Форма русской армии в русско японскую войну. Куропаткин и Ойяма

Или как официальная японская пропаганда представляла события войны с Россией своему населению.

Образцы формы одежды вооруженных сил двух столкнувшихся в жестоком противоборсте империй - Двуглавого орла и Восходящего солнца:

Нужно признать, что японский рисовальщик имел представление об униформе Российской императорской армии и флота, однако примерно такое, как впоследствии костюмеры наиболее удачных голливудских фильмах о форме одежды Вооруженных сил СССР;) Получилось легко опознаваемo, кое-что даже совпадает, но косяков множество, особенно в пропорциях.
Почти одинаковые бравые усатые физиономии российских воинов еще раз доказывают, что все-таки мы, "красноволосые круглоглазые гайдзины", для сынов Ямато всегда будем на одно лицо!

Интересна традиционная для кодекса Бусидо дань уважения противнику, т.е. русским:
- Достаточно неожиданное изображение Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами Российской империи, действовавшими против Японии, генерала от инфантерии А.Н.Куропаткина:


Принимая во внимание оценки этого военного деятеля российскими современниками, сложно представить его вот таким - галопирующим с саблей наголо во главе своей кавалерии. Однако для менталитета населения Страны восходящего солнца подобный образ "уважаемого врага" - самое оно : тем больше славы доблестным войскам Ямато, победившим такого храбреца!

- Гибель командующего Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала С.О.Макарова с броненосцем "Петропавловск", подорвавшемся на минах 31 марта 1904 г.:


Обратите внимание на надпись на английском языке, рассказывающую как броненосец "был взорван торпедой", что не соответствовало действительности, и это было хорошо известно всему миру, но с торпедой героичнее! Дорисовали на горизонте и вымышленный японский миноносец.
Однако исполненная достоинства фигура адмирала, которого уже захлестывают волны, и русские моряки на заднем плане, не оставляющие своего орудия, свидетельствуют о подлинном уважении, которое испытывало японское общество к этим людям, до конца исполнившим свой долг.

Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
Не наносите яростных ударов,
Замрите со склоненной головой
При звуках имени его: Макаров.
Его я славлю в час вражды слепой
Сквозь грозный рев потопа и пожаров.
В морской пучине, там где вал кипит,
Защитник Порт-Артура ныне спит...
Враг доблестный! Ты встретил свой конец,
Бесстрашно на посту командном стоя.
С Макаровым сравнив, почтят героя
Спустя века. Бессмертен твой венец!
(Исикава Такубоку, японский поэт)

Но оставим Бусидо самураям. На полях Мань чжурии армии двух империи схлестнулись линиями позиций и стрелами маневров, словно два гигантских борющихся змея...
Фанатичную самоотверженность и превосходные боевые качества японских войск в 1904-05 гг. отрицать бессмысленно, однако в художественной интерпретации для общественности Страны восходящего солнца они приобрели совершенно эпические размеры.
Японская художественная пропаганда смакует первые боевые успехи: храбрые японские пехотинцы всегда устремлены вперед, российские - соответственно устремлены в бегство...



Форму и снаряжение своих солдат японские художники традиционно прорисовывают до мелочей, до пуговиц на гетрах. Достоверным изображением врага они заморачиваются не всегда: чего стоят эти великолепные фрики в сапогах на высоком каблуке и железнодорожных фуражках на нижней картинке!

"Когда ротный флажок падает из ослабевшей руки раненого, белый веер с красным кругом приобретает особое значение!"


Похоже, ярый самурай на картинке зарубил российских улан (которых на ТВД не было ни единого эскадрона), спешенных и вооруженных пехотными винтовками со штыком, но почему-то при шпорах (!!!).

А это вообще - песня! Победоносные войска божественного Микадо бьют и гонят... черногорцев!!!


Судя по характерным круглым шапочкам поверженных врагов - больше некому быть! Княжество Черногория действительно из солидарности с Россией в 1904 г. объявило войну Японии, и несколько черногорских добровольцев даже приняли участие в боевых действиях... Только вот сражались они в разных российских частях, а не кучей, и таких щегольских красных мундиров в армии этого маленького балканского государства никогда не было.

Кстати, на большинстве японских иллюстраций сухопутные войска Российской имп. армии почему-то гордо выступают под андреевским флагом (ИМХО, его было проще рисовать, чем сложные полковые знамена):

А вот изображение жаркого встречного боя:


Униформа российской пехоты выглыдит вполне правдоподобно, правда в сочетании с какими-то фантастическими персонажами то ли в киверах, то ли в папахах и при газырях на мундирах (спешенных казачков, что-ли, художник имел в виду?); а единственный российский кавалерист вообще больше всего похож на конногренадера Лейб-гвардии (во время войны оставались в месте постоянной дислокации).

Вероятно, на нижеследующей картинке запечатлен какой-то конкретный эпизод, в котором отличился храбрый японский солдат, переплывший речку и атаковавший неприятеля в одних исподних портках:

Еще одна любимая тема самураев кисти, красок и туши - благородство японских войск по отношению к поверженному противнику, даже если он - "проклятый длинноносый гайдзин". Полевой госпиталь для русских пленных:


Справедливости ради следует признать, что в ту войну отношение японцев к военнопленным в основном было не просто корректным, а образцовым в сооответствии с недавно принятой Гаагской конвенцией о законах и обычаях войны, а также Женевской конвенцией 1864 г.
В медальоне сверху зачем-то нарисована сцена жестокого обращения российских солдат с местным китайским населением, видимо - для контраста с милосердием рыцарей Бушидо. Кому-кому, а "рыцарям Бушидо" об отношении к китайскому населению уместно было бы скромно помолчать после Японо-китайской войны десятилетней давности...

Впрочем, наряду с красочными агитками, встречаются и правдоподобные изображения ратного труда и лишений японских солдат и офицеров.
Атака в снегу:


Зябнут, бедолаги, в тоненьких мундирчиках... "Смелей, парни, согреемся в рукопашной! А мертвым вообще не холодно..."

"Орудия вперед! Навались, бездельники!!!"

А раненому офицеру на соломе в походной палатке грезится о мире, о семье, о возвращении домой...

Неизменное и неизбежное во все времена, у всех народов, на любой войне: Он пал на поле чести, и Ей осталось только оплакивать его...

"Лев зимой". Главнокомандующий японскими войсками в Маньчжурии маршал Ояма Ивао:

На примере ординарца, принесшего Ояме скромный обед, видно, как страдавшие в зимнюю кампанию 1904/05 гг. от холода японские войска натягивали на себя все, что только можно.

Отдельного рассмотрения заслуживает очередная любимая художественная сказка для японской публики - "лихое кавалерийское дельце".
Японская кавалерия против русских казачков, красные кафтаны которых наводят на мысль, что в распоряжении рисовальщика было изображение чинов Лейб-гвардии Казачьего полка (остававшегося в Санкт-Петербурге):


Надо признать, что кавалерия обеих сторон в войне 1904-05 гг. явно не блистала.
"(Российская) конница действовала в общем очень слабо. Она была многочисленна, но невысокого качества. Полноценными можно считать лишь три драгунских полка. Главную массу составляли казачьи полки 2-й и 3-й очереди. В зауральских казачьих войсках даже и первоочередные полки были плохо подготовлены и могли считаться, самое большее, отлично ездящей пехотой. Их офицерский состав был плох, за исключением прикомандированных из регулярной кавалерии, на которых и лежала вся работа. Стратегической разведки не производилось всю войну. Иррегулярной коннице и ее начальникам не хватало порыва и готовности пожертвовать собой. При столкновении с неприятелем казаки зауральских войск всегда хватались не за шашку, а за винтовку (сказывались охотничьи инстинкты), и в результате — полное отсутствие конных дел. На это жаловался и Куропаткин: «Хотя наши разведывательные отряды достигают силы в одну или несколько сотен, их зачастую останавливает десяток японских пехотинцев. Будь у казаков более воинственный дух, они атаковали бы противника в шашки». Со всем этим дух этих людей был неплох — им не хватало лишь надлежащего воспитания и хороших начальников. (...)
Японская конница была слаба количеством и качеством, но этим наши кавалерийские начальники совершенно не воспользовались."
(А.А.Керсновский. История Русской армии. Т. 3)
"Интересно, что за все время похода нам ни разу не пришлось столкнуться с японской кавалерией. Этот род оружия был у них плох и избегал столкновения с нами. За всю кампанию отмечены лишь две кавалерийских схватки: у сибирских казаков ген. Самсонова и у нас 1 мая, когда, благодаря песчаной буре, сотня уральцев подъесаула Железнова внезапно наткнулась на два эскадрона японцев, причем в кратком бою один был изрублен, а другой спасся бегством. Понятна поэтому наша радость, когда 16 июня в бою отряда под Ляоянвопой мы увидели, что 23 эскадрона ген. Акиямы двинулись против нас. Ген. Мищенко бросил на них бывшие под рукой 10 сотен Урало-Забайкальской дивизии... Увы, ген. Акияма не принял атаки, повернул и ушел за свою пехоту."
(А.И.Деникин. Путь русского офицера)
Но веселых художников это не смущает, и на полях рисовой бумаги японские кавалеристы продолжают бодро громить и регулярную русскую конницу, и казаков, выглядящих подчас совершенно опереточно...:

...или вполне реалистично, но вооруженных почему-то кортиками или длинными палашами:

Ну и конечно, как же не позлорадствовать, что у противника в тылу попал в катастрофу воинский железнодорожный эшелон!
Вот как это выглядело на деле:
"На 1424-й версте перегона Чебула — Ояш потерпел крушение воинский эшелон N 632 (штаб 87-го пехотного Нейшлотского полка). В железнодорожной катастрофе погибло 10 человек, тяжело ранено 28, легко ранено 50 человек нижних чинов. Первую помощь пострадавшим оказывал военный врач, находившийся в поезде. Сюда же срочно привезли фельдшера из Болотного. Вскоре со станции Обь прибыл вспомогательный поезд, на котором приехал участковый железнодорожный врач И. Абдрин. Раненых тут же отправили в военный лазарет..."
А вот так - с применением "художественного вымысла" по-японски:


Короче, готовьте гробы, гадкие круглоглазые гайдзины, а ведь вы еще до фронта не доехали!

ОСАДА ПОРТ-АРТУРА.
Кстати, отображение этого ключевого для ходя войны сражения в японской художественной пропаганде носит наиболее достоверный характер.
Яростный штурм:


В медальоне справа город-крепость сдает пузатый генерал Стессель, имеющий скорее психологическое, чем портретное сходство.

Масштабная панорама ночного штурма:

Полевой первязочный пункт под Порт-Артуром:


Приносят раненых, и японцев, и русских...

Взятие японскими войсками русского укрепления, вероятно, Курганной батареи или Высокой горы:


Оставшиеся в живых защитники, многие из которых ранены, сдаются в плен, а их командир стоит под знаменем, гордо скрестив руки на груди.
«Борьба за Высокую гору была битвой гигантов; ни одна страна в самую славную эпоху своей истории никогда не выставляла в поле солдат, которые дрались бы с таким упорством, храбростью и презрением к смерти, как русская и японская пехоты в те дни», — писал французский генерал Гранпре.

Военные корреспонденты на позициях японских войск:

Японская пехотная винтовка с ручной перезарядкой. Является модификацией винтовки образца 1897 года (Тип 30), осуществлённой с учётом опыта русско-японской войны и конструктивных изменений винтовок в других странах. Затворная система основана на базе немецкой винтовки Маузера. Отличается от прочих винтовок этого типа наличием крышки затвора, предназначенной для защиты оружия от загрязнения. Однако такое устройство создавало лишний шум и поэтому часто выбрасывалось стрелками.

Масса: 4,12 кг.

Длина: 1275 мм.

Длина ствола: 800 мм.

Калибр: 6,5 мм.

Скорострельность: 20 выстр./мин.

Начальная скорость пули: 760-770 м/с.

Выявила существенные недостатки в вещевом обеспечении армии и флота. В первую очередь, войск на сухопутном театре военных действий. Снабжение армии вещевым имуществом в русской армии того периода по сравнению с вооружением и боеприпасами считалось делом второстепенным. Руководство снабжением армии обмундированием и обозно-хозяйственным инвентарем осуществляло Главное интендантское управление. В его непосредственном подчинении находились интендантские управления военных округов.

Интендантству постоянно выделялось меньше ассигнований, чем требовалось, а ходатайства начальника управления о дополнительном финансировании зачастую встречали жесткое сопротивление всех уровней управления армии. Руководители военного ведомства не учитывали не только теоретических расчетов квалифицированных специалистов по снабжению, но и опыта предшествующих войн.

Уже после войны с Турцией в 1877-1878 гг., где интендантская служба показала себя не лучшим образом, стало ясно, что необходима заблаговременная подготовка к войне в вопросах снабжения вещевым имуществом . Тем не менее, из-за нехватки денег в данной области мало чего сделали. Удалось провести лишь часть намеченных мероприятий, главным образом для подготовки западного театра военных действий.

На западном направлении были созданы некоторые неприкосновенные запасы обмундирования и обозно-хозяйственного имущества . Вещевое довольствие было запасено только по числу солдат, призываемых по мобилизации, но чрезвычайный запас (для пополнения утраты, порчи и т.п.) отсутствовал. Подобный запас существовал до последней Русско-турецкой войны, но в 1877-1878 гг. был израсходован. Запасы имущества не возобновлялись из-за недостатка финансов, несмотря на делавшиеся время от времени заявления. Запаса белья не было. Теплых вещей для зимней кампании не заготовляли впрок, несмотря на опыт войны 1877-1878 гг. Вопрос о них даже никогда не ставился на повестку дня.

Руководство Военного министерства, проводившее политику максимальной экономии, предпочитало закрывать глаза на бедственное положение интендантской службы, особенно когда дело касалось Дальнего Востока, не вызывавшего особых опасений в военном отношении. Лишь незадолго до начала войны, когда ввиду резкого обострения Русско-японских отношений стало ясно, что на Дальнем Востоке назрел вооруженный конфликт, были предприняты некоторые меры для обеспечения и этого направления на случай боевых действий. Руководство Военного министерства не представляло себе истинного характера и масштабов войны с Японией, а потому и подготовительные меры были соответственные.

Не были оценены должным образом и особенности будущего театра военных действий . В результате война застала интендантство неготовым даже к удовлетворению самых насущных потребностей действующей армии, как то: одежда, обувь, белье, не говоря уж о новых потребностях, появившихся в ходе войны (летняя одежда, непромокаемые вещи и т.д.) .

В свое время не был разработан план организации снабжения в ходе военных действий на Дальнем Востоке. По этой причине во время Русско-японской войны все мероприятия Главного интендантского управления находились в тесной зависимости от планов снабжения, составляемых местными органами: полевым интендантством, интендантством тыла Маньчжурских армий и приамурским окружным интендантством. Никто не думал, что к февралю 1904 года на Дальнем Востоке придется сосредоточить свыше 1 000 000 солдат и 400 000 лошадей. Новые войска посылались под давлением неудач, и по окончании одной частной мобилизации никто не знал, потребуется ли новая. Численность войск постоянно изменялась, и, поэтому ни один из расчетов, сделанных на более или менее продолжительный срок, не оправдался на деле. Полевое интендантство неоднократно пыталось регулировать снабжение общим планом, но не всегда успешно. Потребность менялась беспрерывно, и планы сводились в конечном результате к отдельным мероприятиям.

В годы войны Главное интендантское управление сталкивалось с огромными трудностями при получении чрезвычайных кредитов, выделявшихся на войну с Японией. Из-за нехватки денег оно стремилось производить закупки только по «наидешевейшей цене ». Надо сказать, что этот термин на протяжении всей войны неизменно фигурирует в журналах заседаний Военного совета, когда речь идет об интендантских заготовках. Поэтому не только в мирное, но и в военное время приобретение большей части предметов обмундирования, снаряжения проводилось с торгов. Торги часто срывались «из-за неявки желающих торговаться» или «по причине чрезмерности цен» . Такая система закупок отнимала слишком много времени, и была неприемлема в условиях войны. Если сравнивать, то такое же положение складывается и сейчас. Из-за проводимых торгов большая часть современного обмундирования для солдат и поступает низкого качества.

Проблемы возникли при заготовке теплой одежд ы для действующей армии (полушубков, валенок, рукавиц и т.д.). Запрос командования действующей армии поступил в Военное министерство в конце мая 1904 г. Заготовка проводилась с торгов, и первая партия теплой одежды (235 098 полушубков, 18 430 рукавиц и 65 638 пар валенок) отправилась в действующую армию в конце сентября 1904 г.

Учитывая сроки доставки, прибытия ее на место назначения следовало ожидать где-то к Новому году. Партии теплых вещей продолжали высылаться на Дальний Восток вплоть до начала февраля 1905 г., пока главный полевой интендант не уведомил Военное министерство, что «отправлять на театр войны теплых вещей больше не нужно, потому что вследствие медленной и неаккуратной доставки грузов железной дорогой таковые прибудут слишком поздно» . В то же время, если бы интендантство приобрело теплые вещи путем наличной покупки в начале лета 1904 г., когда они были заказаны, то появилась бы возможность доставить их в действующую армию своевременно.

Даже в тех случаях, когда торги проходили удачно и в намеченный срок, заготовка занимала значительный период времени – до двух месяцев. Система приобретения предметов интендантского довольствия с торгов сохранялась в течение всей Русско-японской войны. Только в самом крайнем случае интендантство покупало за наличные.

К объективным причинам, затруднявшим работу Главного интендантского управления, относились слабость железнодорожной сети в Сибири и на Дальнем Востоке и в связи с этим то огромное количество времени, которое требовалось для доставки вещевого имущества в действующую армию. Доставка грузов на Дальний Восток занимала от двух до трех месяцев. В результате многие предметы попали в действующую армию, когда потребность в них уже миновала.

Генерал А.Н. Куропаткин в письме Николаю II от 30 октября 1904 г. писал: «Наши запасы, двинутые из Европейской России, застряли с весны на Сибирской железной дороге. Непромокаемые накидки, высланные для лета, будут получаться теперь, когда нужны полушубки. Боюсь, что полушубки на всю армию мы получим, когда потребуются непромокаемые накидки».

Большие трудности для управления создавали многочисленные забастовки рабочих на заводах и в мастерских, изготовлявших предметы обмундирования и обуви.

Во время войны Главному интендантскому управлению, чтобы хоть как-то удовлетворить потребности действующей армии, пришлось снизить запасы западных военных округов, заготовленные на случай мобилизации и большой европейской войны. Что касается запасов обмундирования и снаряжения, то их почти не было. Данное обстоятельство привело в период Русско-японской войны к самым серьезным последствиям. Неожиданно выяснилось, что интендантство просто не в состоянии одеть войска все увеличивающейся действующей армии в должный срок.

Пришлось принимать экстренные меры. Положением Военного совета от 10 июня 1904 г. было разрешено обеспечить Маньчжурскую армию за счет вещей и материалов, поставляемых для войск Европейской России по сроку 1905 г., т.е. позаимствовать определенную их часть и отдалить до некоторой степени сроки обеспечения вещевым довольствием войск Европейской России. Из-за значительного увеличения численности действующей армии уже к началу ноября 1904 г. все вещи и материалы, заготовленные для войск Европейской России, были изъяты.

На заседании Военного совета 11 ноября 1904 г. доложил, что в связи с этим срочное довольствие войск Европейской России может быть обеспечено не раньше второй половины 1905 г. Он предложил выдать им вещевое довольствие деньгами , по ценам частных мастерских, изготавливающих обмундирование. Однако на такую меру Военное министерство не пошло.

В дальнейшем проблема заготовки обмундирования еще более обострилась. В конце 1904 - начале 1905 года для снабжения запасников и новобранцев, отправляемых на Дальний Восток, у ряда воинских частей Европейской России было изъято обмундирование второго срока носки с выплатой денежной компенсации. Для того, чтобы одеть действующую армию, пришлось частично раздеть войска, не участвующие в войне.

Состояние запасов вещевого и обозно-хозяйственного имущества а к концу войны представляло собой печальную картину, и, чтобы восстановить их, потребовалось немало времени. К началу 1906 г. в неприкосновенных запасах военных округов не хватало 350 тысяч комплектов обмундирования, столько же комплектов снаряжения, 350 тысяч пар сапог. Если взять в процентах, то, например, в Варшавском военном округе к началу 1906 г. в неприкосновенных запасах полевых войск остались лишь 24% положенного количества мундиров, 13% шинелей, 17% шаровар, 17% фуражек, 1% хозяйственных двуколок. Госпитальных вещей, а также большей части обозного имущества не осталось вообще. Похожая ситуация имела место и в других военных округах.

Не следует думать, что все недостатки в сфере интендантского снабжения армий объяснялись только объективными причинами, за которые не несло ответственности само интендантское управление. Это далеко не так. Взаимоотношения командования действующей армии с Главным интендантским управлением в период Русско-японской войны были сложными. На запрос командования войск Маньчжурской армии о высылке 30 тыс. пар сапог Главный интендант запрашивал командование о необходимости их требования.

Наиболее яркий пример волокиты и бюрократизма – история поставки в армию непромокаемых накидок. В июне в Маньчжурии начинается период дождей. До начала войны с Японией солдаты в это время отсиживались в казармах и фанзах, что, естественно, невозможно в условиях военного времени. Наиболее дальновидные из военных прекрасно понимали это. 11 марта 1904 г. Военный совет министерства рассматривал представление Киевского военно-окружного совета о снабжении войск, отправляемых на Дальний Восток, некоторыми видами добавочного вещевого довольствия, в том числе и непромокаемыми накидками. Военный совет отказал на том основании, что «ходатайства начальника Дальнего Востока в деле не имеется». Длительная переписка между Главным интендантским управлением и командованием действующей армии длилась более трех месяцев. Только вмешательство Великого князя Сергея Александровича сдвинуло дело с мертвой точки. 9 мая 1904 г. поспешно сообщил, что «распоряжение по приобретению накидок делается». Другой телеграммой от того же числа главный интендант запрашивал: «какого цвета требуются непромокаемые накидки? В продаже имеются серые и черные». Однако с учетом времени, необходимого на приобретение и доставку, накидки прибыли в действующую армию слишком поздно.

К чему привел бюрократизм Главного интендантского управления, красноречиво свидетельствовал французский военный корреспондент Людовик Нодо: «Сколько раз охватывало меня глубокое чувство жалости, когда я видел, с каким терпением несчастные русские солдаты в период летних дождей мокли под ливнями, которые сразу пробивали их бедные отрепья. Да, разумеется, в России знали, что в Маньчжурии бывает период дождей, и принимали против этого меры. В армию были направлены непромокаемые одежды, но, к несчастью, слишком поздно и в слишком незначительном количестве. В результате большая часть солдат была вымыта и перемыта всеми летними и осенними дождями».

С течением времени, когда стало ясно, что военные действия принимают широкие масштабы и затяжной характер, бюрократическая волокита значительно уменьшилась. Главный интендант уже не запрашивал командование, «для какой надобности требуются означенные сапоги». Однако главные проблемы остались: неудобный и неприспособленный к условиям военного времени механизм заготовок, финансовые затруднения, отсутствие на складах необходимых запасов и т.д.

Вначале 1905 года командование действующей армии вновь потребовало непромокаемые накидки для летней кампании (на сей раз имелись в виду накидки нового образца, поскольку те, что были высланы в 1904 г., оказались малопригодны). Всего просили 1 млн. 100 тыс. штук. Накидки должны были заготовляться в том же количестве, что и летняя одежда, на значительно возросшую по сравнению с началом войны действующую армию. В целях экономии Военный совет разрешил закупку 800 тыс. накидок по «наидешевейшей цене ». Однако, по этой цене удалось заказать только 528 тыс. штук.

Из-за ценовой политики качестве продукции, которую интендантство поставляло в действующую армию оставалось низким. При виде сапог, разваливающихся при первом соприкосновении с водой и грязью, облезлых полушубков со следами язв и струпьев, и т.д., солдаты дружно проклинали воров-интендантов, искренне веря, что низкое качество вещей – прямое следствие воровства и взяточничества. Того же мнения придерживалось большинство публицистов. Коррупция действительно имела место. «Наидешевейшая цена», хоть и основная, но не единственная причина. Вполне возможно, что при заключении контрактов интенданты за взятку иногда приобретали продукцию хуже, чем могли бы, однако только этим нельзя все объяснить.

«Наидешевейшая цена» отразилась и на зимней одежде . Приведем выдержку из санитарно-статистического очерка, выпущенного Главным военно-санитарным управлением в 1914 г.: «Изготовленные из плохого материала, плохо скроенные и плохо пригнанные полушубки настолько недостаточно защищали от холода, что нижние чины предпочитали им китайские ватные куртки». Низкого качества оказались сапоги для солдат. Сделанные из непрочного материала, они легко пропускали воду и быстро разваливались. В результате даже в конце войны из-за недостатка пригодных к использованию сапог солдатам выдавали китайские улы и т.д.

Некоторые из проблем, связанных с обмундированием и снаряжением, объяснялись халатностью Главного интендантского управления, которое не позаботилось своевременно о выработке легких и удобных образцов на случай войны в условиях Дальнего Востока. Вес солдатского снаряжения был слишком велик и достигал в летнее время двух, а в зимнее – двух с половиной пудов . К началу 1904 года летняя форма продолжала оставаться белого цвета, в результате чего солдат представлял собой великолепную мишень для стрелков противника. В начале войны на страницах газеты «Русский инвалид» велись оживленные дискуссии по данному поводу.

Перекраска обмундирования в защитный цвет проводилась уже во время войны в полевых условиях. Солдатская шинель, изготовленная из толстого, грубого сукна, была удобна по форме, однако тяжела и мало защищала от холода, а намокнув от дождя, значительно прибавляла в весе и нескоро просыхала. На летнюю кампанию 1904 г. войскам Маньчжурской армии были выданы суконные фуражки с чехлами. В телеграмме А. Н. Куропаткина в Военный совет они охарактеризованы следующим образом: «Опыт показал, что … суконные фуражки мало предохраняют от солнечных ударов и оказались настолько не соответствующим для лета головным убором, что люди при первой возможности заменяли их коническими соломенными шляпами местного изготовления, и я вынужден был терпеть это».

Папахи с длинной шерстью были малопригодны, как с гигиенической, так и с военной точки зрения. Длинная шерсть легко загрязнялась и нависала на глаза, во избежание чего солдаты подстригали свои папахи спереди. По словам графа А.А. Игнатьева, «даже в отношении такой элементарной вещи, как обмундирование, русская армия оказалась столь плачевно подготовленной, что через шесть месяцев войны солдаты обратились в толпу оборванцев».

В тяжелом финансовом положении оказалось Главное интендантское управление. Ему всегда выделялось меньше ассигнований, чем требовалось. Поэтому интендантство было гораздо хуже подготовлено к войне, чем, скажем, артиллерийский и инженерный главки. Во время войны финансовое положение интендантства не во многом изменилось к лучшему, в результате чего основная часть предметов снабжения приобреталась с торгов по «наидешевейшей цене», что пагубно отражалось и на сроках выполнения заказов командования, и на качестве закупаемой продукции. В 1904-1905 гг. интендантству пришлось изъять большую часть неприкосновенных запасов и даже забрать часть обмундирования у войск Европейской России.

Немалый вред снабжению армии наносил бюрократизм чинов Главного интендантского управления, который, впрочем, значительно уменьшился по мере развития военных действий. По-прежнему имела место коррупция, но не она, а закупки по «наидешевейшей цене» оказались главной причиной низкого качества интендантского довольствия.

Полковник запаса, подполковник. Специально для сайт

Литература :
1. Военный энциклопедический словарь
2. Керсновский А.А. История русской армии
3. Деникин А.И. Путь русского офицера
4. Шапошников Б.М. Воспоминания
5. Тиванов В.В. Денежные капиталы в Русской армии
6. Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура
7. Деревянко И.В. Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 – 1905 гг.)
8. Аранович А.В. Интендантство русской армии во второй половине XIX - начале ХХ века (Военно-исторический журнал, 2006, №10)
9. Краснов В., Дайнес В. Русский военно-исторический словарь
10. Википедия . Открытая энциклопедия

Или как официальная японская пропаганда представляла события войны с Россией своему населению.

Образцы формы одежды вооруженных сил двух столкнувшихся в жестоком противоборсте империй - Двуглавого орла и Восходящего солнца:

Нужно признать, что японский рисовальщик имел представление об униформе Российской императорской армии и флота, однако примерно такое, как впоследствии костюмеры наиболее удачных голливудских фильмах о форме одежды Вооруженных сил СССР;) Получилось легко опознаваемo, кое-что даже совпадает, но косяков множество, особенно в пропорциях.
Почти одинаковые бравые усатые физиономии российских воинов еще раз доказывают, что все-таки мы, "красноволосые круглоглазые гайдзины", для сынов Ямато всегда будем на одно лицо!

Интересна традиционная для кодекса Бусидо дань уважения противнику, т.е. русским:
- Достаточно неожиданное изображение Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами Российской империи, действовавшими против Японии, генерала от инфантерии А.Н.Куропаткина:


Принимая во внимание оценки этого военного деятеля российскими современниками, сложно представить его вот таким - галопирующим с саблей наголо во главе своей кавалерии. Однако для менталитета населения Страны восходящего солнца подобный образ "уважаемого врага" - самое оно : тем больше славы доблестным войскам Ямато, победившим такого храбреца!

- Гибель командующего Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала С.О.Макарова с броненосцем "Петропавловск", подорвавшемся на минах 31 марта 1904 г.:


Обратите внимание на надпись на английском языке, рассказывающую как броненосец "был взорван торпедой", что не соответствовало действительности, и это было хорошо известно всему миру, но с торпедой героичнее! Дорисовали на горизонте и вымышленный японский миноносец.
Однако исполненная достоинства фигура адмирала, которого уже захлестывают волны, и русские моряки на заднем плане, не оставляющие своего орудия, свидетельствуют о подлинном уважении, которое испытывало японское общество к этим людям, до конца исполнившим свой долг.

Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,
Не наносите яростных ударов,
Замрите со склоненной головой
При звуках имени его: Макаров.
Его я славлю в час вражды слепой
Сквозь грозный рев потопа и пожаров.
В морской пучине, там где вал кипит,
Защитник Порт-Артура ныне спит...
Враг доблестный! Ты встретил свой конец,
Бесстрашно на посту командном стоя.
С Макаровым сравнив, почтят героя
Спустя века. Бессмертен твой венец!
(Исикава Такубоку, японский поэт)

Но оставим Бусидо самураям. На полях Мань чжурии армии двух империи схлестнулись линиями позиций и стрелами маневров, словно два гигантских борющихся змея...
Фанатичную самоотверженность и превосходные боевые качества японских войск в 1904-05 гг. отрицать бессмысленно, однако в художественной интерпретации для общественности Страны восходящего солнца они приобрели совершенно эпические размеры.
Японская художественная пропаганда смакует первые боевые успехи: храбрые японские пехотинцы всегда устремлены вперед, российские - соответственно устремлены в бегство...



Форму и снаряжение своих солдат японские художники традиционно прорисовывают до мелочей, до пуговиц на гетрах. Достоверным изображением врага они заморачиваются не всегда: чего стоят эти великолепные фрики в сапогах на высоком каблуке и железнодорожных фуражках на нижней картинке!

"Когда ротный флажок падает из ослабевшей руки раненого, белый веер с красным кругом приобретает особое значение!"


Похоже, ярый самурай на картинке зарубил российских улан (которых на ТВД не было ни единого эскадрона), спешенных и вооруженных пехотными винтовками со штыком, но почему-то при шпорах (!!!).

А это вообще - песня! Победоносные войска божественного Микадо бьют и гонят... черногорцев!!!


Судя по характерным круглым шапочкам поверженных врагов - больше некому быть! Княжество Черногория действительно из солидарности с Россией в 1904 г. объявило войну Японии, и несколько черногорских добровольцев даже приняли участие в боевых действиях... Только вот сражались они в разных российских частях, а не кучей, и таких щегольских красных мундиров в армии этого маленького балканского государства никогда не было.

Кстати, на большинстве японских иллюстраций сухопутные войска Российской имп. армии почему-то гордо выступают под андреевским флагом (ИМХО, его было проще рисовать, чем сложные полковые знамена):

А вот изображение жаркого встречного боя:


Униформа российской пехоты выглыдит вполне правдоподобно, правда в сочетании с какими-то фантастическими персонажами то ли в киверах, то ли в папахах и при газырях на мундирах (спешенных казачков, что-ли, художник имел в виду?); а единственный российский кавалерист вообще больше всего похож на конногренадера Лейб-гвардии (во время войны оставались в месте постоянной дислокации).

Вероятно, на нижеследующей картинке запечатлен какой-то конкретный эпизод, в котором отличился храбрый японский солдат, переплывший речку и атаковавший неприятеля в одних исподних портках:

Еще одна любимая тема самураев кисти, красок и туши - благородство японских войск по отношению к поверженному противнику, даже если он - "проклятый длинноносый гайдзин". Полевой госпиталь для русских пленных:


Справедливости ради следует признать, что в ту войну отношение японцев к военнопленным в основном было не просто корректным, а образцовым в сооответствии с недавно принятой Гаагской конвенцией о законах и обычаях войны, а также Женевской конвенцией 1864 г.
В медальоне сверху зачем-то нарисована сцена жестокого обращения российских солдат с местным китайским населением, видимо - для контраста с милосердием рыцарей Бушидо. Кому-кому, а "рыцарям Бушидо" об отношении к китайскому населению уместно было бы скромно помолчать после Японо-китайской войны десятилетней давности...

Впрочем, наряду с красочными агитками, встречаются и правдоподобные изображения ратного труда и лишений японских солдат и офицеров.
Атака в снегу:


Зябнут, бедолаги, в тоненьких мундирчиках... "Смелей, парни, согреемся в рукопашной! А мертвым вообще не холодно..."

"Орудия вперед! Навались, бездельники!!!"

А раненому офицеру на соломе в походной палатке грезится о мире, о семье, о возвращении домой...

Неизменное и неизбежное во все времена, у всех народов, на любой войне: Он пал на поле чести, и Ей осталось только оплакивать его...

"Лев зимой". Главнокомандующий японскими войсками в Маньчжурии маршал Ояма Ивао:

На примере ординарца, принесшего Ояме скромный обед, видно, как страдавшие в зимнюю кампанию 1904/05 гг. от холода японские войска натягивали на себя все, что только можно.

Отдельного рассмотрения заслуживает очередная любимая художественная сказка для японской публики - "лихое кавалерийское дельце".
Японская кавалерия против русских казачков, красные кафтаны которых наводят на мысль, что в распоряжении рисовальщика было изображение чинов Лейб-гвардии Казачьего полка (остававшегося в Санкт-Петербурге):


Надо признать, что кавалерия обеих сторон в войне 1904-05 гг. явно не блистала.
"(Российская) конница действовала в общем очень слабо. Она была многочисленна, но невысокого качества. Полноценными можно считать лишь три драгунских полка. Главную массу составляли казачьи полки 2-й и 3-й очереди. В зауральских казачьих войсках даже и первоочередные полки были плохо подготовлены и могли считаться, самое большее, отлично ездящей пехотой. Их офицерский состав был плох, за исключением прикомандированных из регулярной кавалерии, на которых и лежала вся работа. Стратегической разведки не производилось всю войну. Иррегулярной коннице и ее начальникам не хватало порыва и готовности пожертвовать собой. При столкновении с неприятелем казаки зауральских войск всегда хватались не за шашку, а за винтовку (сказывались охотничьи инстинкты), и в результате — полное отсутствие конных дел. На это жаловался и Куропаткин: «Хотя наши разведывательные отряды достигают силы в одну или несколько сотен, их зачастую останавливает десяток японских пехотинцев. Будь у казаков более воинственный дух, они атаковали бы противника в шашки». Со всем этим дух этих людей был неплох — им не хватало лишь надлежащего воспитания и хороших начальников. (...)
Японская конница была слаба количеством и качеством, но этим наши кавалерийские начальники совершенно не воспользовались."
(А.А.Керсновский. История Русской армии. Т. 3)
"Интересно, что за все время похода нам ни разу не пришлось столкнуться с японской кавалерией. Этот род оружия был у них плох и избегал столкновения с нами. За всю кампанию отмечены лишь две кавалерийских схватки: у сибирских казаков ген. Самсонова и у нас 1 мая, когда, благодаря песчаной буре, сотня уральцев подъесаула Железнова внезапно наткнулась на два эскадрона японцев, причем в кратком бою один был изрублен, а другой спасся бегством. Понятна поэтому наша радость, когда 16 июня в бою отряда под Ляоянвопой мы увидели, что 23 эскадрона ген. Акиямы двинулись против нас. Ген. Мищенко бросил на них бывшие под рукой 10 сотен Урало-Забайкальской дивизии... Увы, ген. Акияма не принял атаки, повернул и ушел за свою пехоту."
(А.И.Деникин. Путь русского офицера)
Но веселых художников это не смущает, и на полях рисовой бумаги японские кавалеристы продолжают бодро громить и регулярную русскую конницу, и казаков, выглядящих подчас совершенно опереточно...:

...или вполне реалистично, но вооруженных почему-то кортиками или длинными палашами:

Ну и конечно, как же не позлорадствовать, что у противника в тылу попал в катастрофу воинский железнодорожный эшелон!
Вот как это выглядело на деле:
"На 1424-й версте перегона Чебула — Ояш потерпел крушение воинский эшелон N 632 (штаб 87-го пехотного Нейшлотского полка). В железнодорожной катастрофе погибло 10 человек, тяжело ранено 28, легко ранено 50 человек нижних чинов. Первую помощь пострадавшим оказывал военный врач, находившийся в поезде. Сюда же срочно привезли фельдшера из Болотного. Вскоре со станции Обь прибыл вспомогательный поезд, на котором приехал участковый железнодорожный врач И. Абдрин. Раненых тут же отправили в военный лазарет..."
А вот так - с применением "художественного вымысла" по-японски:


Короче, готовьте гробы, гадкие круглоглазые гайдзины, а ведь вы еще до фронта не доехали!

ОСАДА ПОРТ-АРТУРА.
Кстати, отображение этого ключевого для ходя войны сражения в японской художественной пропаганде носит наиболее достоверный характер.
Яростный штурм:


В медальоне справа город-крепость сдает пузатый генерал Стессель, имеющий скорее психологическое, чем портретное сходство.

Масштабная панорама ночного штурма:

Полевой первязочный пункт под Порт-Артуром:


Приносят раненых, и японцев, и русских...

Взятие японскими войсками русского укрепления, вероятно, Курганной батареи или Высокой горы:


Оставшиеся в живых защитники, многие из которых ранены, сдаются в плен, а их командир стоит под знаменем, гордо скрестив руки на груди.
«Борьба за Высокую гору была битвой гигантов; ни одна страна в самую славную эпоху своей истории никогда не выставляла в поле солдат, которые дрались бы с таким упорством, храбростью и презрением к смерти, как русская и японская пехоты в те дни», — писал французский генерал Гранпре.

Военные корреспонденты на позициях японских войск: