленной, – есть грех сугубый. Святой апостол Павел в Послании к Тимофею как главе и начальнику многих духовных овец и их пастырей советует ему не принимать обвинений на иереев, а значит, и вообще на старших, не иначе как при двух или троих свидетелях. А ты не начальник и, значит, тем паче не смеешь рассуждать о действиях своего непосредственного начальства. Начальница за свои грехи и грехи ей подвластных даст ответ, но если эти подвластные вместо молитвы за свою мать к Богу о ниспослании ей силы и разума к продолжению столь трудного послушания начнут ей противиться и осуждать ее, то вся тяжесть грехов ляжет на них. Вспомни казнь Корея и Дафана и их сонмища, о чем упоминается и в псалмах святого пророка Давида. И теперь ждет уже не развержение земли и не огонь небесный противников власти, а пропасть ада и его вечное пламя. Не к лицу монахам бунтовать, их добродетель и благородие состоит в смирении, молчании, кротости, покорности и терпении всех зол и бед до гроба. Удаляйся, ради Бога, ото всех тех, кто восстают на власть, хотя бы ты и своими глазами видела начальницу грешащей, но не осуди, а покрой молчанием, и Господь покроет множество твоих грехов. Мир тебе. Послушай мой совет, даемый тебе по Бозе.

Иосиф Оптинский (Литовкин)

Кая бо польза, если мы и всем себя на свете сем удовольствуем: и честию, и славою, и богатством, и всеми сластями, – душу же свою отщетим плодов Духа Святого и пустыми явимся перед Богом, как неплодное древо, которое обыкновенно посекается и во огнь вметается. Воздавай кесарево кесарю внешним твоим человеком; внутренне же всегда взирай к Богу и закону Его поучайся, и Бог будет с тобой.

Моисей Оптинский (Путилов)

Повторю евангельские слова Самого Господа: Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин. 15, 19). Аз же, грешный, со своей стороны прибавлю: ни губернатор, ни министр не вечны, и долготерпение Божие имеет предел; пусть покуражатся, пока попустит Господь, а после и самим достанется столько, сколько не думали и не ожидали. Неложно псаломское слово: Видел я нечестивца, превозносящегося и высящегося, как кедры ливанские: и прошел я мимо, и вот его нет: и искал его, и не нашлось место его (Пс. 36, 35–36). Хотя тяжело и очень оскорбительно переносить несправедливые противодействия от таких лиц, которые должны защищать правду и лиц не малых, а великих и высоких, но после будет отрадно по нелицеприятному суду Единого Судии живых и мертвых. Выбор пал на вас; поэтому тяните до другого выбора, как можете и как сумеете, если достанет сил физических, вопреки всех ухищрений человеческих и вражеских, а там видно будет, на что решиться: служить или не служить.

Амвросий Оптинский (Гренков)

Андрей Десницкий

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» – эта цитата из Послания апостола Павла к Римлянам (13:1-2) и некоторые другие, подобные ей, стали очень популярны в декабре минувшего года. Вывод из них делается вполне однозначный: христианину недопустимо хоть в чем-то противодействовать или даже возражать законным властям своей страны, например, выходить на митинги. Но, с другой стороны, разве не бывает так, что существующие власти требуют от христианина чего-то, противного его совести? В истории мы находим немало таких примеров.

Раннехристианские мученики были официально преследуемы за государственные преступления: они отказывались приносить жертву богам, в том числе и императору. Им никто не запрещал верить в Христа, даже не заставлял их всерьез верить в Юпитера или Зевса, надо было только поучаствовать в обязательном для всех подданных империи культе, хотя бы чисто символически. Они шли на смерть, не желая лицемерить.

А новомученики в нашей стране? Они тоже уклонялись от исполнения всяких декретов Совнаркома, отменявших христианство на территории Республики Советов. И в этом нет ничего нового, в Новом Завете прежде Послания к Римлянам идут Деяния Апостолов, и вот какой ответ апостолы дали Синедриону, вполне законному органу власти, на требование прекратить свою проповедь: «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (5:29).

Тогда, может быть, принцип тут такой: полностью подчиняться любому повелению властей кроме тех случаев, когда они требуют лично от тебя чего-то противного вере и Божьей воле?

Но раскроем Евангелие, оно идет в самом начале Нового Завета, и первым упомянут в нем … Все помнят, что он был казнен царем Иродом, но за что именно? За то, что обличал его нечестивый брак: Ирод увел жену у собственного брата. Зачем Иоанн вмешался в это частное дело, ведь царь ничего от него не требовал, и, более того, «Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой, и берёг его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его» (от Марка 6:20). Не лучше ли было использовать это расположение, чтобы повлиять и на самого царя, а через него – на жизнь во всей стране? Зачем было идти на принцип, обострять отношения, да так, что дело кончилось казнью? Может быть, Иоанн Креститель был религиозным экстремистом?

Но давайте посмотрим на историю Византии, где существовала или, по крайней мере, провозглашалась «симфония властей», светской и духовной. Впервые ее идеал был выражен в введении к 6-й новелле Юстиниана (IV век):

«Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием – это священство и царство. Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому, если первое поистине беспорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет доброе согласие».

Обратим внимание на условие: священство должно быть беспорочно, а царство – правильно и упорядочено, иначе никакого согласия быть не может.

В византийской истории бывало между двумя этими властями согласие, но бывало и иное. Как ласково и благожелательно приняла в Константинополе императорская чета, Аркадий и Евдоксия, знаменитого проповедника, и с каким жаром обрушил он на их головы свои проповеди! А когда его просили уняться, когда грозили ему карами, ответил он прямо с амвона: «Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде». Это напрямую сказано об императрице.

И по какому, интересно, поводу обострился конфликт? Да по самому ничтожному: серебряную статую императрицы установили на ипподроме, чтобы потешить матушку-государыню, воздавая ей почести.

И это далеко не единственный пример… Вот император Лев VI, нарушив церковные обычаи и гражданский закон, изданный его отцом Василием I, вступил в четвертый брак. Как и в случае с Иродом, и с Евдоксией – казалось бы, его частное дело. Но когда император во главе торжественной процессии на Рождество 906 г. отправился в собор Святой Софии, патриарх Николай Мистик захлопнул перед ним двери храма и при всем народе обличил его грех.

Еще один подобный эпизод связан с именем Михаила Палеолога, ослепившего в 1261 г. своего формального соправителя и единственного законного наследника престола Иоанна IV, тогда еще ребенка. Этот было не только зверством, но и клятвопреступлением, ведь прежде Михаил поклялся не причинять вреда мальчику-наследнику. Церковь не могла согласиться с таким поступком; император, не желая принимать обличений, после долгих споров низложил сперва законного патриарха Арсения (1265 г.), потом и собственного ставленника Германия (1266 г.), но все же в 1267 г. ему пришлось публично каяться в своем грехе перед третьим патриархом, Иосифом.

Откуда такая неуступчивость и принципиальность? Ну что стоило промолчать, да еще и оправдать свое молчание цитатой из апостола… И как вообще совместить эти протесты с той самой цитатой? Как же спорить с властью, если она от Бога?

Тот же святитель Иоанн Златоуст вполне ясно разрешил эти недоумения в своем комментарии на это Послание:

«Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, при чем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, – все это я называю делом Божьей Премудрости».

Иными словами, христиане не призваны поддерживать любую наличную власть во всех ее действиях, они обязаны уважать ее законные требования, и только. А как же соотнести этот самый установленный Богом принцип власти, как его трактует Златоуст, с конкретным государственным устройством, явно несовершенным, и с конкретными правителями, явно небезгрешными. Что же, сказать, что нам важен лишь общий принцип, а люди и учреждения нам безразличны?

Вовсе нет. Иоанн Креститель, Иоанн Златоуст, Николай Мистик и многие другие обличали властителей именно потому, что те были им небезразличны. Заметим, что они при этом не устраивали дворцовых переворотов или революций.

Точно так же и в России , но отказался явно поддержать Белое движение: гражданская война не может получить христианского благословения.

Точно так же апостолы не пытались свергнуть Синедрион, а мученики не поднимали восстания против римского владычества. Их оружием было слово, а не меч.

Формы государственного устройства переменчивы, и в самих этих переменах мы видим проявление Божьей воли. Церковь свидетельствует об этом в Рождественской стихире монахини-поэтессы Кассии:

«Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста; и Тебе вочеловечшуся от Чистыя, многобожие идолов упразднися. Под единым царством мирским гради быша, и во едино владычество Божества языцы вероваша. Написашася людие повелением кесаревым, написахомся вернии именем Божества, Тебе вочеловечшагося Бога нашего. Велия Твоя милость, Господи, слава Тебе».

Действительно, христианская проповедь смогла распространиться по всему Средиземноморью только потому, что это была территория единого государства с развитой инфраструктурой. Если бы вместо Рима на этой территории сохранялось множество мелких царств, воюющих друг с другом, сделать это было бы намного труднее. Сам апостол Павел попал в Рим, воспользовавшись своим правом римского гражданина просить суда у императора – он, кстати, не колеблясь, напоминал власти о своих законных правах, когда это помогало делу проповеди.

Несомненно, была Божья рука и в том византийском государственном устройстве, которое мы сегодня связываем с понятием симфонии, была она и в том, что это устройство прекратилось. И революции, и гонения, и бедствия – они тоже происходят не без Божьей воли, хотя здесь мы скорее привыкли говорить о «попущении»: Бог позволил свершиться злу, которое замыслили люди. Трудно не увидеть волю Божью и в том, что сегодня наша страна, как и большинство ее соседей, живет по демократической конституции, нравится нам это или нет.

Каков же общий христианский принцип отношения к власти? Если она противится христианству, христиане должны оставаться собой, исполняя ее требования в той части, которая не противоречит их христианской совести. Зло и насилие побеждается добром, а не ответным насилием, учил в Нагорной проповеди Христос. Это трудно исполнить, но вполне легко понять.

А вот как быть в тех случаях, когда власть считает себя христианской или хотя бы сочувствует христианству? Сотрудничать с ней, но неукоснительно напоминать ей о законах, если она их нарушает, даже там, где это не затрагивает лично нас.

Что нам, казалось бы, до незаконных браков царя Ирода или императора Льва, не лучше ли промолчать в таких случаях? Но ведь самую резкую отповедь Христа в Евангелии получало религиозное лицемерие: живешь в свое удовольствие, но делаешь вид, что соблюдаешь все законы. Так что поступать по принципу «нас не трогают, вот и мы не высовываемся», конечно, можно, только в этом нет ничего от апостольской заповеди. Точно так же не имеет отношения к христианству и революционный пафос «весь мир насилья разрушить, а затем» построить мир еще более жуткого насилья.

Мирно, но твердо напоминать властителям о тех нормах и законах, которые они на словах сами признают для себя, но не спешат на деле исполнять – вот это вполне по-христиански.

Вольтер [Мари Франсуа Аруэ]

Обладать властью хотят все, потому что это одна из наиболее значимых потребностей любого нормального человека. И, как мы с вами можем видеть, разные люди с разной степенью успешности стремятся ее удовлетворить. Кто-то удовлетворяет эту потребность за счет обретения власти над своей семьей, кто-то за счет власти над своими сотрудниками, а кто-то с помощью власти над целой страной. Но чтобы обрести власть, особенно большую власть – необходимо иметь нужные знания, умения и что особенно важно, соответствующую психологию, которая делает человека лидером, вожаком, сильной личностью, способной подчинить себе волю других людей. Мы с вами видим, что люди делятся на тех, кто правит, и тех, кто подчиняется. И это абсолютно разные люди. Прежде всего они разные по складу своего ума и по своему психологическому состоянию. Люди, имеющие власть – сильно отличаются от тех, кто ее не имеет, и психология власти как раз-таки изучает особенности жизни и психики таких людей. Для вас, уважаемые читатели, знание психологии власти может быть полезно тем, что с ее помощью и при желании, вы сможете обрести определенную власть, возможно даже очень большую, это будет зависеть от того, насколько сильно она вас интересует. А также, при необходимости, вы научитесь защищать свои интересы от тех, кто эту власть уже имеет.

Что такое власть

Прежде всего давайте с вами выясним, что такое власть. А то разговоров о власти много, а что это такое понимают далеко не все. В то время как от нашего понимания власти, будет зависеть и наше понимание психологии власти. Власть, друзья – это подчинение. Или еще можно сказать так – это умение и способность подчинять своей воле волю других людей. А с другой стороны, со стороны подчиняющихся чужой воле – это склонность к подчинению. Именно желание и умение одних людей подчинять себе волю других людей и склонность других людей к подчинению – рождают власть. Вот, собственно, и все. Я знаю, что в словарях дается другое определение власти, но если вы повнимательнее присмотритесь к любой власти, то сами увидите, без всяких философских размышлений, что корнем всякой власти является именно подчинение и подчиненность, а затем уже все остальное на эту основу нанизывается. Так что в первую очередь это именно подчинение, а уже затем все остальное, включая те методы, с помощью которых одни люди подчиняют себе других людей, с помощью которых один человек подчиняет себе другого человека. Если не будет подчинения – не будет и власти. Обязательно запомните эту железную истину. Нет подчинения – нет власти!

Но подчинение есть, поэтому есть и власть. Люди так устроены, что не могут не властвовать и не подчиняться. Ведь от природы человек склонен к тому, чтобы властвовать и повелевать над кем-то, и одновременно к тому, чтобы кому-то подчиняться. За эти способности у нас отвечает иерархический инстинкт. И в зависимости от того, в каких условиях живет человек и как он воспитывается – в нем развивается либо господин и лидер, либо слуга и раб. Если вам не нравится слово раб – его можно заменить словом подчиненный. Таким образом, в нас развивается именно та личность – которая по мнению природы идеальным образом вписывается в окружающую среду. То есть, в нас активизируются именно те инстинкты, которые наилучшим образом способствуют нашему выживанию. Ведь основная задача любого живого существа – выжить. Поэтому от того, каким будет окружение человека, зависит то, какие именно качества в нем будут развиваться. Если человека все время подавлять, унижать, оскорблять, ругать, наказывать, а также применять к нему физическую силу, заставляя его таким образом подчиняться, тогда в нем начнет преобладать рабский инстинкт или инстинкт подчинения – как вам больше нравится, который будет побуждать этого человека к подчинению, к служению другим людям, к преклонению перед ними и к страху перед более сильными личностями. Другими словами – насилие и принуждение, пусть даже легитимное – это низкокачественная форма власти. Ведь из униженного, подавленного, лишенного всякого чувства собственного достоинства человека – получается плохой работник, плохой воин, плохая опора для власти. Со временем такой человек становится абсолютно пассивным, безразличным ко всему, посредственным и начинает деградировать. Если же вселять в человека уверенность и позволять ему чувствовать себя значимым, сильным, особенным, не говоря уже о предоставлении ему возможности управлять другими людьми, тогда в нем будет развиваться инстинкт доминирования, инстинкт власти, инстинкт лидера, вожака. Вот так мы и получаем лидеров и вожаков с одной стороны и слуг и подчиненных с другой. Так что сами видите, в чем отличие инстинкта власти от инстинкта подчинения.

Инструменты власти

Теперь давайте поговорим о тех инструментах, которые позволяют прийти к власти и удерживать ее, а также о тех качествах, которыми необходимо обладать, чтобы пользоваться этими инструментами. Физическая сила – это самый примитивный инструмент власти, но не самый эффективный. С помощью физической силы можно заставить людей подчиняться твоей воле, но это подчинение не будет достаточно эффективным и стабильным. Когда людей силой заставляют что-то делать, чего они делать не хотят – люди или сопротивляются, или превращаются в пассивных, подавленных, безвольных, безынициативных, равнодушных, склонных к деградации и как правило деградирующих и умственно, и физически существ. Конечно, применять физическую силу для того, чтобы удерживать власть и поддерживать порядок в обществе, коллективе, семье, нужно, но это следует делать очень грамотно, чтобы любое насилие, любое применение физической силы выглядело справедливым и легитимным. Без справедливости физическая сила становится началом конца для того, кто ее применяет. Потому что когда люди консолидировано начинают противостоять агрессору, несправедливость которого сплачивает людей для борьбы с ним, то каким бы сильным он не был, неважно, идет ли речь о каком-то человеке, группе людей или целом государстве – в конечном счете он, они, оно проиграет. А если и не проиграет, если, скажем, государству удастся подавить своих граждан силой, чтобы заставить их подчиняться исключительно из-за страха, тогда эти граждане начнут деградировать и озлобляться, и опереться на них в сложный момент государство не сможет. Так что не все так просто в этой жизни, одной только силой в ней все проблемы и задачи не решишь. Потому что люди нуждаются не только в кнуте, но и в прянике. Вообще, если бы с помощью насилия можно было решить все проблемы и задачи, мы бы до сих пор имели рабство [примитивную ее форму], как самую эффективную модель устройства общества и все свои вопросы решали бы исключительно с помощью силы, не заботясь о ее легитимности и правомерности. Но даже на примере воспитания детей мы видим – что с помощью физической силы, с помощью насилия, с помощью наказания, с помощью кнута, многого не добьешься. Обязательно должны быть еще и пряники, то есть, поощрения, чтобы власть была действительно сильной и устойчивой.

Поощрения, подарки, вознаграждения, карьерный рост, похвала, слава – это как раз тот пряник, который необходим для удержания власти. Людям надо что-то давать, их нужно прикармливать, делая их зависимыми от себя, тогда они сами захотят тебе подчиняться. Поэтому пряник является очень сильным инструментом власти, и часто он оказывается намного эффективнее физической силы, кнута. Лишь бы эти пряники были у того, кто имеет власть, и не только в виде идей, но и реальных материальных благ. Одними идеями сыт не будешь, какими бы замечательными они не были. Так что как показывает исторический опыт – мотивировать людей пряниками выгоднее, нежели кнутом, поскольку производительность труда выше именно у тех подчиненных, которые мотивированы материальной выгодой, а не страхом. Хотя должно быть и то, и другое. У людей всегда должен быть выбор между страхом и удовольствием. Бывают и исключения, когда некоторые люди могут что-то делать исключительно из-под палки, тогда только грубая физическая сила или страх перед ее применением – вынуждает их кому-то или чему-то подчиняться. Здесь все зависит от менталитета человека. Но повторюсь, у людей должен быть выбор между выгодой и страхом, между удовольствием и болью, тогда ими будет легче управлять. Так что и одними пряниками не обойтись, иначе люди и за очень большую награду откажутся подчиняться. А без подчинения, как вы помните, нет и власти. Поэтому с одной стороны, должно быть строгое, а в зависимости от ситуации и очень суровое наказание за неповиновение, а с другой, солидное поощрение за послушание. Умный лидер это понимает и умело использует оба инструмента власти, для мотивации своих подчиненных. Всего должно быть в меру. Безнаказанность порождает вседозволенность, а та в свою очередь беспредел и анархию. А отсутствие поощрения и похвалы делает людей ленивыми и равнодушными ко всему, чем они занимаются. Так что надо умело манипулировать кнутом и пряником, чтобы сохранять и приумножать свою власть над другими людьми.

Следующий инструмент власти – это информация. Очень важный, надо заметить, инструмент. Кто владеет информацией, тот владеет миром, как сказал Натан Ротшильд или Уинстон Черчилль. Но и без слов этих великих людей, я уверен, многие знают о том, что информация, знания, дают силу. Это действительно так, это правда. Но это не вся правда. Это только одна из сторон медали власти и могущества, связанная с информацией. Есть и другая, о ней я напишу ниже. Пока же давайте выясним, как именно информация и знания помогают обрести силу и власть. А делают они это очень просто – качественная информация и полезные знания помогают нам делать правильный выбор и повышают эффективность наших решений и действий. Вы ведь знаете о том, что вся наша жизнь – это постоянный выбор в пользу чего-то и в ущерб чему-то? Мы каждый день делаем выбор, большой и маленький. Мы решаем, как поступить в той или иной ситуации, что нам купить, куда пойти, с кем встретиться, кого проигнорировать, на что потратить свое время и силы, и так далее и так далее. Мы, словно находясь в лабиринте – постоянно выбираем, куда нам двигаться, стараясь не попасть в тупик. Это как в русских сказках, когда надо выбирать, куда пойти – прямо, налево, направо. И у каждого решения, у каждого направления есть свои последствия, есть своя цена. При всем при этом, мы часто даже отдаленно не представляем себе, куда наш выбор может нас завести, какую цену нам придется заплатить за то или иное свое решение.

Так вот, сила информации заключается как раз в том, что она проясняет для нас этот вопрос. Информация, которую мы получаем, она как пророк – показывает нам, к чему мы можем прийти, если будем поступать тем или иным образом. Она указывает нам на алгоритм [последовательность действий], с помощью которого мы можем к чему-то прийти или чего-то избежать. Это как пользоваться инструкцией к жизни – чем больше ты знаешь, благодаря качественной информации и богатому личному опыту, тем более разумными и правильными будут твои решения и действия. Хотите вы, допустим, заработать много денег – нужная информация поможет вам это сделать. Она подскажет вам, какие действия необходимо предпринять и в какой последовательности, чтобы при минимуме усилий, с высокой степенью вероятности получить максимальный положительный результат. Неплохо, согласитесь. Но это при условии, что информация, которую вы получаете, является качественной, достоверной, своевременной, и вы при этом умеете ею пользоваться. А качественную информацию добыть не так уж и просто. Поэтому нужно уметь ее находить, отбирать и анализировать. Ведь информация бывает полезной и вредной. Полезную информацию нужно собирать, выстраивая из нее целостную картину мира, а от вредной необходимо избавляться, чтобы не отравлять ею свой ум.

Кстати, для власти, важна не только и даже не столько информация о деньгах, сколько информация о людях. Деньги без людей ничто, и власти никакой без людей быть не может, потому что в таком случае не над кем будет властвовать, некем будет управлять. Поэтому, друзья, деньги, если вы этого не знаете, этим миром не правят – им правят те, кто знает, как с помощью денег управлять людьми. Деньги никому не подчиняются – это люди подчиняются другим людям, в том числе и за деньги. И когда вы знаете, как влиять на людей, как ими управлять, как ими манипулировать, как их организовывать, как заставлять их чего-то хотеть и чего-то бояться, как подчинять их своей воле – вы обретаете над ними власть. А деньги можно придумать – это не сложная задача. Бумаги с цифрами вам сколько угодно напечатают – важно убедить и заставить вас работать за эту бумагу, подчиняться ей. И для этого также задействуется такой инструмент, как информация, с помощью которой людям внушают ценность денег. А тех, кто не соглашается их ценить – наказывают. Так что когда сила информации не срабатывает – применяют физическую силу.

Вторая, более важная сторона власти, связанная с информацией – это дезинформация. Вот что действительно позволяло и позволяет управлять людьми и иметь над ними власть. Нам говорят, что главное сегодня – это уметь собирать информацию, оценивать ее, анализировать, а затем грамотно ее использовать. Это действительно важно уметь делать, но это не главное, что нужно для того, чтобы иметь преимущество над другими людьми в современном мире. Гораздо важнее – создавать информацию и умело внедрять ее в общество, с целью манипулирования им. А поскольку качественную и полезную для других людей информацию распространять невыгодно, тем, кому нужна власть и тем, кто уже ее имеет, то вместо этого эти люди активно распространяют в обществе дезинформацию, тем самым побуждая людей делать неправильный выбор и принимать ошибочные решения. Борьба за власть – это война. А война – это, как писал Сунь-цзы – путь обмана. Поэтому без обмана войну не выиграть. А люди, как мы с вами знаем, воют друг с другом в течение всей своей истории. Они воюют за ресурсы, за власть, за возможность подчинять себе других, а самим никому не подчиняться. Сегодня, правда, война сменилась конкуренцией, когда все со всеми конкурируют за большой кусок пирога, за место под солнцем, за власть, за ресурсы. И для этого активно используется дезинформация – самое сильное оружие на любой войне. Войны, они ведь тоже, как видите, никуда не ушли. Они как были, так и есть. Только в основном они локальные. Глобальные войны вести сегодня не выгодно, особенно с теми странами, которые обладают оружием массового поражения.

Таким образом, друзья, именно обман, ложь – вот что действительно важно, вот что дает силу, вот что позволяет обрести власть. Информация, знания – тоже важны, но ложь важнее. Вернее, важнее – умение лгать, дезинформировать, сбивать с толку, манипулировать обществом с помощью информационных ресурсов, умение дезинформировать врага. Тот, кто умеет лгать, красиво лгать – всегда будет иметь преимущество перед тем, кто этого делать не умеет. И можно с абсолютной уверенностью утверждать, что психология власти неразрывно связана с ложью. Поэтому многие авторитетные личности лгут, политики лгут, причем постоянно. Причем, многие известные личности не только не стесняются намеренно вводить людей в заблуждение, но даже не скрывают этого. Почему? Потому что с них никто не спрашивает за ложь. Потому что им все равно верят, несмотря на то, что они регулярно лгут. Потому что люди действуют, руководствуясь словами авторитетных лжецов, даже будучи неоднократно ими обманутыми. Подчинение, смирение, поддержка – вот что позволяет власти существовать и укрепляться, в том числе и за счет дезинформации. Пока люди хотят быть обманутыми – их будут обманывать. А о том, почему люди хотят быть обманутыми, мы с вами поговорим в другой раз.

Следующий инструмент власти – это ресурсы. Те самые, без которых мы не можем обойтись. Ресурсы — это очень важная для власти опора, без нее невозможно подчинить себе волю других людей. Собственно говоря, ради в том числе и ресурсов люди стремятся к власти, и поэтому совершенно неудивительно, что обретя эту самую власть – они берут под контроль все наиболее значимые ресурсы, чтобы не только обеспечить себя всем необходимым, но и усилить с их помощью свою власть. Те же средства массовой информации, финансовые и силовые структуры – это все очень ценные для власти ресурсы, это рычаги управления обществом. Для отдельно взятого человека эти ресурсы также ценны, ибо информация, деньги и физическая сила, а также сила оружия – это все то, с помощью чего он может подчинять себе волю других людей. При этом важно понимать, что ресурсов много быть не может – к их увеличению следует стремиться постоянно. Иначе другие люди это сделают. Из этого следует, что психология власти – это хищническая психология, поэтому имея власть – человек никогда не насытится тем, что имеет, и будет постоянно стремиться к обретению все большего количества ресурсов и приумножению с их помощью своей власти. Начиная со средств массовой информации и заканчивая важными для каждого человека жизненно важными ресурсами, такими как продовольствие, кров, лекарства и прочее – все это власть берет под свой контроль. Всевозможные удовольствия также можно причислить к ресурсам, которыми стремится управлять и как правило управляет власть, чтобы замкнуть на себе все аспекты человеческой жизни. Таким образом власть ставит от себя в зависимость тех, кем она управляет и благодаря кому имеет эту самую власть. Когда в тебе нуждаются, когда тебя одновременно любят, боятся и уважают – тебе будут подчиняться. И особенно важно для власти сделать так, чтобы ее не кем было заменить. В действительности заменить можно многих людей, но те, кто благодаря своей хитрости, силе, коварству, лжи приходит к власти, разумеется, будет внушать всем свою исключительность и незаменимость. Поэтому умение красиво лгать здесь опять-таки крайне полезно.

Полезно использовать ложь и для красивых обещаний. Это тоже очень сильный инструмент власти, с которым должен уметь грамотно обращаться каждый амбициозный человек, желающий подчинить себе волю других людей. Обещания – это умение проецировать красивое будущее, к которому придут люди под руководством того, кто им его обещает. Вот почему политики так много и так часто обещают много всего хорошего, при этом, как правило, не называя конкретных сроков, когда это хорошее наступит. Ведь дело не в том, чтобы сдержать обещание, хотя частично и это нужно делать, чтобы поддерживать огонь в глазах людей, а в том, чтобы постоянно говорить о светлом будущем, на фоне которого меркнет невзрачное настоящее – гипнотизируя таким образом людей. К тому же, если даже выполнить все обещания и тем самым подтвердить делами свои слова – люди все равно не успокоятся, и возможно даже спасибо не скажут, они просто захотят большего. Они будут требовать большего, забыв обо всем том, что у них уже есть. Помните, как в сказке Александра Сергеевича Пушкина “О рыбаке и рыбке” старуха себя вела, помните, что она говорила: «Не хочу быть вольную царицей, хочу быть владычицей морскою!» Вот так говорит подавляющее большинство людей. В смысле – все хотят большего. Поэтому каждый, кто хочет обрести власть, должен не столько слово свое держать, сколько красиво говорить и обещать, обещать, обещать. Частично свои обещания нужно исполнять, чтобы, как я уже сказал, подогревать в людях надежду на лучшее будущее, чтобы они видели, что обещания исполняются, чтобы у них складывалась иллюзия того, что те, кому отдали власть над собой – действительно заслуживают того, чтобы ими управлять. Так людям проще подчиняться, они чувствуют, что это справедливо – подчиняться тем, кто делает их жизнь лучше.

Тут еще очень важно понимать то, что людям необходимо обещать именно то, в чем они, во всяком случае большинство из них, действительно нуждаются, а также то, чего они хотят. У всех людей свои убеждения, в чем-то они совпадают, в чем-то расходятся, но независимо от того, какие они – их необходимо учитывать. Обычно, если люди в чем-то убеждены, особенно с детства, когда та или иная информация производила на них очень сильное впечатление, а критическое мышление не было достаточно развитым, чтобы эту информацию грамотно анализировать и поэтому они верили во все, что им говорят, то их практически невозможно переубедить. Это парадокс человеческой природы – люди могут носить в себе чужие знания, чужие идеи, чужие убеждения, считая их при этом своими и защищая их, даже если они неверные и даже если они вредят людям. Я считаю, в этом отчасти виновата лень – ведь отказавшись от старых, неверных убеждений, нужно не только ущемить свое Эго, показав ему, что все это время ты заблуждался, но еще и новые убеждения сформировать, чтобы заполнить пустоту, а для этого требуется время и силы. Поэтому многим людям проще оставаться при своем мнении, не обращая внимания на его ошибочность, а порой и вредность для них же самих. А раз так, то для человека, желающего обрести власть над людьми целесообразнее принципиально не менять их картину мира, а лишь раскрашивать ее своими красивыми сказками. Это намного проще, чем переубеждать людей, а в некоторых случаях и намного выгоднее. Может, конечно, это и неправильно – потакать заблуждениям других людей, которые им вредят, но для достижения власти все средства хороши. Поэтому у тех, кто стремится к власти, совесть и мораль напрочь отсутствуют.

Следующий, достаточно старый и очень мощный инструмент власти – это вера. С помощью веры, сами знаете, можно управлять миллионами людей, в том числе и достаточно образованными. Просто одни люди верят в одно, другие в другое. Одни верят в Бога, другие в него не верят, а значит, верят в то, что его нет, даже не пытаясь понять, что такое Бог. Кто-то верит в непроверенные научные данные, кто-то в искаженную или вовсе придуманную историю, а кто-то в инопланетян, которых никогда не видел. Неважно, во что верит человек, важно то, что он действует исходя из своей веры. А это говорит о том, что если умело использовать веру человека для внушения ему определенных убеждений, не противоречащих, а наоборот, дополняющих его веру, то он будет действовать исходя из них, то есть, будет подчиняться им. А подчиняясь чьим-то, например, вашим убеждениям, человек подчиняется вам. Следовательно, вы имеете над ним власть. При этом, повторюсь, не имеет значения, во что верит человек, лишь бы он верил, не проверял, не искал, не думал и не размышлял, а просто верил. Ведь вера сама по себе слепа – она важна для нашей жизни, более того, она неизбежна – мы всегда будем во что-то верить, даже не желая этого, но тем не менее вера слепа. Поэтому веря во что-то или в кого-то – мы всегда рискуем. И это неизбежный риск. Всего знать невозможно, как невозможно и все проверить, поэтому приходится во что-то и кому-то верить. И этим умело пользуются те, кто использует веру для того, чтобы подчинять себе волю других людей, то есть, для обретения власти.

Как прийти к власти

Говоря о том, как прийти к власти, следует хорошенько осмыслить все то, что написано выше. Ведь те инструменты власти, которые я описал – сами по себе указывают на то, каким должен быть человек и что ему нужно уметь делать, чтобы иметь над кем-то власть. И это далеко не все инструменты, которые существуют, их намного больше. Мною были описаны только самые важные из них. Так вот, теперь представьте себе, какую надо иметь психологию, чтобы всеми этими инструментами умело пользоваться. Ни знания, ни умения для этого нужны – эти вещи любой может при желании получить, нужна и важна именно психология – которую в себе необходимо развивать. Получить эту психологию в готовом виде, с помощью других людей, как это бывает со знаниями, которые мы друг другу передаем, вы не сможете. Вы можете только развить ее в себе, с помощью специальной работы над собой. Понятно, что это должна быть нестандартная психология, не такая, как у большинства людей. Ну, собственно, поэтому и власть имеют не все, особенно большую. Можно сказать, что для того, чтобы прийти к власти, необходимо быть бесчувственным, циничным, хладнокровным, бессовестным и временами безжалостным человеком, умеющим перешагивать через людей для достижения своих целей. И я совру, если скажу, что это не так. Но можно также сказать и о том, что для обретения власти необходимо быть расчётливым, практичным, смелым, организованными, целеустремленным, дисциплинированным, ответственным, амбициозным и максимально адекватным человеком, понимающим, в каком мире мы все живем и какие законы в нем действуют, как природные, так и социальные. И можно также сказать, что такой человек должен уметь и заинтересовывать, и запугивать людей, чтобы вынуждать их подчиняться ему и иметь над ними власть. Такой подход к психологии власти мне кажется более объективным. Хотя, на самом деле, никакой оценки власти, как таковой и способам ее достижения, я считаю, быть не может, ибо подобные вещи целесообразнее изучать, а не оценивать. В конце концов, если что-то в этом мире устроено так, а не иначе, если, скажем, власть требует от человека некоторых качеств, в том числе и таких, которые большинством людей воспринимаются негативно, то есть вероятность, что именно так и должно быть. Мы, конечно, можем и, пожалуй, должны менять некоторые правила жизни для ее улучшения, но и существующие законы природы игнорировать не стоит. Ведь от нашего к ним отношения они не изменятся.

Таким образом – тщеславие и честолюбие, жадность и агрессивность, хитрость и коварство, расчетливость и хладнокровность, амбициозность и целеустремленность, смелость и стойкость, самоуверенность и самодисциплина, а также умение жертвовать малым ради достижение большего и умение рисковать – все это те качества, которыми должен обладать человек, чтобы – прийти к власти, иметь власть, удерживать власть. Не стоит забывать и про ответственность, которая присуща сильным лидерам, настоящим вожакам, готовым и умеющим нести ее за тех, над кем они властвуют. Из этого следует, что психология власти – это психология агрессора, хищника, охотника, доминанта, сильного лидера и ответственного вожака. Не всегда эти черты личности идеальным образом сочетаются у стремящихся к власти и имеющих ее людей. Поэтому и качество власти бывает разным. Тем не менее, даже частичное обладание нужными для обретения власти чертами характера и складом ума позволяет ее обрести. У психологии власти есть и негативные стороны, и позитивные. Но независимо от нашего к ней отношения, мы должны ее понимать, принимать и если нам это необходимо, если мы хотим обладать хоть какой-то властью, то и развивать ее в себе. И помните, что перед тем как обрести власть над людьми – вам необходимо обрести ее над самим собой!

Власть сперва устанавливает правила, а потом сама же их нарушает. © Фото из личного архива

Россияне не менее рациональны и предприимчивы, чем европейцы, но избегают играть с государством на «правовом поле», поскольку знают, что это для них плохо кончится. Таков вывод Дмитрия Рогозина , главы лаборатории методологии социальных исследований РАНХиГС, который предпочитает называть себя не социологом, а полевым интервьюером.

— У наших опросных служб есть набор вопросов, которые они задают десятки лет. «Доверяете ли вы Путину?» «Не собираетесь ли на улицу протестовать?» Или еще лучше: «За демократию ли вы, и нравится ли вам рыночная экономика?» Причем все равно, кто спрашивает, — ВЦИОМ, ФОМ или «Левада» — расклады ответов всегда одинаковые. Может, пора что-то другое узнавать у людей?

— Процентные расклады, которые производят опросные фабрики, скорее отражают их собственные взгляды на жизнь, нежели позиции опрашиваемых. Но все-таки за конструкциями получаемых ответов стоит некая социальная реальность. Даже за опросами, проводимыми Федеральной службой охраны, что-то есть. ФСО ведь тоже проводит опросы.

— Иногда их результаты утекают в прессу. Выглядят, по-моему, шарлатанскими.

Градус лояльности тоже интересен

Вот однажды к нам на научную конференцию забрел офицер-правоохранитель. А у нас одна из самых значимых проблем в поллстерстве — достижимость, то есть сколько человек не захотели с нами говорить. Ведь нам отказываются отвечать 70—80% людей. Это не только проблема России, во всем мире так. О чем они молчат? Это очень важно знать. И вот я спрашиваю этого офицера: «Как вы проводите опрос?» — «По телефону». — «И сколько людей у вас отказывается?» Он, не раздумывая: «Никто не отказывается». Я говорю: «Да как так?» Он: «А у вас что, отказываются?» — «Да».

И весь зал замолк. Спрашиваю: А как вы начинаете разговор с респондентом? — «Да очень просто: „Вас беспокоят из прокуратуры“»…

— После чего они выдают полученные ими рапорты граждан за глас народа и кормят этим высшее начальство. Как вы считаете, эти сведения сколько-нибудь достоверны?

— Данные ФСО соответствуют той задаче, для которой они собираются. Да, где-нибудь в пивной или на кухне люди будут о том же самом говорить совсем иначе. Но им не нужно мнение, которое высказывается в пивной. Им нужно то мнение, которое будет поддерживать некоторое электоральное поведение, публичное отношение к власти. Задача ФСО — измерение градуса лояльности у лояльной части населения. Прогноз его политического поведения.

— А что такое политическое поведение в нашей сегодняшней системе?

— В нашей системе политическое поведение — это просмотр телевизора, то есть принятие власти через телевизионную картинку. Наш электорат зачастую смотрит на политиков не как на деятелей государства — тех, кто принимает решения, руководит экономикой, что-то обещает и выполняет эти обещания. Он не подходит к ним со всей той аргументацией, к которой, как правило, обращается наша либеральная общественность, а глядит как на шоу.

Один случай. Я ведь и сам интервьюирую. На юге России, в одной деревеньке, захожу в дом. Женщине — за пятьдесят. Показывает два толстых альбома с фотографиями — она рядом со звездами эстрады и политиками. Хобби у нее такое. Допустим, КПРФ или другая какая-нибудь партия организует в Москве мероприятие, подгоняет автобусы, бесплатно везет, кормит, а люди должны постоять на митинге. Говорит: «Я на эти митинги не хожу, я по магазинам и в театры, я очень театры люблю. И поскольку я научилась встречаться с политиками, я и со звездами легко разговоры завожу. Сразу их в театре выхватываю…»

Вожди и певцы в одном строю

Боевая такая тетка, и на фотографиях у нее весь верхний эшелон российской эстрады, и она рядом с ними. И с политиками тоже. Для нее что Киркоров, что Зюганов — один типаж. И она сравнивает их: вот этот так держится, а тот эдак.

После разговора с ней задумался, начал других людей, косвенно или прямо расспрашивать — что они нашли-то в том или ином политике? Например, в Путине. И, как правило, все объяснения, все ответы — что это классный мужик. Держится здорово. Посмотри, как развернулся! Или — этот ему так, а он вот как ему ответил!

То есть все восприятие политической активности сводится к активности театральной. К восприятию жестов. Путин с первых же своих шагов попал в идеальный телевизионный образ жесткого, прямого, четко говорящего без бумажки человека.

— Означает ли это, что у него пожизненный карт-бланш на любые действия, и это будут одобрять как очередной эпизод сериала?

— Я бы со всем согласился, кроме пожизненного. Здесь очень опасно давать прогнозы. Потому что общественное мнение может взрываться самым парадоксальным образом. А то, что у него сейчас есть карт-бланш, доказано. Крымский блицкриг, политика по Донбассу, действия в Сирии — все на ура. И это при том, что экономическая ситуация резко ухудшается. Рядовой человек не знает, что будет завтра. Его горизонт планирования измеряется месяцами.

— Как же устроена голова у этого рядового человека, если он в обмен на телекартинку отказывается от материальных благ, от уверенности в будущем — своем и своей семьи? Перестает бояться ядерной войны. Хотя с давних пор считалось, что уж ее-то он боится — «только бы не было войны». И вот, пожалуйста: пусть будет ядерная война — всех победим! Как это произошло?

— Я бы не сказал, что человек отказывается от всего именно из-за телекартинки. Его отказ совершился ранее, до просмотра экранных образов. Сфера принятия политических решений всегда не там, где он. Как Африка, как Америка. А он — зритель. Всегда зритель.

— То есть деяния властей для него все равно что плохая погода? Или хорошая, если угодно?

— Такая метафора опасна. Если от нее дальше отталкиваться, можно прийти к ложным выводам. Но если мы ограничим это сравнение только тем, что на погоду кричи не кричи, прыгай не прыгай — все равно не повлияешь, то да, действительно. У людей ощущение, что от них ничего не зависит.

— Я с печалью наблюдал, как за последние 15—20 лет исчезали признаки гражданского подхода к действительности, признаки восприятия политики как общественного действия, а не телезрелищ, исчезали слабые, едва намечавшиеся, мысли людей о себе как о налогоплательщиках, имеющих право спросить с тех, кто тратит их деньги.

Один немецкий исследователь Веймарской республики считает, что тогда для немцев политика была не сферой столкновения материальных интересов, реализации практических каких-то целей, а пространством романтики, в котором шла борьба за сакральные вещи — за высшую справедливость, за величие Германии, и происходили прочие театрализованные события. С этим и было отчасти связано пришествие потом тоталитарного режима. Он отлично вписывался в такие представления о большой политике, а прозаичный веймарский режим с этой театрализацией совершенно не гармонировал.

И вот вы объясняете, что для наших людей политика — это зрелище, лицезрение вождей, а вовсе не способ решения каких-то практических вопросов.

— Такого рода позицию очень часто трактуют как инфантилизм.

— Это прямо напрашивается.

— Но это как раз не так. Рядовой человек у нас действительно может быть инфантилен. Но гораздо чаще я вижу в нем абсолютно рациональное желание сохранить личную приватность, обеспечить безопасность своей семьи.

Если в Германии, как вы сказали, был романтический полет мысли, то у нас ведь очень часто власть напрямую связывают с тюрьмой.

Страх прячут в телекартинку

Власть — это игрок, который, если ты начинаешь играть с ним всерьез и становишься заметным, очень быстро начинает действовать не по правилам. А поскольку он, с одной стороны, определяет правила, а с другой — им не следует, это самый опасный игрок. От него лучше держаться подальше. И единственное, что я могу сделать (я сейчас как рядовой человек рассуждаю), — даже не просто уклоняться от взаимодействия с ним, а превратить его в телекартинку. Заклинание такое совершить, самогипноз: он только в телевизоре, а в жизни его нет!

Если же власть все-таки придвигается к человеку поближе, то он начинает взаимодействовать с ней на уровне личных договоренностей, вообще не глядя на закон. Поскольку, если человек начнет играть «на правовом поле», то сразу поднимется на ступеньку выше и станет заметен для чиновников того или иного уровня. А он не должен быть заметен для них!

Отчетливее всего такое поведение выражено за пределами столичных агломераций и мегаполисов-миллионников, в средних и малых городах, в которых живет больше половины россиян.

Эта стратегия вовсе не инфантильна, она рациональна. Именно так и логично поступать у нас тем, кто хочет что-то сделать. Слой активных людей в России не меньше, чем в Европе.

Это, скажем, те, кто дает работу другим. Не важно, каким образом, но является работодателем. И те, кто организует людей на уровне реального самоуправления, а не игры в самоуправление, которая определяется законодательными актами, — благоустраивает свои дворы, знает всех соседей, организует какие-нибудь сабантуи, футбольные команды. Таких у нас много.

Как полевой интервьюер, я встречаюсь в российской глубинке с самыми разными людьми этого типа. И ни один из них не собирается свою активность показывать государству. Ни один! Это я о людях деятельных и предприимчивых. Конечно, есть предпринимательство другого типа, эксплуатирующее административный ресурс, но мы сейчас не об этом.

А если посмотреть на тех, кто говорит: «Ну, я вот хочу работать и зарабатывать, а о прочем не желаю знать», — так у них еще ярче выражено нежелание хоть как-то задуматься об этой власти. Не надо делать так, чтобы быть хоть чем-то и в чем-то видимым властям предержащим.

Особенно это заметно в регионах за Уралом, где вы не найдете семьи без рассказов о тюремных сроках. Там все поделено между теми, кто надзирал и наказывал, и теми, кто сидел. Полная спайка власти и тюрьмы. И еще можно добавить — криминала.

Что проявляется и в языке — хрестоматийное «мочить в сортире» идеально в это укладывается. Просто поражаешься, как начинают говорить чиновники, когда выпьют, насколько пронизан феней их жаргон. И даже не столько чиновники. Сразу начинают торчать уши спецслужб, которые связаны с тем, что сокрыто от глаз.

— Помню какой-то советский роман про коллективизацию. Деревня. С «кулаками» уже расправились. Их больше нет. И два колхозника обсуждают третьего. Что вот, мол, его поставишь — он стоит. Положишь — лежит. Скажешь: «Маршируй!» — будет маршировать. Что вот такие и остались. Отфильтровали.

Не происходит ли у нас и сейчас что-то похожее? Вся эта практика приспособления к действительности, назовем ее инфантильной или нет, — разве она не ведет к тому, что люди превращаются в таких коллективизированных крестьян?

— С одной поправкой: превращаются с точки зрения государства, в оптике государства. Поскольку наши люди чрезвычайно адаптивны, они быстро принимают форму, которую от них требуют. Но, к счастью, у российского человека жизнь не детерминирована государством. Веточка его жизни, которая касается государства, — маленькая. А его жизнь — богатая. Там свои страсти, и есть свои лидеры, очень мощные. Беда, что они в малых группах, они не идут дальше.

— Разве в последние несколько лет даже и эти малые группы у нас не деградируют?

— Солидарность никуда не ушла. Семейная, дружеская, иногда — соседская. Ее меньше в больших городах, больше — в небольших. Я согласен во многом с тем, что говорит Симон Кордонский (социальный мыслитель и исследователь, автор концепции, что жизнь многих, а то и большинства россиян протекает вне официального учета и контроля государственных служб и завязана на теневой рынок «промыслов», типичной формой которого является так называемая «гаражная экономика» — С. Ш. ) Он просто дает другую оптику. Она мне симпатична, потому что дает возможность переосмыслить такие понятия, как коррупция, взяточничество, неэффективность. Это все вдруг становится рациональным и осмысленным в российской ситуации.

Сломать свою мастерскую — разумный выход

В малых городах я встречал много деятельных людей и видел, как они живут. Допустим, человек поставил гараж, ремонтирует машины, у него много заказов, это уже промысел, который содержит его семью, он уважаем, знает сотню мужиков, которые здороваются с ним и готовы прийти на помощь. И я спрашиваю: «Неужели не хочется расширить свое дело, магазин открыть?» «Нет, — говорит, — государство заметит, не хочу».

— Но государство-то давит все сильнее, ему сейчас особенно остро деньги нужны. Как такие люди поведут себя дальше?

— А я не знаю. Я их, кстати, всегда спрашиваю о будущем. И они ровно так и отвечают: не знаю, мол, поживем — увидим.

Вспоминаю конкретный пример. Человек держал близко к центру города гараж с мастерской. Пришли пожарные, все эти комиссии и прочие. Он рассказывает: «Меня как ребенка вызвали и отчитывают, и все с красивыми галстуками, вальяжные. Выкатили счета. Стою перед ними и думаю: какого хрена я сюда попал? Развернулся, гараж этот бульдозером снес к черту, зачистил и поставил такой же у себя дома, на дворовой территории. Через три месяца опять вызывают на комиссию: «Почему ничего не сделал, да ты же сволочь последняя!» Я им: «А где гараж? Гаража-то нет». — «Как нет?» — «А вот снес».

Я теперь нормально живу, говорит. Работаю по-прежнему. А вот если оборот чуть больше станет, то, может быть, прибыль и вырастет на десять процентов, а затраты, издержки — на все двести.

Российский человек испытывает идиосинкразию по отношению к судебным органам, к правоохранительным и т. д. Никому не хочется тратить ни минуты своей жизни на стояние в судах.

Часто это называют низкой правовой грамотностью, но объяснение можно найти и в другом, более значимом — в самом восприятии себя и мира. Что же до будущего, то о будущем думают мало, а если думают, то как об игре. Вот бросят в воду, тогда и будем выплывать. Только для одних то, что происходит, это катастрофа, а для других — вызов.

— Можем ли мы, резюмируя ваши наблюдения, сказать, что наша государственная машина — в сущности, антиобщественная структура? Антиобщественная в буквальном смысле этого слова — такая, которая препятствует любой структуризации и развитию общества?

— Это слишком сильное утверждение. Но если государство и работает у нас на общество, то на весьма специфическое общество. У общества, с которым оно взаимодействует, очень жесткие границы, вне которых остается очень и очень многое.

— Но это же не единственно возможная стратегия — заранее приспосабливаться ко всему. Довольно многие люди так или иначе покидают прежнюю дислокацию. Я не говорю, что обязательно эмигрируют. Перемещаются в мегаполисы.

— Не соглашусь. У нас мобильность резко сократилась по сравнению с Советским Союзом.

Это не «особый путь», а отход от собственных основ

Люди стали архиоседлыми. Издержки на перемещение сделались очень большими. Не только бизнес, но и работа, любая занятость, очень сильно завязаны на социальный капитал, то есть на отношения с окружающими. Переезд в другое место — это декапитализация на порядок. Можно лишь позволить себе временную, вахтовую работу, но никак не переезд.

— Это признак архаизации.

— Можно и так назвать.

— Получается, что Россия действительно идет особым путем, создает общество необычного типа.

— Я бы эту особость, этот шаблон выкинул, он уже надоел. Скорее, объяснительную конструкцию можно строить так. Россия — безусловно европейская страна. У нас европейского гораздо больше, чем любого другого — в тех шаблонах, которые мы воспроизводим, в том образовании, которое мы пытаемся дать.

Но сейчас мы все дальше отстраняемся от этой Европы. У нас сейчас не особость, а отход от европейских ценностей. Действительно, с этой игрой в изоляционизм, импортозамещение, санкции и так далее, мы выстраиваем сейчас эшелонированную оборону от всего западного. Это очень печально.

— Но если фундамент — европейский, то есть и соответствующая культурная матрица, как ее ни называй. Которая должна будет сопротивляться этому отходу с растущей силой.

— Или произойдет какой-то обвал. Мы ведь живем сейчас в аллюзиях к прошлому веку, и очень сильных.

— Даже если сложить то общество, которое видит наша государственная машина, с тем, которое она не видит, все равно получается застойная система. Даже с добавлением гаражной экономики, которая так же не может конкурировать с современной, как советские приусадебные участки не могли равняться с американскими фермерскими хозяйствами.

Если это и не деградация, то уж точно устойчивое отставание от более развитых частей мира, под которыми пора подразумевать уже и не Запад, и даже не только Китай, но еще и Индию с Турцией. И не знаю, сколько можно существовать в таком режиме и готовы ли к этому люди. При советской системе, между прочим, тоже были свои теневые промыслы и своя гаражная экономика, но это не удержало ее от распада. Как вам видятся перспективы?

— Если об этом рассуждать с точки зрения научного сотрудника, то надо сначала провести специальное исследование, как на все это смотрят люди и чего ждут: что будет через два года, через четыре — да ладно со страной — хотя бы с их городом. А как у человека, у меня очень тревожные ощущения. Страх за будущее настолько силен, что не позволяет мне о нем думать. Лучше на это вообще не смотреть.

Беседовал Сергей Шелин